Ленин и революция. Диктатура пролетариата и русофобия

Под натиском германских войск, до чрезвычайности сильных своими техническими средствами, Россия, равно как и Франция, вынуждены были в первый год войны уступить врагу часть своих пределов… Путем напряжения всех сил государства разница в наших и германских технических средствах постепенно сглаживалась. Но еще задолго до этого времени, еще с осени минувшего 1915 года, враг наш уже не мог овладеть ни единою пядью русской земли… и перешел на всем нашем фронте от нападения к обороне. Силы его, видимо, истощаются…

И вот Германия… чувствуя свое ослабление… внезапно предлагает объединившимся против нее в одно неразрывное целое союзным державам вступить в переговоры о мире… При этом она стремится для создания ложного представления о крепости ее армий использовать свой временный успех над Румынией, не успевшей еще приобрести боевого опыта в современном ведении войны… Ныне, окрепшие за время войны союзницы… имеют возможность приступить к мирным переговорам в то время, которое они сочтут для себя благоприятным. Время это еще не наступило, враг еще не изгнан из захваченных им областей. Достижение Россией созданных войною задач, обладание Царьградом и Проливами, равно как создание свободной Польши из всех трех ее ныне разрозненных областей – еще не обеспечены. Заключить ныне мир значило бы не использовать плодов несказанных трудов ваших, геройские русские войска и флот. Труды эти… не допускают и мысли о мире до окончательной победы над врагом»[62 - Там же. С. 60.].

В отличие от Ленина, боровшегося за поражение России в войне с тевтонами, государь-император до последних дней своего царствования не допускал даже мысли о мире до полной победы над врагом! Получив холодное молчание Антанты и жесткий ответ русского царя, Берлин встал перед дилеммой: либо потерпеть разгромное военное поражение, либо попытаться любым путем вывести из войны кого-то из врагов. Реальной казалась возможность «свалить» через революцию Россию. Тут в Берлине вспомнили (не могли не вспомнить!) про Ленина с его «пацифистской» программой, и через три дня после «отлупа» Николая II кайзеру Вильгельму русские агенты зафиксировали появление Ленина в германском посольстве в Берне. Логическая связь этих событий очевидна, и потому информация о посещении Лениным 28–29 декабря немецкого посольства в Берне, изложенная в подлинном отчете бюро «Бинт и Самбен», представляется правдивой.

Немцам позарез нужно было поражение России, а Ленину позарез нужны были деньги. Это обусловило взаимную заинтересованность сторон, хотя надежд на скорую революцию в России, а тем паче на мировую революцию, «под руководством пролетариата против власти финансового капитала, против капиталистов», у Ленина тогда не было. В «Докладе о революции 1905 года», адресованном в январе 1917?го молодыми швейцарскими социалистам, он признал: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодежь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции»[63 - Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 327–328.].

Уныние, да и только! И тут случилось «февральское чудо»: в Петрограде произошла революция, свергнувшая русскую монархию и открывшая для России двери в новый мир и новое будущее. Ленин истерично возбудился от таких известий, он рвется в Петроград, ищет способ прорваться туда и не находит. И тут ему на помощь, по совету Парвуса[64 - Zeman Z.A. Germany and the Revolution in Russia. Doc. 14.], пришли германские покровители, которым Ленин наконец-то всерьез понадобился.

Дело в том, что после Февральской революции, которая стала для Берлина полным сюрпризом, начался процесс дезинтеграции Российской империи, чего и добивалась Германия, но Временное правительство выступало за продолжение войны, что Берлин никак не устраивало. Немцам нужно было иметь в Петрограде свое марионеточное правительство, которое подписало бы с Германией сепаратный мир. И тут они вспомнили про «пораженца» Ленина, который выступал за военное поражение и развал России и называл ее защитников социал-шовинистами[65 - Цитата: «Социал-шовинизм есть защита идеи “обороны отечества” в данной войне». Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 318.]. Большевистская партия и ее вождь были единственными в России пораженцами, так что ставить в большой «русской игре» можно было только на них. И в Берлине эту ставку сделали. Об этом свидетельствует уже визит Ленина в германское посольство в Берне в самом конце 1916 года, а после Февральской революции фигура Ленина стала безальтернативной.

«Пакт» Бетман-Гольвега – Ленина

25 марта 1917 года статс-секретарь германского МИДа[66 - Статс-секретарь МИДа – министр иностранных дел Германии.] А. Циммерман сообщил через офицера связи МИД в Главную штаб квартиру (Ставку Верховного командования):

«Имперский посланник в Берне прислал следующую телеграмму:

“Федеральному советнику Бундесрата Гофману доложили, что находящиеся здесь видные русские революционеры желают вернуться в Россию через Германию, так как они боятся ехать через Францию… Пожалуйста, пришлите инструкции на случай, если запрос такого рода будет сделан мне. Ромберг”.

Поскольку в наших интересах, чтобы влияние радикального крыла русских революционеров возобладало, мне кажется желательным разрешить революционерам этот транзит. Поэтому я бы поддержал получение разрешения. Прошу Ваше превосходительство информировать Главное командование армии и попросить его высказаться на сей счет. Циммерман»[67 - Zeman Z.A. Germany and the Revolution in Russia. Doc. 15.].

25 марта из Главной штаб-квартиры пришел ответ: «Верховное командование уполномочило меня ответить следующее: транзит русских революционеров в специальном поезде с надежным эскортом не возражает. Организацию дела можно поручить IIIb в Берлине и МИДу»[68 - Ibid. Doc. 16.].

Напомним, IIIb – это особый отдел германской военной разведки, которому, наряду с МИДом, поручили проведение этой спецоперации, в которую был вовлечен и Генштаб.

5 апреля 1917 года помощник статс-секретаря Буше сообщил германскому послу в Берне: «Генштаб согласен. Переезд границы в Готмадингене. Нужный офицер будет сопровождать поезд от Готмадингена до Засница. Передача в Готмадингене осуществляется представителем МИД, назначенным там же. Никаких паспортных формальностей на границе. Багаж будет опечатан. Безопасный транзит гарантируется… Дальнейшие детали о времени поездки последуют позже. Предварительно в субботу вечером в Готмадингене будут готовы два экспресс-вагона второго класса»[69 - Ibid. Doc. 30.].

Был намечен маршрут переправки: Цюрих – Готмадинген – Берлин – Засниц – Стокгольм – Петроград. Курировал операцию лично главнокомандующий Восточным фронтом генерал Эрих Людендорф. Потом он признал: «Посылая Ленина в Россию, наше правительство принимало на себя особую ответственность. С военной точки зрения это предприятие было оправданно, Россию нужно было свалить»[70 - Ludendorff, E. Meine Kriegserinnerungen, 1914–1918. Berlin, 1919. S. 407.]. Берлин был так заинтересован в этой «инъекции чумы» (фраза Черчилля), что если бы шведские власти отказали Ленину и К° во въезде в страну, то германское Верховное командование готово было «переправить их в Россию через линию фронта», как диверсантов[71 - Zeman Z.A. Germany and the Revolution in Russia. Doc. 44.].

После согласования условий переезда и оргмероприятий, 9 апреля 1917 года в три часа пополудни 32 «переселенца»[72 - В группу входили 29 российских подданных (с двумя детьми) и австрийский гражданин К.Б. Радек. См.: Из эмиграции в Россию. Материалы и документы // Ленинский сборник II. Л.—М.: Институт Ленина при ЦК РКП(б) – Госиздат, 1924. С. 318–460.] во главе с Лениным выехали из Цюриха до пограничной станции Готмадинген. Там они пересели в опломбированный вагон, и в сопровождении швейцарского социалиста (циммервальдца) Фрица Платтена и немецких офицеров отправились дальше в путь[73 - Руководил транспортировкой Ленина и К° начальник «отделения политики» отдела IIIb берлинского тылового учреждения Генштаба капитан Д. фон Хюльзен. Сопровождавшими поезд офицерами (они ехали в отдельном купе) командовал ротмистр А. фон дер Планиц (von Planetz), которого назначил Э. Людендорф по совету министра иностранных дел А. Циммермана. Он и лейтенант фон Бюринг (von Buhring), говоривший по-русски, находились в вагоне с «переселенцами».]. Поездка проходила «очень слаженно», путешественники остались «весьма удовлетворены предупредительностью германского правительства». «Засланцы» пели революционные песни, покурить выходили в туалет, а Ленин выписывал «билеты» на его посещение. Утром 11 апреля спецпоезд со спецвагоном прибыл в Берлин. В столице Германии поезд простоял, перемещаясь с вокзала на вокзал, около 20 часов, что было очень странно, так как до этого эшелон пропускали вне очереди. И здесь произошло событие, которое привело Ленина с его идеологией «пораженчества» к закономерному финалу. Обстоятельства случившегося еще в 1950?е годы изучил и осветил немецкий историк Вернер Хальвег в цитируемой нами книге о возвращении Ленина из Швейцарии в Россию. Вот что ему удалось узнать.

Генерал Э. Людендорф засылал Ленина в Россию, чтобы «Россию свалить»

Рейхсканцлер Германской империи Т. фон Бетман-Гольвег

* * *

По прибытии на «южный» Ангальтский вокзал Берлина эшелон с реэмигрантами, «соблюдая величайшую секретность», перегнали на Потсдамский вокзал и поставили на строго охраняемый запасной путь, где в ночь с 11 на 12 апреля он простоял около 8 часов. Эшелон был оцеплен, к нему никого не пропускала усиленная охрана, а вокруг находилось «много одетых в штатское офицеров». Во время этой стоянки к поезду, чуть поодаль, подъехал лимузин с некими VIP-персонами, с которыми Ленин встретился tete-a-tete и о чем-то долго беседовал[74 - Фляйшхауэр Е.И. Ленин и Людендорф. С. 469–470.].

О содержании разговора говорит телеграмма, которую 11 апреля в 19 часов кайзер Вильгельм II отправил из своей Ставки в Хомбурге в Берлин рейхсканцлеру Т. фон Бетману-Гольвегу, где было сказано: «Эмигрантам следовало бы за проезд в качестве ответной услуги предложить выступить в России за немедленное заключение мира»[75 - См.: Хальвег В. Возвращение Ленина в Россию в 1917 году. Док. 54. URL: https://leninism.su/books/4054-vozvrashhenie-lenina-v-rossiyu-v–1917-godu.html?start=4.]. Получив в 20.37 эту телеграмму, рейхсканцлер обязан был передать Ленину условие его пропуска через Германию. Ехать самому было опасно – слишком заметная фигура. Нужно было послать какое-то доверенное лицо, которое передало бы Ленину жесткое условие кайзера, а в случае нежелательной огласки или неблагоприятного исхода встречу можно было бы дезавуировать. Таким лицом стал помощник рейхсканцлера Курт Рицлер (Riezler) [76 - См.: Фляйшхауэр Е.И. Ленин и Людендорф. С. 470–471. К. Рицлер видел спасение Германии в сепаратном мире с Россией. В начале 1915 г. он вынашивал план убийства Верховного главнокомандующего Русской императорской армией вел. кн. Николая Николаевича, видя в нем главное препятствие к миру. Потом он стал сторонником организации революции в России, открыв глаза Т. фон Бетман-Гольвегу на значение «живущих в Швейцарии политических ссыльных», а в 1917–1918 гг. распоряжался в Стокгольме «фондами Рицлера», через которые финансировалась партия большевиков. Zeman Z.A. Germany and the Revolution in Russia. Doc. 129.], который после 21 часа приехал на усиленно охранявшийся Потсдамский вокзал, где его ждал поезд со «спецпереселенцами». По сему поводу было составлено «Покорнейшее донесение», где говорилось:

«Берлин, 11 апреля 1917 г. после полудня.

Господин фон Хюльзен сообщает, что поездка русских проходила до сих пор очень слаженно. Офицер в штатском при проходе здесь поезда посетил его. От имени русских Платтен заявил, что они весьма удовлетворены предупредительностью немецкого правительства. О питании заботы было проявлено достаточно, но русские пожелали очень немного. Для едущих в вагоне детей в Берлине было приготовлено молоко. Во Франкфурте вагон с русскими из-за опоздания их поезда не удалось присоединить к другому поезду, так что произошла некоторая задержка транспорта. Поэтому русские сегодня должны остаться в Заснице. Там позаботились о хорошем пристанище в закрытом помещении»[77 - Hahlweg W. Lenins R?ckkehr nach Russland. S. 92. Doc. 53. URL: https://leninism.su/books/4054-vozvrashhenie-lenina-v-rossiyu-v–1917-godu.html?start=4.].

Беседа Ленина с посланцем рейхсканцлера («офицером в штатском») состоялась[78 - Есть сведения, в той беседе также участвовал будущий первый глава Веймарской республики, социал-демократ Ф. Шейдеман (см.: Фляйшхауэр Е.И. Указ. соч. С. 469).]. Рицлер назвал визави условие кайзера, от которого тот не мог отказаться: либо Ленин работает на интересы Германии, либо пусть отправляется назад в Швейцарию (обратный поезд был заранее заготовлен) [79 - Zeman Z.A. Op. cit. Doc. 17.]. Либо – либо, иного не дано. И Ленин сделал свой выбор. Поскольку Ленина со товарищи пропустили в Россию, значит, он согласился работать в интересах Германии.

Работа столь ценного агента[80 - По юридическим нормам, В.И. Ленин несомненно являлся иностранным агентом. Иностранный агент – это физическое или юридическое лицо, которое, будучи резидентом одной страны, действует в интересах другой страны, обычно при отсутствии дипломатического иммунитета и за деньги.] должна была хорошо оплачиваться, и выплаты начались сразу же. Когда 3 апреля выяснилось, что Ленин отбудет из Швейцарии и поедет в Швецию через Берлин, Министерство иностранных дел Германии запросило у главы Имперского казначейства З. фон Рёдерна огромную сумму в 5 млн марок «на политические цели в России» с условием, что сведения об их применении будут предоставляться только устно. 5 апреля казначейство отпустило запрошенные деньги[81 - Zeman Z.A. Op. cit. Editorial note. P. 24.]. По сведениям В.Л. Бурцева, разоблачавшего связи большевистского лидера с немцами, Ленину сразу же выплатили часть этих средств[82 - Фляйшхауэр Е.И. Ленин и Людендорф. С. 470.].

Немецкие историки называют сговор Ленина с представителем Бетман-Гольвега «берлинским договором»[83 - Там же. Гл. 8.2.]. По известной исторической аналогии, его можно назвать «пактом Бетман-Гольвега – Ленина». На его важность указывает тот факт, что «депортацию» Ленина в Россию осуществила германская военная разведка, глава которой полковник Вальтер Николаи в своей книге о работе разведок в годы Первой мировой войны признал, что после того, как Ленин «обратился к Германии» (в посольство в Берне): «Германское министерство иностранных дел выступило… за удовлетворение его прошения о проезде через Германию. Германское Верховное командование… дало… свое согласие… Органы германской контрразведки взяли на себя ограждение [Abschluss][84 - Слово «Abschluss» в немецком языке может также означать «изоляцию» (AbschlieЯung) поезда от внешнего мира.] Ленина в Германии… и сопровождали его поезд через Германию»[85 - Nicolai W. Geheime Mдchte: Internationale Spionage und ihre Bekдmpfung im Weltkrieg und heute. Leipzig, 1923. S. 87f.]. Потом он подтвердил, что «транспортировка работающих в Швейцарии (на кого?! – А.М.) большевиков через всю Германию» в 1917 году была его делом[86 - Rechberg A. Oberst Nicolai der Verbьndete Moskaus // Vossische Zeitung. 1926. 7. August.]. Позднее шеф нацистской политической разведки (СД) Вальтер Шелленберг написал, что по инициативе Николаи «Людендорф одобрил план отправить Ленина из Швейцарии в Россию через Германию в пломбированном вагоне» и что с тех пор Николаи «непрерывно поддерживал контакты с Россией через Ленина»[87 - Schellenberg, W. Hitlers letzter Geheimdienstchef: Erinnerungen. Beltheim-Schnellbach, 2008. S. 48, Anm.].

Таким образом, контакты Ленина с германской разведкой, начавшиеся осенью 1914 года с мелкого агента Кескюлы, увенчались его «крышеванием» самим главой военной разведки II рейха полковником Николаи[88 - После окончания Второй мировой войны В. Николаи добровольно остался на территории, занятой советскими войсками. В 1945 г. был вывезен из Германии в Москву, где подвергнут тщательному допросу. Потом поселен на спецдаче НКГБ – МГБ в Серебряном Бору (вместе со своим преемником на посту Ф. Гемпом), где по указанию И.В. Сталина работал над записками мемуарного и аналитического характера, в которых наверняка содержались сведения о связях В.И. Ленина и его окружения с германской разведкой. Доступ к этим запискам доныне закрыт, достоверно не известно даже, где они находятся. В феврале 1947 г. Николаи перенес инсульт и в мае скончался в 73-летнем возрасте. Останки были кремированы и погребены на Новом Донском кладбище в братской могиле. В 1999 г. по решению российских военно-судебных органов Николаи был реабилитирован.]. Спираль предательства, начавшаяся с пораженческого манифеста «Война и российская социал-демократия», закономерно увенчалась изменой родине, даже если для Ленина ее не существовало. Сговор Ленина с врагами России состоялся. Об этой «спецоперации века» писали немецкие генералы[89 - См.: Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918. В 2-х т. М.: Вече, 2016; Гофман М. Война упущенных возможностей. СПб.: Ред. – изд. центр «Культ-информ-пресс», 2017 и др.].

Конечно, Ленин не был бы Лениным, если бы не попытался использовать ситуацию в своих личных и революционных целях. Германское военно-политическое руководство надеялось через революцию в России, осуществленную Лениным и его партией, заключить с новым российским руководством сепаратный мир; Ленин же хотел, придя с помощью немцев к власти, разжечь в России гражданскую войну, а через нее – предсказанный Марксом пожар пролетарских революций по всей Европе, свергнуть ненавистного ему кайзера, а с ним всех прочих президентов, премьер-министров и королей, и стать вождем мирового пролетариата, которому суждено создать новый мир. Это была обоюдная игра в разных смысловых сферах. Для нас же главным является то, что лидер большевистской партии и руководство Германии совместно работали на поражение России в мировой войне и вместе достигли этой цели в Бресте. Но весной 1917 года путь к этому «триумфу воли» был еще долгим.

Глава немецкой военной разведки В. Николаи курировал засылку В.И. Ленина в Россию и его работу

Ленина в Стокгольме встречал бургомистр города К. Линдхаген

Часть II

От берлинского сговора до Брестского договора

После ночной беседы на Потсдамском вокзале Ленина с посланником Бетман-Гольвега спецпоезд перегнали на Штеттинский вокзал, откуда 12 апреля в 7.15 утра швейцарские «переселенцы» выехали из Берлина до станции Засниц, где сели на пароход «Королева Виктория» и переправились в Швецию. 13 апреля в 9 часов утра Ленин со товарищи прибыли в Стокгольм, где их тепло встретили шведские социал-демократы и бургомистр города, социалист Карл Линдхаген. Там с Лениным захотел увидеться Парвус, но Ленин на встречу с ним не пошел, а направил доверенное лицо – не своего «денщика» Ганецкого (Фюрстенберга), а австрийского подданного Карла Радека, у которого состоялся откровенный разговор с Парвусом. О чем они говорили почти целый день, мы не знаем, но кое-какие детали беседы позже раскрыл сам Парвус: «Я передал Ленину через нашего общего друга, что теперь прежде всего необходим мир, поэтому необходимо объявить условия мира… Ленин ответил, что он не занимается дипломатией, его дело социал-революционная агитация. Я велел передать Ленину: он может агитировать. Но если государственная политика для него не существует, то он станет орудием в моих руках»[90 - Parvus A. Im Kampf um die Wahrheit. S. 51.]. Очевидно, Парвус располагал серьезным компроматом на Ленина, так как после его угроз Ленин велел создать в Стокгольме Заграничное бюро ЦК РСДРП(б) [91 - В состав Заграничного бюро ЦК РСДРП(б) вошли особо доверенные лица большевистского лидера: Я.С. Ганецкий (Фюрстенберг), работавший в Экспортно-импортной компании А. Парвуса, через которую финансировались большевики; В.В. Воровский, работавший в стокгольмском филиале петроградского отделения германского концерна «Siemens-Schuckert», которое возглавлял Л.Б. Красин, открывший Воровскому счет в Nya Banken «красного банкира» У. Ашберга, через который переводились деньги; и агент австрийской разведки, подданный Австро-Венгрии К.Б. Радек в роли связного. Бюро было важным каналом германского финансирования ленинской партии, а переписка бюро с Парвусом осуществлялась через Берлин.], через которое осуществлялись связи с германским Верховным командованием и МИДом и (при участии Парвуса) шло финансирование ленинской партии, к чему Германия загодя подготовилась.

Долой революционное оборончество!

Революций без денег не бывает. Дают их, как правило, внешние силы, заинтересованные в результатах смуты, и большевистская революция здесь вовсе не исключение. Ее спонсировали на государственном уровне Германия, а на частном – группа банкиров Уолл-стрит во главе с Дж. Шиффом, ставившая на Троцкого. Но эту тему мы здесь опустим[92 - См.: Sutton A.C. Wall Street and the Bolshevik Revolution. N.Y: Arlington House Publ., 1974; Уткин А.И. Забытая трагедия. Россия в Первой мировой войне. Смоленск: Русич, 2000; Он же. Первая мировая война. М.: Алгоритм, 2001; Мосякин А.Г. Судьба золота Российской империи в срезе истории. 1880–1922. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2017 и др.], ограничившись персоной Ленина.

С момента проезда Ленина со товарищи через Германию в Петроград немецкие спецслужбы взяли своего протеже под опеку. 21 апреля офицер связи при Имперском дворе сообщил в МИД Германии:

«Верховное командование армии имеет следующее сообщение для политического отдела Генштаба в Берлине: “Штайнвакс послал следующую телеграмму из Стокгольма 17 апреля 1917 года: “Въезд Ленина в Россию прошел успешно. Он работает именно так, как хотелось. Отсюда – неистовство антантовских социал-демократов в Стокгольме”»[93 - Zeman Z.A. Germany and the Revolution in Russia. Doc. 51.].

Факсимильная копия телеграммы из Ставки кайзера в германский МИД от 21 апреля 1917 г.: «Въезд Ленина в Россию прошел успешно…» Публикуется впервые

Разбирая текст этой (опубликованной по-русски) телеграммы, «адвокаты» Ленина говорят: но в ней же не сказано, что Ленин работает, как хотелось бы немцам. А кому же еще? Отсюда «неистовство антантовских социал-демократов». И если бы Ленин не работал на интересы Германии, разве беспокоились бы о нем в Ставке кайзера, Верховного командования и МИДе? Кому он в таком случае был бы нужен?! Конечно же, высшее военно-политическое руководство Германии беспокоилось о Ленине потому, что он был важнейшим германским агентом (или агентом влияния, это уж как хотите).

С апреля 1917 года Берлин начал плотно работать с Лениным, не складывая, однако, яйца в одну корзину. 9 мая 1917 года советник германского посольства в Берне Шуберт телеграфирует советнику МИДа Бергену:

«Дорогой г-н фон Берген,

г-н фон Ромберг был бы очень признателен, если бы Вы сообщили, ограничиваются ли Ваши русские контакты только Лениным и его группой, или включают также ведущих социалистов-революционеров (Чернова и его товарищей). Если Вы сами не располагаете такой информацией, г-н фон Ромберг просит немедленно навести справки. Он крайне заинтересован в скорейшем получении этой информации»[94 - Ibid. Doc. 56. В сноске к документу приведен ответ из Берлина Бергена, подкрепленный подписью Буше: «У меня нет с ними контактов».]