Вредители

– Не рассказывали,? согласился Кимитакэ,? у нас теперь новая война и новые герои.

– Трудно соперничать с достоинствами умерших,? отозвался отец,? Живого человека тяжело прославлять ? он слишком живой, на него глянец не наведёшь. Это всё равно, что человека заживо бальзамировать. Красота посмертная ? она только так и устроена. Живой человек такой славы не вынесет. Не мечтай, пожалуйста, сынок, что ты когда-нибудь так прославишься. Настоящие подвиги самопожертвования ? для здоровых, выносливых, малоразговорчивых и послушных. Почти все новые герои ? крестьянские ребята с юго-востока, где Кюсю и окрестности. Там живёт настоящая порода. А здесь, в больших городах, люди совсем другие. Культура тут упадническая, искушений много, люди становятся слабыми, эгоистичными, изнеженными. С детства склонные к онанизму, они не годятся для подлинных испытаний. Такие люди не способны стать великими героями. Это и медицинская комиссия подтверждает…

Отец продолжал говорить и говорить, а Кимитакэ вдруг вспомнилось, как в младших классах читали рассказ, где молодой самурай получает письмо от матери. В этом письме мать сожалеет, что сын был занят вопросами снабжения и не смог принять участия в недавнем кровопролитном сражении ? ведь могут подумать, что он малодушен и не готов покрыть себя славой. “Сынок!”? писала мать,? “Не пей сырой воды и содержи своё тело в здоровье ? чтобы умереть не от болезни, а от меча!” И самурай был настолько впечатлён письмом матери, что тоже расплакался.

Учитель потом рассказывал, что школьницы специально готовят и посылают незнакомым солдатам на фронт красивые открытки с каллиграфическим пожеланием: “Я желаю Вам славной смерти”.

А вот с тремя героями всё равно не было никакой ясности. Может быть, тот депутат и правда был настолько взволнован, что принялся зачем-то вспоминать героев Шанхайской операции. А может быть, во время подавления мятежа выдвинулись какие-то три героя, про которых просто потом постарались забыть, как забыли и про сам мятеж.

А может, депутат оговорился и имел в виду Три Драгоценности, на которых стоит государство? Или другие три драгоценности, которые из буддизма? Или ещё что-нибудь в трёх экземплярах?

Мало ли в мире вещей, которые собраны в тройки?..

Копаясь в собственной памяти, Кимитакэ был вынужден признать ? он был тогда ещё слишком маленьким, чтобы что-то понять. Это дедушка был на подъёме и наверняка побежал бы разнюхивать… если бы не бабушка, которая всегда на стороже.

– Убьют тебя, дуралей!? кричала она, не давая ему даже подняться от доски с расставленными камешками.

– Да как ты не понимаешь! Патриоты побеждают! Я им нужен!..

…Ещё сонные мысли школьника как-то сами собой смешивались с голосом утренней радиопередачи.? Нет ещё!

В углу работало купленное ещё до войны радио на консоли из лакированной сосны. Родители всегда очень внимательно слушали, что передают по радио и читали газеты, но никогда не обсуждали прочитанное. Кимитакэ очень быстро догадался, что они не верят в то, что там говорят, но и не подвергают это сомнению. Совсем напротив: они стараются запомнить то, что там говорят, чтобы понять, чего от них хочет правительство. И всегда говорить на публике то, что положено.

Прямо сейчас шла передача “Народная школа”. Выступал контр-адмирал Хираидэ Хидэо, большой чин в информационном бюро военно-морского флота:

– Мать важна для нас, поскольку без матери не бывает и сыновей,? вещал контр-адмирал,? А если не будет сыновей ? кто же будет служить в нашей победоносной армии и на непобедимом флоте? Поэтому так важна миссия воспитания. Задумайтесь вот о чём: отец нации Ямато ? Божественный Император. А это означает, что каждый японской ребёнок ? это маленькое божество. А мать и (после матери) армия их воспитывают. Делают из маленького божества, так сказать, настоящее, полновесное божество ? чудесного защитника нашей страны. Особенно хорошо, если он погибает в бою, но и гибель от бомбардировки и лишений тоже имеет стратегическое значение…

Слушать это было невыносимо. Кимитакэ нахлобучил фуражку поплотнее и почти выбежал на улицу.

Влажный утренний туман задёрнул город, как занавес. Юкио стоял у калитки ? хрупкий чёрный силуэт школьной формы, чемодан, на вид совсем новенький и сверкающие ботинки. И, по сезону, два огромных зонта.

Кими невольно залюбовался этой странной, тоскующей красотой. Тонкий, совсем девичий профиль под чёрной чёлкой и белый контур перчаток из чёрных рукавов ? казалось, туман сейчас растворит эти тонкие линии и оставит только парик и школьную форму.

На дальних заводах просыпались гудки, а дальше, за поворотом, уже звенел беспечный трамвай.

– Идём,? прошептал Юкио и схватил чемоданчик.