Записки рыболова-любителя. Часть 7. Путинские времена. Том 7.2. Второй срок

Один из эпиграфов к моим «Запискам» таков:

«О чём писать – на то не наша воля» (Николай Рубцов)

Вот и с Леной – судьба распорядилась так, что некоторые факты её личной жизни стали одновременно и фактами моей личной жизни, о которой я пишу свои «Записки».

Мне предлагают: напиши, что твой сын женат не на Лене, а на Маше Пивоваровой.

Не могу. С таким же успехом меня можно просить: напиши, что у тебя вообще нет сына, он не хочет, чтобы я вмешивался в его частную жизнь.

Что я могу, так это реагировать на критику, вносить исправления, уточнения, комментарии героев моих «Записок» или свидетелей описываемых событий. Мама, кстати, часто ошибки фактические у меня находит, и я ей за это признателен. И все отзывы, полученные мною о «Записках», вставлялись в «Записки», как положительные (их большинство), так и отрицательные (Хомутовой, Датешидзе…).

Так что же такого предосудительного, дискредитирующего вас, вы, Митя с Леной, нашли в моих «Записках», что решились посягнуть на моё авторское право?

Или вы так поступаете из профилактических соображений, дабы предупредить мои будущие возможные необъективные описания наших с вами непростых отношений?

Заверяю вас, что мне хотелось бы их улучшить, но не ценой отказа от своих взглядов и прав. Последнее исключено. Но я готов рассмотреть любые конкретные просьбы по изложению или интерпретации каких-либо фактов, быть может, что-то смягчить или вовсе убрать. Неприемлемо для меня только одно требование – не хотим, чтобы писали о нашей личной жизни, поскольку это нарушает наши права. О правах – смотри выше. Я пишу о своей личной жизни, а она, повторюсь, не по моей воле пересеклась с вашей личной жизнью. И я хотел бы написать историю со счастливым концом (ну, не вообще, конечно; у жизни, увы, конец всегда печален, а у истории), историю преодоления разных трудностей, и в том числе трудностей взаимного понимания.

29 июля 2005 г., Мурманск

Я отправил Мите по электронной почте прикреплённым файлом всю мою приведённую выше запись от 19 июля. Ответа на это моё послание не последовало, ни письменного, ни устно-телефонного.

26 июля Мите исполнилось 30 лет. Я поздравил его утром по телефону, звонил на его мобильник, так как не знал, где они – в Кайзерслаутерне, Франкфурте или Констанце. Оказалось, в Кайзерслаутерне, пакуют вещи, готовятся к переезду во Франкфурт, где сняли уже двухкомнатную квартиру.

На моё поздравление Митя ответил довольно сухим тоном. Гораздо теплее он откликнулся на звонок Лидии Анатольевны – Лениной мамы, позвонившей в конце моего разговора с Митей на их домашний телефон, так что в какой-то момент Митя говорил по двум телефонам одновременно.

Сашуля поздравляла Митю по телефону из Владимира вечером и тоже обратила внимание на некоторую унылость Митиного тона. Зато Лена удивила (она взяла трубку первой): расспросила маму про наши дела, при том очень доброжелательным тоном… Не уверен, что Митя показал ей моё последнее послание им, вряд ли оно Лене понравилось (бы). Но перечитывая его сейчас, я не испытываю желания что либо в нём поправить.

Едва оправившись от стресса, вызванного Митиными странными просьбами, я через несколько дней пережил новый: потерял футляр с ключами (от подъезда, «предбанника», квартиры, кабинетов на кафедре и в ректорате) при том, что соседи в отъезде и открыть предбанник некому. Потерял я ключи скорее всего в троллейбусе, где они могли выпасть на сиденье из неглубокого кармана куртки (чего я и опасался, а всё же сунул их туда), или их у меня вытащили, приняв за бумажник.

Я проторчал два часа под дождём у троллейбусного депо на Карла Либкнехта, заглядывая во все «шестёрки», на одной из которых я ехал утром, но никто моих ключей не передавал ни водителям, ни в диспетчерскую, куда я потом и звонил ещё несколько раз с тем же результатом.

Взламывать двери предбанника и квартиры мне уж больно не хотелось (только что ремонт сделали), и я подумывал о таком варианте: звоню Сашуле, пусть везёт ключи из Владимира в Москву, а сам туда отправлюсь поездом сегодня же вечером. За ключами.

Но всё же решил сначала обратиться за советом к нашему проректору по общим вопросам Закондырину. Тот выделил двух своих плотников – посмотреть, попробовать, может, получится вскрыть квартиру без крупных повреждений дверных коробок.

И у них получилось! За полчаса управились. Дверь в предбаннике сняли с петель, а квартирный замок открыли, высверлив в нём дырку. Замок мне пришлось поставить новый, но ни дверь, ни коробка при этом практически не пострадали. Ребятам я хорошо заплатил, хоть они и отказывались.

– Вы же не в университете, а у меня дома работали! – успокоил я их.

От Закондырина я на следующий день узнал, что основной-то специалист в тюрьме сидел за своё искусство…

А утро 27-го июля я провёл в очаровательной беседе с молодым ФээСБэшником Анатолием. Накануне позвонил оттуда (из «конторы глубокого бурения», как Саша Боголюбов их именует) некий Гаража, который когда-то интересовался проблемами глобального моделирования и расспрашивал меня про западные секреты на эту тему, не мог бы я их выведать. Я, кажется (наверняка!), описывал эту встречу. Огорчил я его тогда, наверное, тем, что нечего, мол, там украсть: мы сами получше их специалисты, нам только вычислительной техники и денег не хватает, а то давно бы их за пояс заткнули.

Гаража напросился на новую встречу по «научным вопросам», но прислал вместо себя Анатолия. Анатолий сообщил мне, что «из центра» поступили разведданные о ведущихся на Западе научных исследованиях физических процессов в околоземной среде, направленных на изучение возможностей искусственного инициирования всяких природных катаклизмов вроде землетрясений, цунами, разрушений озонового слоя и т. п. Так вот не мог бы я дать экспертную оценку этих исследований и (или) снабдить их информацией о таких исследованиях.

В качестве экспертной оценки я прочёл Анатолию целую лекцию об активных экспериментах в атмосфере и в космосе, а заключил её тем, что, на мой взгляд, сама идея инициирования крупных природных катаклизмов это чистая туфта вроде той, которую Горбачёв называл «нашим асимметричным ответом» на Рейгановскую программу СОИ (мы будем курочить сам космос, чтобы их космические системы там не могли работать).

А туфтой я это считаю по чисто энергетическим соображениям: уж ежели прорва проведённых в прошлом подземных и высотных ядерных взрывов ничего существенного не инициировала, и вся общечеловеческая техногенная деятельность ничего отчётливо достоверного не сделала ни с озоновым слоем, ни с климатом (по сравнению с естественными природными вариациями), то это уже само по себе говорит о необходимых гораздо больших энергетических затратах, чем все уже до сих пор осуществлённые.

Другое дело, что, выбивая деньги на научные исследования, западные учёные вешают лапшу на уши своему начальству и налогоплательщикам о принципиальной возможности таких воздействий на природную среду со стороны предполагаемых противников. В этом наша разведка, наверное, не ошибается.

После чего меня понесло поучать Анатолия, чем ФСБ должно на самом деле заниматься. Где главная опасность для России? На Западе? Нет! Внутри страны! В чём она? В коррупции! Прежде всего, в армии и в милиции! Чьим оружием воюют боевики Басаева? Нашим, российским, проданным им нашими доблестными силовиками! Вот где реальная опасность!

– Ну, этим у нас тоже занимаются, – утешил меня Анатолий.

– Возвращаясь же к нашим баранам, – вернулся я к теме искусственных воздействий (АВ – активных воздействий, как их называют), – то, если вашей конторе нужен действительно квалифицированный анализ исследований такого рода воздействий, заключайте с нами хоздоговор, платите денежки, мы вам такой анализ проведём. А на халяву-то серьёзной информации вы много не насобираете.

– Но что-нибудь свежее вы не могли бы нам передать, вы же за границей бываете, на симпозиумах… Во временное пользование.

И Анатолий выразительно поглядел на огромный талмуд с программой Ассамблеи Европейского Союза Наук о Земле, который я приволок из Вены.

– Ради Бога, пожалуйста, возьмите. На время моего отпуска. Там, действительно, очень много интересного можно найти. И Вам будет чем перед начальством отчитаться – раздобыли информацию.

На том мы с Анатолием и распрощались.

И в этот же день Ольга Волоцкова объявилась с новостью: убывает в Америку. Берут её в университет Западной Вирджинии, на мастера (магистра) учиться. Сбылась её мечта! А у меня очередной мой аспирант смылся. На Ольгу я, правда, особо уже и не рассчитывал, слишком уж явно и настойчиво она старалась слинять из страны, откровенно в этом признаваясь:

– Не могу здесь жить, не хочу, всё противно!

– А как же, – говорю, – твоё обещание сделать нашу организацию процветающей?

– Ну, так смотрите, – отвечает, – в университете вовсю ремонт идёт, Вы ректора замещаете. Это же при мне всё произошло!

Что ей скажешь? «Где родился, там и пригодился»? Этим самому можно утешаться, а не молодёжи декларировать. Сын-то на родину вовсе не рвётся обратно.

728. Август – октябрь. Это мой архив, хранилище моей памяти, открытое для всех

А в г у с т – о к т я б р ь 2 0 0 5 г.

1 августа 2005 г., Мурманск.

С 28-го июля я наконец-то в отпуске и завтра отправляюсь в Сестрорецк. Туда же завтра выедет и Сашуля из Владимира, где они с Вовой весь июль распродавали и раздавали оставшееся в квартире барахло и ждали покупателей на самоё квартиру, но так и не дождались. Зато вдоволь наплавались в Содышке, чем и развлекались во Владимире.

Вова оттуда уже уехал, а Сашуля оставила доверенность на продажу квартиры агенту и направляется теперь в Сестрорецк, где у тёти Тамары 6-го августа юбилей – 80 лет. Со стороны моих родителей она последняя живая из близких родственников их поколения.

В университете идёт ремонт. Я отсидел месяц «на хозяйстве» – исполнял обязанности ректора, отдыхавшего в это время в Светлогорске. За всю свою жизнь, наверное, я не поставил столько своих подписей, сколько за этот месяц. Горы бумаг приходится подписывать, в основном, финансовых документов. Не позавидуешь ректору! Завтра он возвращается и начнёт вершить судьбы – зачислять или не зачислять рвущихся поступить в университет помимо тех, кто честно прошёл по конкурсу. Есть ведь ещё всякие льготные и целевые места, а на них куча претендентов…