За Пределом

Ясно, что темно

Кое-что начало проясняться. Гермес оказался хорошо информированным и словоохотливым собеседником. Нужен подробный анализ услышанного, чтобы пазлы отрывочных знаний сложились во фрагменты целой картины. Эмми своими вопросами и возражениями мне в этом поможет.

– Хочешь послушать, что я думаю после разговора с Гермесом?

– Я давно жду, когда ты начнёшь размышлять вслух. Ты любишь поговорить, а я люблю слушать, начинай.

– Я постоянно возвращаюсь к вопросу нашей командировки сюда. На основе увиденного и услышанного возникает подозрение, что Эреб не дал нам максимум информации, которой владел, а ограничился несколькими советами по контактам. Аид при встрече пообещал разобраться в этом вопросе, только после консультаций с советом. Подозреваю, Аид также не сказал многое из того, что ему было известно. Харон сетовал на то, что некого стало переправлять, хотя должен знать истинную причину. Это похоже на сговор по утайке важных сведений. Если это сговор, то против кого? Не хотят ли нас пустить по ложному пути? Гермес не смог убедительно ответить о дворцовом заговоре, а я думаю, что он существует.

– А мне показалось, что Гермес ожидал нас и хорошо подготовился к разговору. Ведь, по сути, он нам ничего такого, что мы могли бы узнать от других, не сказал. Единственно, указал на пещеру, о которой ни Аид, ни Минос не проронили ни слова, хотя именно они должны были первыми информировать нас о ней. Получается, что нас направляют по пути, который предопределён. Тогда почему сразу не сказать, мол, идите туда-то и принесите то-то. Это похоже на наше блуждание в Эфире с небольшими отличиями. Помнишь, Эреб сказал о каких-то наших способностях, которые превосходят божественные? Может быть, они выжидают момент, когда способности проявятся?

– Знаешь, Эмми, я не склонен считать всех заговорщиками, но согласен с тем, что от нас чего-то ждут. Ещё один аспект. Не являемся ли мы тем артефактом, который нужен Крону для реализации его плана? Тогда вполне объяснимо, что нас направляют к нему под видом поисков. Остаётся выяснить, кому это надо и каким оружием мы обладаем.

– Надо расширять круг знакомств с местным чиновничеством. Кто-нибудь обязательно подскажет верное решение или намекнёт о нашей роли в этой игре, – задумчиво сказала Эмми.

– Тогда идём к Гекате. Заодно узнаем о реинкарнаторе, – предложил я.

– Мы не спросили у Аида, где её искать. Может, вернёмся к Гермесу и узнаем?

Увлечённые разговором, мы довольно далеко отошли от дома Гермеса, так что нам пришлось возвращаться. Но дверь оказалась закрыта и на зов никто не отвечал.

– Что будем делать? – спросила Эмми.

– Думаю, надо молча войти, – ответил я, – мы видим наши призраки и персонифицируем их как реальных людей, но по сути мы микрочастицы, которые окружающие не видят, пока не подадим голос. Помнишь, Эреб сказал, что есть всего несколько мест, где нас можно увидеть молчащими. Так что давай смело продвигаться в дом через щель под дверью. И главное – ни звука.

Попасть в закрытый дом оказалось плёвым делом. В доме никого не наблюдалось, но интуиция подсказывала, что требуется более детально осмотреться. В знакомом интерьере появилось незначительное изменение: статуя Афины (я не встречал такой в каталогах, может быть, работы Поликлета) была как бы подсвечена изнутри. Осмотрев статую, я не заметил ничего подозрительного, но на стене за ней лёгким контуром проступала карта незнакомой местности. Пожалуй, это портал в другой мир, подумал я. По виду Эмми, с интересом разглядывавшей стену, понял, что у неё сложилось то же мнение. Выбравшись из дома, мы решили обсудить увиденное.

– Кажется, там вход как у Эреба, – произнесла Эмми, едва мы удалились от дворца Гермеса.

– И я так думаю. Вот только куда он ведёт? – ответил я, и добавил: – Может, на Олимп?

– А вдруг за каждой статуей свой вход? В разные локации того или иного царства.

– Вполне возможно, но мы не имеем права экспериментировать. Пока не имеем, – добавил я.

– Я обязательно задам наводящий вопрос Гермесу, если мы его ещё раз встретим. Так, что дальше?

– Придётся вернуться к Аиду, – ответил я, и мы пошли в сторону оливковой рощи.

Подойдя к дому Аида, мы столкнулись с той же проблемой, что и у Гермеса, – дверь была заперта и не реагировала на наши громкие мольбы.

– Давай пройдём сквозь дверь, – предложила Эмми, – Эреб советовал представить проход и входить. Может, так и поступим?

– А вдруг нам просто не хотят открывать? Я бы не стал торопиться. К тому же Аид – царь, а к царям без приглашения не ходят. Давай пока поболтаем о музыке, – пошутил я.

– Великолепная мысль! Почему она не посещала нас раньше? – восхитилась Эмми. – Ты говорил о «Пинк Флойд». А какую музыку ты бы предпочёл в интимной обстановке?

– Сложный вопрос. Всё зависит от места и настроения, но в большинстве случаев я предпочитаю тишину. Шёпот, звук дыхания, шелест одежды в интимные моменты гораздо красочнее, чем любые звуки, издаваемые музыкантами, – немного сконфуженно ответил я.

– О! Да ты сексуальный гурман! Тогда расскажи про освещение, – игриво засмеялась Эмми.

– Тебя унесло течение, – с укором сказал я, – мы же о музыке говорим.

– Музыка всегда была прелюдией. Она расслабляет или возбуждает, побуждает, пробуждает и растворяет. Все эти глаголы также можно применить к интиму. Не так ли?

– Ты, безусловно, права, но эта тема сейчас не совсем актуальна. Мы вернёмся к ней, когда получим тела в благодарность за нашу «адову работёнку», – мечтательно отреагировал я.

– Ты какой-то чересчур правильный и немного смешной. Тебе неприятно говорить на тему секса? – спросила Эмми.

– Говорить о сексе в нашем положении – всё равно что разглядывать журнал «Плейбой», в котором нет фотографий.

– Ха-ха-а, – рассмеялась Эмми, – очень точная метафора, расскажи что-нибудь ещё.

– Мне понравилась мечта Сизифа об острове, скрытом во владениях Посейдона. Когда обретём тела, мы поселимся на нём и устроим себе райский отдых от трудов праведных.

– Похоже, прекрасные нереиды глубоко засели в твоих мозгах, – фыркнула Эмми.

– Дорогая моя Эмми! Мне показалось или я услышал ревнивые нотки в твоём голосе?

– Прости, я всё время забываю, что мы с тобой два функциональных прибора, способных лишь на речевой обмен мыслями. Мы забыли, что такое еда, сон в постели, тёплый душ, нежные объятья и поцелуи. Все привычки, приобретённые в жизни, потеряли смысл и привлекательность, оставив нам единственную возможность – жить в надежде, что это вернётся. Ты дал мне такую надежду, и я уже боюсь потерять то, чего ещё нет. Не забывай, что я умерла, даже не успев пожить. Я только готовилась начать и думала, что впереди вся жизнь, – произнесла Эмми, и я почувствовал горечь в этих словах.

– Кажется, я начинаю догадываться, почему боги бессмертны, – внезапная мысль пришла, как бы компенсируя чувство неловкости, возникшее от откровения Эмми. – У богов по-другому устроена нервная система.

– Как это?

– Есть такое выражение: «Все болезни от нервов». У человека две нервных системы – центральная и периферическая. У нас нет тел, следовательно, нет периферической нервной системы. Правда, и центральная нервная система у нас тоже в сильно урезанном виде, но мы бессмертны. Значит, боги отключили себе периферию и довольствуются только ЦНС, что и даёт им бессмертие. Как тебе моя гипотеза?

– На земле среди множества живых существ с различной нервной организацией нет ни одного, кто мог бы похвастаться вечным существованием. Ты ошибаешься насчёт нас. Мы не бессмертны, просто находимся в другом измерении, в котором действуют иные законы, – возразила Эмми.

– Если мы такие разные, тогда зачем боги так рьяно борются за земную паству? Им должно быть абсолютно наплевать на людишек, которые копошатся внизу, убивают друг друга и окружающую фауну, уничтожают природу и живут всего несколько десятков лет, превращаясь в чернозём. Одним лишь честолюбием это невозможно объяснить. Потом ещё возникают проблемы с душами, которые надо пристраивать куда-то, классифицировать по морально-этическим шаблонам, складировать и вечно хранить, занимая место в своих пределах. Надо содержать штат сотрудников, нагружая их бессмысленной работой. Это всё напоминает роту стройбата, где копают землю «от забора до обеда». Не думаю, что боги настолько тупы чтобы, взвалив на себя эту ношу, не извлекать при этом дивиденды. Не будет человечества – не станет богов. Конечно, я рассуждаю как ребёнок, но может, поиски Кроноса дадут нам ответы на этот вопрос?

– Ты мастер переключать темы разговора, – ответила Эмми, – бесполезно обсуждать то, что мы не можем подкрепить доказательствами. Время покажет, а сейчас посмотри на того, кто появился у дома Аида.

Разговор по душам

– Вы не меня ищете? – спросил мужчина, приближавшийся от дома Аида.

На вид лет сорока, с кожей без единой кровинки, как у вампира, но очень красивыми зелёными глазами. Тёмные коротко стриженные волосы подчёркивали белизну его лица, на котором не было никакой растительности, включая брови. Одет в пеплос бордового цвета с орнаментом из черепов внизу и чёрный плащ, украшенный изображением кроваво-красных крыльев. Пояс и сандалии золотистого оттенка придавали одежде торжественный вид.

– Кажется, мы не знакомы, – отозвался я.

– Моё имя Танат, – ответил мужчина.

– Меня зовут Илья. Мою спутницу – Эмми, – представил я нас.

– Чем могу быть полезен? – спросил Танат.

– По заданию Эреба мы разыскиваем Кроноса. Есть ли в царстве мёртвых какие-нибудь места, спрятанные от ока богов, где мог бы скрываться Крон? – спросил я.

– Если только в пределах Тартара. А здесь можно укрыться в пещере «Вечный приют», но, как мне известно, оттуда невозможно выбраться.

– Откуда это известно? – задала вопрос Эмми.

– Во времена последней войны с титанами там образовались аномалии, которые препятствуют возврату из ловушки, образованной тектоническим разломом, – ответил Танат, – я не советую вам туда соваться.

– Что вы можете рассказать о неудачном эксперименте с метемпсихозом? – спросил я.

– Мне нечего рассказать. Вам лучше спросить об этом Гекату, – ответил бог.

– Танат, почему наше представление о мире, где мы находимся в данный момент, так разительно отличается от действительности? – спросила Эмми.

– Потому что, даже живя на земле, вы не обладаете возможностью правильно оценивать реальность, а здесь видите только то, что находится в радиусе обзора. Измените угол зрения и откроете другой мир, – ответил Танат.

– Вы намекаете на то, что мы себя неправильно ведём?

– Отнюдь. Например, вы можете открыть остров, а можете – материк или даже планету. Выбор за вами.

– Мы можем перемещаться в другие локации с помощью телепортации? – спросила Эмми.

– Если местность уже знакома вам по предыдущим посещениям, то да. В незнакомые локации перемещение невозможно, за исключением владений Посейдона.

– Здесь существует субординация? – поинтересовался я.

– В общих чертах. Более древние боги пользуются уважением младших богов. Пожалуй, это всё.

– Значит ли это, что Зевс должен слушать вас или, к примеру, Аида? – спросил я с интересом.

– Слушать – нет, уважать – да, – подчёркнуто определил Танат.

– Может быть, Танат хочет спросить нас о чём-нибудь? – спросила Эмми. – Мы с удовольствием поделимся своими знаниями.

– Довольно неожиданное предложение, но я им воспользуюсь. Каков ваш план поиска Кроноса?

– Мы ещё не собрали полную информацию, чтобы определить дальнейшие шаги. Нам нужно поговорить с Гекатой и Гипносом, а уж тогда сможем решить, что делать дальше, – ответил я, – просто мы не знаем, куда идти.

Танат загадочно улыбнулся и произнёс:

– Отсюда на юго-запад, ближе к югу, вы найдёте жильё Гипноса. Если повезёт, там вы найдёте и Гекату. А я прощаюсь с вами, Тихе вам в помощь.

С этими словами Танат направился к дому Аида и скрылся за дверью.

– Илья, не зайти ли и нам поприветствовать «князя мёртвых»?

– Всему своё время. Пожалуй, важнее переговорить с Гипносом. Идём.

Найти жилище бога сна оказалось непростым делом. Я пожалел о том, что не спросил Таната о внешнем виде дома, в котором жил Гипнос. Пройдя в указанном направлении довольно далеко, мы с Эмми упёрлись в реку, о которой Танат не упомянул.

– Думаю, нам надо вернуться назад, – сказал я Эмми. – Кажется, мы прошли дом.

– Смотри, Илья! Там лодка, – вскрикнула моя спутница.

Действительно, в нашу сторону двигалась знакомая нам лодка, в которой возвышался Харон. В этот раз он был одет в жёлтую тунику. Эмми крикнула, позвав Харона по имени, и лодка стала причаливать к берегу. Вскоре он уже приближался к нам, обнажив безбрежную улыбку, светящуюся радушием.

– Мы тоже рады встрече с тобой, Харон, – сказал я, – как поживаешь?

– Проверяю лодку после ремонта. Архимед поменял руль, починил корму и укрепил шест. Теперь не нужно вычерпывать воду, и лодка не кренится на левый борт, – ответил довольный Харон.

– Мы искали дом Гипноса, но заблудились и вышли к реке. Можешь подсказать нам дорогу? – спросила Эмми, улыбаясь в ответ.

– Идите на север до сухого граба, а затем поверните на восток. Там вы увидите пригорок, это и есть дом Гипноса.

– Бог сновидений и гипноза живёт на пригорке? – с ужасом переспросила Эмми.

Харон, закатился раскатистым смехом и, отдышавшись, ответил:

– Он живет в землянке под пригорком, но там очень уютно, – и добавил: – Вам понравится.

– Тебе идёт жёлтый цвет, – сделала комплимент Эмми.

– Я люблю красный, но мне нельзя носить цвета крови, – грустно ответил Харон и, помолчав спросил: – А вы встретились с Аидом?

– Да, и не только с ним. Мы уже освоились здесь и даже обзавелись связями, – пошутила Эмми.

– Приходите ко мне в гости. Архимед сказал, что вы знаете много такого, о чём можно размышлять тысячу лет. Я бы тоже поразмышлял на досуге.

– Обязательно зайдём с оказией, – ответила Эмми, – до свидания, Харон.

– До свидания!

Оказалось, мы уже проходили мимо пригорка, указанного Хароном, но не заметили вход, который был расположен с восточной стороны. Сам вход напоминал открытый лаз в пещеру, расположенный чуть ниже основания пригорка, с расчищенным проходом и отвалами земли по бокам. Войдя внутрь, мы обнаружили пологий спуск вниз, где виднелась массивная деревянная дверь, обитая шкурами каких-то животных.

– Похоже на вход в пещеру средневековых разбойников, – сказал я.

– Значит, найдём клад, – поддержала меня Эмми.

– Лучше бы найти хозяина этой пещеры, а клад без рюкзака и карманов нам не унести.

Дверь отворилась и послышался приятный низкий голос:

– Входите, будьте как дома в моём скромном жилище.

Скромное жилище было отнюдь не хуже по убранству, чем покои Аида. Тут не было занавесей, кроме одной, прикрывающей большое ложе, застеленное бархатным покрывалом, но весь интерьер был подобран с большим вкусом из резных деревянных предметов. Стены украшали гобелены с изображениями гор и парящих птиц, водопадами и озерцами, усыпанными лилиями и кувшинками. Виды успокаивали и радовали взор. Пред нами предстал человек, очень похожий на Омара Шарифа в молодые годы его жизни. Красивое смуглое лицо и хитрый внимательный взгляд чёрных глаз, как бы разглядывающий твою подноготную.

– Привет тебе, бог сладких снов и кошмаров, – начал я диалог.

– Откуда столько патетики? Ты обучался в школе придворных льстецов или составителей од? – спросил Гипнос.

– Простите, Гипнос, я просто не знал, как начать, – проронил я.

– Искренность – мать благородства. Не стремись казаться своим, а будь собой. Только так ты заслужишь расположение собеседника. Я предупреждён о вашем визите и готов помочь чем смогу, – наставительно сказал Гипнос.

– Гипнос, насколько мне известно, ваше предназначение – «властитель снов». Наверняка вам приходилось усыплять всех богов Олимпа, включая Крона. Не видели ли вы в его снах нечто, что могло бы помочь нам в его поисках? Видения, кошмары, бред – всё это могло бы прояснить возможное пребывание Кроноса в местах, неподвластных взору богов.

Гипнос глубоко задумался и после продолжительной паузы ответил:

– Крон был могущественным богом. Ему не были присущи слабости и сомнения в собственном величии. Но был один сон, который периодически повторялся, что можно трактовать как страх или боязнь. Это сон о том, как маленький Крон был заключён в яйце. Он пытался разбить скорлупу ударами ног и рук, бился головой и кричал, но скорлупа не поддавалась его напору. Просыпаясь, Крон ещё долгое время был наполнен чувством безысходности и раздражения от собственного бессилия. Может быть, этот сон укажет вам правильный путь, а может, и нет, я не знаю. Больше ничего значимого не припоминаю.

– Кто из богов, на ваш взгляд, мог бы содействовать Крону в побеге из плена? Кому это было бы выгодно? – продолжил я.

– Если рассуждать здраво, никакого смысла в побеге нет. Крон не может больше рассчитывать на власть, а ничего другого ему не нужно. Может, его кто-то похитил? Такой вариант мне кажется более вероятным. Конечно, нельзя исключать и побег, но это значит, что Крон просто сошёл с ума.

– Все боги знали, где заключён Крон? – задала свой вопрос Эмми.

– Тартар не так велик, чтобы не найти там Крона. К тому же Зевс из этого особой тайны не делал, – безразлично ответил Гипнос.

– А что вы знаете о пещере «Вечный приют»? – продолжила Эмми.

– Пещера находится в сейсмоопасной зоне, и очень вероятно, что при проникновении в неё может возникнуть обвал. Под пещерой есть пустоты, связанные с Тартаром, но выбраться оттуда будет невозможно. Поэтому Аид наложил на вход в пещеру «печать запрета», и попасть туда без его разрешения будет проблематично.

– Мы думали застать здесь Гекату. Надеюсь, она поправилась? – спросил я.

Гипнос, услышав мой вопрос, впервые за время разговора улыбнулся и сказал:

– Боги страдают только депрессиями и раздражительностью, остальные болезни им не присущи. Если вы хотите повидать Гекату, она вернулась к себе. Её дом недалеко отсюда, если смотреть на запад.

– Последний вопрос на прощание, – сказал я, – почему у бога Олимпа такая странная меблировка и интерьер?

– Меня с детства раздражают камни, особенно мрамор и гранит. Дерево, ткани и шкуры согревают меня, дают вдохновение и снимают депрессивные состояния. Я могу спать только на деревянном ложе. Такой отдых наполняет меня энергией и убирает отрицательное воздействие чужих сновидений.

– Спасибо за ответы, которые помогли нам разобраться в некоторых спорных моментах нашего расследования. Эмми, у тебя есть что спросить у Гипноса?

– Нет. Спасибо, что уделили нам внимание, и надеюсь на встречу в будущем, – тактично закончила Эмми.

Покинув оригинальное жилище Гипноса, я решил провести «мозговой штурм» по результатам предыдущих разговоров.

– Какие у тебя мысли по поводу нашей миссии? – спросил я Эмми.

– Вся наша конспирология колеблется в районе нулевой отметки. Выходит, нам нужно искать не Кроноса, а того, кто мог его украсть. Эта задача более сложная, так как придётся действовать в условиях подчеркнутого дружелюбия со стороны подозреваемых. Мне кажется, мы собрали недостаточно информации. Давай прогуляемся в «Вечный приют» и поищем следы возможного пребывания Крона. Предполагаю, что нам повезёт.

– В пещеру мы обязательно наведаемся, а пока навестим Гекату, – сказал я, решив отложить обсуждение нашей темы.

Дом Гекаты поразил своей необычной формой. Если представить три параллельных параллелепипеда длиной десять, шириной шесть и высотой три метра, положенных друг на друга со смещением 120 градусов по центральной оси, то это и будет дом Гекаты. Блоки выполнены или облицованы черным гранитом, а вход, расположенный в торце нижнего блока, представлял собой равнобедренный треугольник с основанием внизу. «Уж не Пифагор ли делал ей проект?» – подумал я. Как и прежде, мы с Эмми озвучили наше появление громкими выкриками. Проход открылся, и мы проникли внутрь. В центре большой прямоугольной залы находилась винтовая лестница, уходящая в потолок, где, судя по внешним очертаниям здания, находились ещё две такие же комнаты. Геката, склонившаяся над круглым столиком, заставленным стеклянными колбами и пробирками, не отрываясь от дела, произнесла:

– Извините, но придётся немного подождать, пока я не завершу гидролиз карналлита. Можете пока осмотреться.

Интерьер первого этажа походил на лабораторию, которую много лет заполняли всевозможным оборудованием и ящичками, пакетами и мешочками различных веществ. Несколько бочонков, две лабораторные бутыли и множество различных стекляшек, пригодных для хранения и смешивания реактивов. Внешне богиня магии и колдовства смахивала на индианку, одетую в сари. Она была невысокого роста и довольно миловидна. Ещё я отметил красивые руки с длинными пальцами, увешанные различными колечками с разноцветными камнями.

«– Ну, кажется, я закончила», – сказала Геката и повернулась к нам, – приятно познакомиться с эмиссарами Эреба.

– Спасибо, мы рады приветствовать богиню лунного света и магических наук. Надеемся, наша беседа станет венцом общения с обитателями Аидова царства и позволит нам успешно завершить начатое предприятие, – подобострастно произнёс я.

– Ты не выглядишь как нищий, просящий подаяние, – молвила Геката, – твои слова похожи на стиль придворного шута.

– Простите, Илья поступил так в надежде завоевать ваше расположение. Вы последняя из богов Аида, от кого мы надеемся получить недостающую информацию, так необходимую нам для поисков Кроноса, – вступилась за меня Эмми.

– Похоже, девочка получила хорошее воспитание, но называть меня последней из богов вдвойне оскорбительно. Ладно, забудем, если не возражаете, – вздохнув, сказала Геката.

– Геката, – начал я неуверенно, – расскажите нам о реинкарнаторе.

– Зачем вам это? – спросила Геката.

– Это поможет нам понять суть событий, произошедших за то время, когда Кронос исчез, – ответил я.

– Так Кронос исчез? – подняла брови богиня.

– Да. Мы ведём его поиски, – вставила Эмми.

Геката отвлеклась, подойдя к лабораторным сосудам, потом вернулась и продолжила:

– Мои опыты по метемпсихозу получили развитие после создания генерирующего устройства, которое вы называете реинкарнатором. Меня давно поглощала идея возвращения умершему его прежней телесной оболочки. Душа – вместилище личности и тело – вместилище души – вот две основы, на которых зиждется жизнь. Разве дать душе тело, и тем самым воскресить личность, не божественное занятие? Конечно же, не каждый достоин получить новую жизнь, но лучшие из лучших должны продолжить свои великие дела. Для этого я создала генератор тел. Не буду вдаваться в технические подробности, но поясню, что генератор лишь создаёт телесную оболочку, а я помогаю душе проникнуть в неё. Так мне удалось воскресить Архимеда.

– Мы знаем, что воскрешение Архимеда планировалось на Земле, а не здесь. Что случилось? – спросил я.