Фантомы – желанные гости

– Мне очень важно сейчас узнать, кто я, откуда и почему нахожусь здесь, – честно признался пилот маломерного космического транспорта. – Я не понимаю, что случилось.

– Наверное, произошло падение вашей главной летающей «тарелки», – предположил Дмитрий. – Это последствия не совсем удачного приземления. Предполагаю, что ты ударился головой о какой-нибудь камень.

– Не вводите меня в заблуждение, – на неприятной физиономии гуманоида появилось некое подобие улыбки. – Какая ещё основная летающая «тарелка»? Я в такие сказки не верю. Я ведь, всё-таки, кое-что помню. Я вспомнил!

Он начал сбивчиво и долго рассказывать, что, скорей всего, он учитель физики и математики в одной из местных сельских школ.

Причём, он закончил обучение в педагогическом университете с красным дипломом.

– Нам гораздо проще понять и постичь некоторые тайны Мироздания, – честно признался Дмитрий. – Но мы не имеем даже малейшего представления о том, кто ты и куда держишь путь. Правда мы, почему-то, читаем твои мысли и даже отсюда видим тебя. Странно и непонятно.

– Я не всё, но очень многое забыл, – тяжело вздохнул гуманоид. – Но я хорошо помню, что зовут меня Илья Тихонович Собакин. Я, видимо, попал в сектор частичной амнезии. Наверное, я сейчас нахожусь под её влиянием.

– В тебя вселился клочок памяти совершенно другого существа, – сказала Майя, – возможно, даже того, которое уже ушло за предел этой обители. А свою память ты частично потерял. Но мы-то с Димой о себе всё помним, и это страшно. Но понять не можем, почему мы стали фантомами. Может быть, это последствия неизлечимой болезни.

– Форма совсем не важна, – убежденно заметил гуманоид. – Самое главнее – содержание. У меня четыре руки и совсем нет носа. Но ведь от этого я не перестал быть Собакиными. Мне осталось только ещё кое-что вспомнить, и всё будет в полном порядке.

Из густых кустов вышли олигархи: восьмилапый паук с человеческой головой Владимир Семёнович и толстый, безобразный чиновник-функционер Поликарп Терентьевич. На них была шикарная одежда, но в руках они держали большие клетки для лягушек, которых они собирались поймать. В них без всякой радости несколько лягушек зелёного и коричневого цвета.

Несуразица нового бытия

Инопланетянин, который упорно считал себя учителем математики и физики Ильёй Тихоновичем Собакиным, приветливо помахал им одной из своих четырёх рук.

– Куда же ты привёл нас, Собакин? – возмутился Поликарп Терентьевич. – Здесь, вообще, нет лягушек. Какое-то странное место.

– Сюда не я вас привёл, – напомнил им гуманоид Илья Тихонович. – Меня вместе с вами забросили с парашютами.

С некоторым недоумением Рогалев и Ликнова одновременно поинтересовались у всех троих, зачем им лягушки.

Но на вопрос ответил Собакин, и этого было, вполне, достаточно. Оказывается, у него и его друзей отцы – чистокровные французы, а матери – милые, изящные японки. При таких обстоятельствах потомок, то есть дитя подобного интернационального брачного союза просто умрёт от голодной смерти, если на обед ни проглотит дюжину свежих и питательных лягушек или, в крайнем случае, ни скушают салат из виноградных улиток. Дмитрий и Майя понимающе закивали почти прозрачными головами.

На всякий случай, Собакин ещё раз напомнил своим давним друзьям, что сбросили сюда с самолёта или воздушного шара с парашютами.

– Все верно, – подтвердил его слова паукообазный Владимир Семёнович. – Сплошные неприятности. Парашюты не раскрылись. Пришлось спланировать на землю без их… использования. Да и лягушек здесь, на самом деле, нет.

– Что же тогда у вас в корзинах? – задал вопрос Дмитрий. – Разве это не лягушки?

– Этих лягушек мы захватили с собой из дома, – пояснил Поликарп Терентьевич. – Они нужны для приманки.

– Чего же тут неясного? – сказал Владимир Семёнович. – Таёжные лягушки увидят в корзинах своих близких и дальних родственником и поспешат к ним на выручку, и тогда мы их мигом переловим. Но лягушек здесь нет. Уж я-то в них разбираюсь.

– Мы вам частично верим, – подала свой голос и Майя, – то только потому, что нам ничего другого не остаётся делать.

– Совсем недавно я считал вас с Поликарпом Терентьевичем неонацистами, – признался Дмитрий. – А вы, оказывается, добрые и безобидные существа – лягушатники.

– В разное время – по-разному, – застенчиво произнёс Владимир Семёнович. – Наверное, наше мировоззрение зависит от того, что мы едим на завтрак, обед и ужин.

– Ни одна из постоянно приходящих перемен не похожа на другую, – пояснил Поликарп Терентьевич. – Сегодня так, а завтра может быть всё по-другому.

Паукообразный магнат и олигарх Владимир Семёнович, поспешил сообщить, что, вообще-то, он по профессии металлург, если выражаться точнее, то сталевар. А толстый и животастый владелец многого из того, что находится на земле, под землёй, в морях и океанах, Поликарп Терентьевич сообщил, что он вот уже почти двадцать лет за миску борща работает шахтёром, добывает уголь.

Эти существа ничуть не походили на тех, за кого себя выдавали. Произошло то, что кто-то спонтанно или целенаправленно, ради собственной прихоти, наделил их ничтожной частью чужой памяти и биографии. Чтобы произвести такую процедуру не обязательно быть великим и могучим. Поверить в несусветную словесную ерунду, абсолютный и несусветный бред «парашютистов-лягушатников» с помощью телепатии мог заставить обычный лесной муравей или дождевой червяк.

Для того, чтобы попытаться ввести кого-то в заблуждение и заодно всех окружающих не стоит даже объявлять себя богом. Можно быть обычной козявкой или букашкой. Проявляй настойчивость в своей лжи, применяй во время сеансов нелепой пропаганды как можно больше бессмысленных терминов, и тогда тебе поверят. Ты всегда придумаешь для зомбированного большинства и прошлое, и настоящее, и, разумеется, будущее.

Дождавшись, наконец, когда его друзья-лягушатники и ему дадут возможность сказать что-то интересное и важное, мнимый школьный учитель Собакин сказал то, что думал в данную минуту. Он сообщил, что Великий Волк Зиновий Авдеевич Дикуб, считающий себя повелителем всего существующего, на самом деле, поспешно слеплен из несвежего человеческого кала.

Потому из его многочисленных дворцов по всему миру идёт зловещая и нестерпимая вонь. Другой причины для существования резких и неприятных запахов нет. А если они и есть, то их не так уж и много.

Если бы он был чёртом или просто вампиром, то куда ещё ни шло. Но это невероятным образом ожившая фигура то ли волка, то ли человека, сотворённая из человеческих экскрементов. Вот этот ярко выраженный эксплуататор, барыга, вор и мошенник надеется не только на то, чтобы очень долго присутствовать в данном мире, но при переходе в иной захватить с собой всё им награбленное и отнятое у нищих.

Но всё это было явным преувеличением. Дикуб – самый обычный человек, но падший и мерзкий, почти с самого своего земного рождения.

Инопланетянин под фамилией Собакин нёс явную околесицу, искажая даже чужие, ложные фрагменты придуманной памяти. Поэтому Дмитрий и Майя решили в срочном порядке покинуть странное общество основательно лишённых собственных биографий существ. А чужие судьбы, тоже карикатурные, их новых знакомых никак не украшали, а делали почти умалишёнными.

Мимо них, через заросли густой травы прошла многочисленная толпа лилипутов. Один из их предводителей тонким и пискливым голосом закричал: «Посторонитесь! Идут великаны!». Мелкие двуногие существа жили чужой памятью и активно гордились тем, что они исполины. Лучше уж совсем ничего не знать о себе, чем жить придуманной историей. Страшна и опасна рубашка, когда она не своя. Миллиардами незримых частиц проблемы того, кто почил в ней, проникают не только в тело, но и в душу пусть не разумного, зомбированного, но живого существа.

Прочь улетели от нелепых существ, возможно, фантомов или чьих-то клонов, Дмитрий и Майя. У них была своя дорога… Если сказать точнее, то не имелось, вообще, никакой. Правда, они предполагали, что и все те, кого они видят, держат свой путь в ту же сторону: в никуда. Всё существующее постоянно находится в поисках истины. Но она, к сожалению, или, к счастью, размыта, искажена и не только в нелепых, лишённых элементарной формальной логики мирах, но и в других, даже относительно благополучных.

Но чтобы окончательно ни сойти с ума, следует делать пусть ничтожные, но попытки мыслить, пытаться анализировать происходящее и не всегда верить собственным глазам и ушам. Слишком уж много иллюзорного вокруг.

Когда ты пытаешься кому-либо навязать свою точку зрения, свои убеждения, то можешь не сомневаться в том, что ты – наглое, невоспитанное и ничтожное существо. Но если же ты запросто, легко и свободно разделяешь чьи-либо убеждения и даже считаешь их собственными, то ничтожен втройне.

Тогда где же выход из создавшегося положения? Как жить? Где находится эта самая «золотая середина» рационального и конструктивного бытия? Её нигде нет.

Слушая «добрые» советы, ретиво не бросайся ни с кем в тяжкую полемику, в ненужные, зачастую беспредметные споры, и поступай так, как велит тебе твоё сердце, духовная субстанция и разум, который находится не в твоей черепной коробке, а за её пределом. Причём, под опекой того, кому ведомо всё. Веровать следует Богу, а не многочисленным его «посредникам».

– Если бы я точно знала, что я сейчас ищу, – тихо произнесла Майя, – то, может быть, прекратила своё бессмысленное движение.

– Его прекратить невозможно, – заверил свою любимую Дмитрий. – Наверное, в движении и познается часть истины, большой или малой. Даже тогда, когда ты стоишь на месте, то, всё равно, идёшь.

Недалеко от них раздался то ли хохот, то ли истошный замысловатый крик. Наверное, сидя на ветке большого дерева, таким образом, свои эмоции выражала какая-нибудь птица. Она – коренная обитательница этих странных мест.

Пернатое существо, наверняка, знает, кто она и что-то помнит из своего настоящего, а не придуманного прошлого. Впрочем, не исключено, что это и не совсем так.

Бронебойный и его внучка

Они летели высоко над землёй и сверху увидели развалины огромного города. Решили спуститься вниз. Их не порадовала безжизненное пространство: ни людей, ни собак, ни кошек, ни птиц… никаких живых существ. Но увидели на развалинах Дмитрий и Майя не только разбитые бетонные плиты да кирпичи. Поломанная мебель, предметы быта, детские игрушки… и кости. Груды костей.

Скорей всего, давно уже ушли в мир иной те, кто мог видеть и помнить трагедию большого города. Что здесь произошло? Может быть, разрушило его землетрясение, наводнение, ураган или жестокая война.

Роголев и Ликнова стремительно облетели многие кварталы огромного разрушенного мегаполиса. В одном месте, почему-то, обратили внимание на лежащий в пыли толстый фотоальбом. Рядом с ним – снимок. На нём были запечатлены молодые и счастливые парень и девушка: белокурые, синеглазые, широколицые… Молодые люди сидели на скамейке под цветущей яблоней, взявшись за руки.

– Мне кажется, что это мы с тобой, Дима, – предположила Майя. – Я ещё не забыла, что мы когда-то были счастливыми молодыми людьми.

– Да, Майя, мы ими были, – сказал Дмитрий, – но мы ими остались. Будем верить, что всё станет, как прежде.

– Конечно. Какое же здесь унылое место.