Если проводник не знает дороги

В марки превратил.

За тобой, Маланья,

Выслал самолёт.

В общем, до свиданья.

О, майн либер гот!

Наш совет вам – от судьбы

Уходите по грибы.

Будьте умными, проворными,

Словно дедушка, упорными.

Только, чтоб достигнуть больше,

Проходите мимо Польши.

Может, к вам придёт везение

В утро раннее, осеннее.

Он старухе пишет,

Что, как в масле сыр.

Был когда-то нищим,

А теперь банкир.

Чистил он штиблеты

Местных воротил,

Мелкие монеты

В марки превратил.

За тобой, Маланья,

Выслал самолёт.

В общем, до свиданья.

О, майн либер гот!

(завершает пение, кладёт гитару на тахту, вздыхает. Резко звонит телефон на тумбочке. Подбегает, берёт трубку. Прикладывает её к уху, с волнением)

– Алё! Кто там, на проводе? Полиция? Слава богу, девушка! Вы нашли моего мальчика, Федю? Нашли! Господи, как я вам благодарна. Нет! Я понимаю, что это ваша работа, что ваша служба и опасна и трудна, но я всё равно… очень благодарна. Купите ему, хоть колбасы. Приеду – рассчитаюсь за всё. Куда я денусь? Нет. Я ни куда не денусь. Он же ничего не ел… восемь суток. Что? Он хочет манной каши. Боже мой, у него нервное расстройство. Извините, что? Он утверждает, что зовут его Вася! Бедный мальчик! Сорвало крышу! Да я это так… по-народному выражаюсь. Сейчас еду! Вы говорите, что он в пятый раз… обмочил штаны, и ему требуются запасные колготки. Этого ещё не хватало! Плохо ходит! Нести на руках? Но восемьдесят пять килограммов я не в состоянии унести на руках Я не портовый грузчик, а всего лишь… учитель истории. Вы утверждаете, что он весит не больше семи-восьми килограммов. Что вы мне сказки рассказываете? Извините, моему Феде, моему мальчику, не три года, а двадцать лет. Ошиблись? Ничего, бывает. Нуда! Не в те данные посмотрели? Верно, я Крюкова, но не Мальвина Сидоровна, а Раиса Федотовна. Как это, какая разница? Разница… имеется. Я так полагаю. Я понимаю, что воскресенье. Но искать надо. Поймите, он не может пойти на дискотеку и находиться там восемь суток в резиновых сапогах и с корзиной. Да. Буду ждать. А чего мне ещё остаётся (убегает в соседнюю комнату). Где мои таблетки? Чёрт возьми! И сердце, и давление, и… желудок!

Уходит. Появляется Роман Павлович. Он возвратился, счастливый и бодрый, из длительной командировки. С маленьким чемоданчиком руке, который ставит в сторону. К нему выбегает из соседней комнаты Раиса Фёдотовна, бросается на шею. Обнимает. В растроганных чувствах. Он тоже её обнимает.

Роман Павлович: – Я понимаю, Раинька, милая соскучилась, истомилась…без мужика. Физиология. Я долго был в командировке… Но это… надо. Профессиональная необходимость. Сейчас схожу на кухню и выпью… супу какого-нибудь и – сразу же у нас с тобой начнётся активный постельный режим. Займёмся этим, допустим, эротикой. Мне в командировке, в Красноярске, прямо в гостинице, коллеги-врачи, показали…. то есть рассказали об одной просто удивительной сексуальной позе.

Раиса Федотовна: – Какая, к чёрту, поза! Я и так уже… в такой дикой позе, что ты… не поверишь. У нас с Федёй, с нашим мальчиком, не всё очень… благополучно.

Роман Павлович: – А ты ему с помощью тонометра давление мерила?

Раиса Федотовна: – Рома, ты псих или врач-психиатр? Кому я буду мерить давление, если нашего Феди восьмые сутки нет дома?

Роман Павлович: – Я понимаю, что тебе… хреново. Но смотрю (показывает рукой на музыкальный инструмент), ты на гитаре играешь.

Раиса Федотовна: – Она и спасает меня. Она есть, значит, я не сойду с ума! Ты же сам такой! Мы же с тобой в клубе бардовской песни и познакомились, «когда мы были молодыми»…

Роман Павлович: – Да. Помню. Гитара спасёт и всегда… поддержит (переходит к сути дела). Если ты не мирила Феде давление, то таблетки какие-нибудь дала…

Раиса Федотовна: – Очнись, Рома. Какие таблетки! Нашего сына нет дома восьмые сутки…

Роман Павлович: – Не понял (садиться в кресло, перед журнальным столиком). Повтори ещё раз. Что ты там говоришь про… восьмые сутки?

Раиса Федотовна: – Объясняю ещё раз… для самых гениальных! Сегодня воскресение. А наш мальчик не вчера, а в предыдущую субботу, поехал за грибами с Савёловского вокзала, куда-то, к чёртовой матери, на станцию Водогон. Уехал, ты знаешь, на Бутырском поезде, который до Питера не ходит, тащится, как черепаха с симптомом хронического геморроя. Он поехал не один, а с Ваней…

Роман Павлович: – Успокойся и конкретизируй. С каким Ваней?

Раиса Федотовна:– С Ваней Сусаниным.

Роман Павлович: – Ага! С Сусаниным, значит. С Ваней? Замечательно то в данной истории, что я один из ведущих психиатров столицы. Поэтому медицинская помощь к тебе придёт стремительно… прямо сейчас. Причём, скажу тебе так, я специалист по выявлению, определению и поисков психических патологических синдромов. Об этом я и говорил в Красноярске на закрытом симпозиуме практикующих и учёных… психиатров. Ответь мне на такой вопрос. А ехал ли с ними в одном вагоне Бонапарт Наполеон?

Раиса Федотовна: – У меня тоже… верхнее образование, причём, университетское, и не надо мне, Рома, тереть уши! Речь идёт о жизни нашего сына, Феди. А ты тут будешь долбить меня своими медицинскими терминами.

Роман Павлович: – Всё объяснимо, Раисонька. Ты – историк, оттуда и берёт свои корни… заболевание. Я бы сказал, что у тебя, пока вяло текущий, синдром Гиперболизации Внешней Среды.

Раиса Федотовна: – Это у тебя вяло текущий или… вяло стоящий!.. А Ваня Сусанин – наш сосед, из четвёртого подъезда, сантехник в жилищном управлении. И он совершенно не виноват в том, что Господь Бог дал ему такую фамилию, а родители – имя. Ты живёшь в этом доме с грудных лет и не можешь запомнить ни одной соседской физиономии. Вот у тебя, мой дорогой, не синдром, а вечный склероз.

Роман Павлович: – Ну, тогда я спокоен. Не так всё и запущено. Но у меня нет никакого склероза! Ты напрасно…

Раиса Федотовна: – Какого ж ты чёрта не можешь запомнить лицо, той же, соседки тёти Фроси, которая три раза в неделю бегает к нам занимать денег? Ты, как сельский босоногий мальчуган, спрашиваешь её: «Товарищ почтальон, а есть ли для меня письма?». А после таких, извини, диковинных вопросов ей сняться… кошмарные сны, и она забывает вовремя отдавать мне долг. Ты – диверсант! Вредитель! Враг народа! Ты не думаешь о нашем Феде! Ты вконец засиндромился от своих… синдромов!

Роман Павлович: – Ладно. Разобрались. Успокойся, Рая. В полицию сообщила?

Раиса Федотовна: – Сообщила. А что толку? Там, на телефоне, сидит такая же дамочка, как и ты… с головой не дружит. Она мне в течение долгого и утомительного времени нашла, вместо, моего Феди дюжину самых разнообразных граждан: прикинь, двух старушек, труп негра и вот сейчас… живого трёхлетнего мальчика.

Роман Павлович: – Да. У неё синдром Нереального восприятия действительности. А в моргах ты… была?

Раиса Федотовна: – Во всех! И много-много раз. Я уже там им всем надоела. Я не удивлюсь, если в очередной раз покойники будут вставать со своих лежанок и выталкивать меня за дверь.