Шаман Увуй Хэдуна

– Да, отныне и до ухода в иной мир, к «верхним людям», ты будешь помнить свою предыдущую жизнь. Не всё, конечно, всплывёт в твоей памяти. Но главное будешь помнить.

– Я благодарю тебя, Нэцэн, за это и заботу о людях.

– Не забывай, что многое и в твоей власти и тебе ведомо. Я знал твоего отца, почтенного шамана Гогду. Он был и остался прекрасным человеком.

– Почему его душа никогда не является сюда во время моего камлания?

– С его душой ты всегда можешь пообщаться, что ты всегда и делаешь. Она помнит все свои отрезки жизни – и минувших, и будущих.

– Это правда, Нэцэн. Я общаюсь с духом отца. Но почему он не появляется здесь? Ведь это его поле камлания.

– Оно давно уже принадлежит только тебе, а потом перейдёт другому шаману. Достопочтенный Гогда давно уже родился человеком в вашем мире, но в другом месте. Тебе и не надо знать, кто он и чем занимается.

– Если он пожелает, то обо всём расскажет мне сам.

– Может случиться и так. Но для тебя и для него, находящегося в другом теле, это и не так важно. Жизнь не имеет конца и начала. Ты же ведь хороший шаман, Тарас, и знаешь об этом.

Почтительно молодой Тумали склонился перед сильным и добрым и духом в образе филина. Тарас давно знал о его величии. С малых лет он часто слышал об этом от приёмного отца Гогды Гидовича. Нэцэн является помощником великого бога и духа Боа Эндурини, служит ему. А задержался он в тёмном промежуточном мире для того, чтобы творить продолжать творить добро, обладающий способностью принимать любой образ.

Но чаще всего Нэцэн являлся перед людьми в образе человека или филина. Ему ведомы все заповедные места встреч людей, зверей, деревьев и душ не только в этих краях, но и на большой территории, где расположена Россия.

Справедливому Нэцэну, как никому известно, что даже каждый выдох и вдох сякого живого и условно мёртвого, существа, явления и событие наполнены тревогой, и она естественна. Живущий вечно, а это касается всякого существующего, не может равнодушно взирать на происходящее вокруг. В мире каждое мгновение что-то происходит и оно не может не волновать.

– На будущее скажу тебе, Тарас, – предупредил молодого шамана Нэцэн. – Никогда, ничего, никому не тверди от имени богов и духов. Отвечай за себя – и тогда тебе помогут.

– Я так и стараюсь поступать, великий учитель, – ответил Тарас. – Я не считаю себя мудрым, в чём-то почти такой же, как лесная травинка.

– Тебе всегда будет пытаться вредить злой дух Нгэмун. Но я сумею тебя защитить от него. У меня теперь для этого достаточно сил.

– Я благодарен тебе за это, Нэцэн.

– Иначе и быть не может, ведь ты служишь добру. Но тебе придётся встретиться с ним. Не будь с ним слишком откровенным перед ним, не доверяй ему. Поступай так, как учил тебя шаман Гогда.

Всё так и происходило. Приёмный отец Тараса предупреждал сына, говорил ему, чтобы тот остерегался и никогда не принимал улыбчивые маски за добрые человеческие лица. Совершить ошибку может каждый, даже шаман, но следует быть осмотрительней. Но злой дух Нгэмун (угроза) опасней многих других.

Добрый и мудрый Нэцэн ещё раз сказал Тарасу, что тот будет находиться под его защитой до самого конца своему земного пути.

– Не всё так просто на каждом отрезке вечной дороги, не имеющей конца и начала, – мысленно обратился к Тарасу. – Наверное, так и должно быть. Даже самая солнечная тропа, усыпанная розами, опасна. Каждый такой цветок имеет шипы. Иногда они ядовиты, и с этим приходится считаться.

– Я понимаю тебя, Нэцэн, – согласился с ним Тумали. – Ведь даже твой земной путь продлился больше тысячи лет. Тебе известно то, что никому не ведомо, да и не положено знать.

– Я не считаю себя великим. Мне тоже знакомы паденья и взлёты. Долгое время пришлось быть человеком, а теперь я – дух. Стараюсь не позволять жестоким существам ловить души нерождённых людей и швырять их в густые и высокие травы. Не всегда у меня это получается. Но я стараюсь.

– Верховные Боги и Духи поймут и поддержат добрые действия и помыслы. Я хочу быть таким, как ты.

– Ты не хуже и не лучше меня. У каждого своя дорога. Главное, чтобы она была правильной. Многие души, даже ныне живущих людей, находятся в плену обстоятельств и заблуждений. Ты шаман, поэтому меня понимаешь.

– Да. Стонущим людям нет числа. Жаль, что многим из них кажется, что они счастливы в своём безумии.

– Но безумие иногда и является мудростью.

– Не всегда такое происходит. Потому даже те, кто ещё не родился, должны быть твоими детьми. Очень часто их некому защитить.

Это понятно. Мир земной – пёстрый ковёр, где всякий орнамент не прост, а наполнен особым смыслом. Но в нём множество чёрных и белых вкраплений и полос. Белый содержит в себе все цвета, а чёрный – это его отсутствие. И это плохо. На великом просторе открытых душ всех существ, предметов и явлений он творит немало бед.

Но после пройденного отрезка Жизни на Земле всё обновляется. В бесконечной лавине миров и обителей каждый обретёт свою судьбу. Важно, чтобы она была счастливой. Потому шаману и суждено слушать то о чём говорят не только солнце и луна, но и звёзды. Они не молчат, одних встречают, других – провожают.

– Тем существам, что пока не родились, слава и уважение! – сказал Тумали. – Они терпеливы. Правда, не так долго им находиться между мирами.

– Это верно, – согласился с ним Нэцэн, – они, всё равно, где-то родятся, то есть продолжат свой путь. Но чем раньше они это сделают, тем лучше. Страшно выйти на новую дорогу с озлоблением и неверием в то, что Жизнь бесконечна.

– Но ведь и гром небесный, и яркий свет, великий Нэцэн, не затеряются в преданих древних, они всегда с нами.

– Для одних они – благодать, Тарас, для других – беда. И об этом тоже не забывай.

– Я помню.

– И ещё. Люби и цени землю, на которой родился, учись её понимать и защищать. Совсем скоро тебе придётся это делать. Перемены не за выcокими горами, и пока ты здесь.

Не раскрывая рта, сказав это, филин, пролетел над пламенем, костров, и вскоре исчез в тёмном пространстве. Тумали знал, что больше не встретит Нэцэна. Ведь великий учитель сказал всё, что мог и должен был сказать.

Погружаясь в мысли, Тарас присел на бугор, заросший мхом. Ему требовалось осмыслить только что услышанное. Он посмотрел в небо, украшенное звёздами. Множество непостижимых миров, по которым тоже проходит дорога, не имеющая начала и конца, и внутри планеты их тоже бесконечное множество.

Человек – лишь частица бесконечности. Утверждение приемлемо, но верно лишь отчасти. Ведь даже упавший в траву лист, как и всякий стебелёк, в «глубине» своей не имеет предела. Каждый атом мысленно можно разделить на две равные половины, а потом любую из них тоже разделить. И это процесс можно продолжать вечно. Непостижимая человеческим разумом «малая» бесконечность, которая визуально и относительно реально является частью «великого», тоже не имеющего предела.

Только тот, кто пусть с волнением и тоской, но готовится к собственной смерти, страшится вечной жизни. Для него проще всего стать ничем или попросту прекратить своё существование, что никак невозможно. Нет в мироздании ничего мёртвого, оно противоестественно и невозможно.

Но на этом отрезке Жизни ему, Тарасу, выпало бить в бубен колотушкой, вселять веру людей в то, что добрые перемены и надежды на лучшее, где-то, рядом. Что-то можно подвергать сомнению, но не свой собственный путь. Следует верить в движение, которое приносит пользу окружающему миру, даёт положительный результат.

Не так опасен сам Нгэмун, как его жалкие лакеи и рабы, считающих родиной своей груды денежных ассигнаций, пахнущих кровью и потом добрых и доверчивых людей. Какие кары и муки уготованы полпредам и служителям зла на «другом отрезке» дороги, неведомо даже Нэцэну. Но ничего хорошего их не ждёт.

В этих местах обитало множество самых разных существ. С некоторыми из них Тарас уже встречался. Среди них дух нанайца Далиана, чьё имя на русский язык переводится, как «мешок». Это существо вот уже почти сотню лет не может

никем и нигде родиться, задержалось в одной из промежуточных обителей. Ничего не случается без причин.

Вот и сейчас сквозь листву на Тараса взирал Далиан и ничего уже не просил у молодого шамана. Да ведь и не в силах Тумали был помочь тому, кто наказан за свою предыдущую жизнь Высшими Силами. Настанет время – и прощение придёт и к нему. Появится он, возможно, и на этой земле каким-нибудь жучком и паучком. И это уже не так плохо.

История не такой уж и давней земной жизни Далиана тривиальна и проста. Он нажился на обмане нанайцев-промысловиков не только в Увуй Хэдуне, но и в других стойбищах (селениях). Считая, что нищета и бедность – признак слабоумия, он, по сути, грабил доверчивых людей. Полагая, что он мудрый и особенный, скупал за бесценок мясо диких животных, рыбу, пушнину и всё, что возможно, занимался выгодной перепродажей того, что добывал нечестным путём. В сущности, занимался спекуляцией.

Счастливый, постоянно пьяный, с курительной трубкой в зубах… он старался везде и всюду казаться добрым человеком, но это, чаще всего, у него не получалось. Окончательно с его физиономии и души, и с таких же субъектов, как он, советская власть, пришедшая на Российский Дальний Восток, сорвала маску благодушия.

Он очень вовремя умудрился сбежать со своими накоплениями на территорию Китая. Но там весело и счастливо прожил не очень долго, стал жертвой хунхузов (бандитов, разбойников), которые не только лишили его жизни, но и всех накопленных богатств.

– В чём же моя вина, шаман? – спрашивал он у Тараса. – Что же плохого в том, что я хотел быть богатым и умным?

– Ты не понял, Далиан, что невозможно построить личное счастье на чужих бедах, – просто ответил ему Тумали. – За это тебе и приходится платить.

– Да какой же ты шаман? Ты ведь русский! Я тебя не понимаю.