Неолит – не заграница

– Длинноносые не так глупы, как утверждает Великий Нму, – смело возразил вождю старик, – они придумали лук и стрелы с очень прочными наконечниками, которые не отравляют ядом. Если бы они захотели, то покорили бы весь мир. Тоб не однажды видел, как тела убитых Длинноносые целиком и полностью сжигают на костре, чтобы легким был путь всех идущих к Великому Дагу Бо.

– Но разве Боги и Духи не едят человеческого мяса? – задал простой вопрос старику Нму. – Ведь всякий знает.что они питаются им.

– Да! Боги едет человеческое мясо языками костров, – стоял на своём Тоб. – Но ведь они же – Боги! Ведь и в Племени Травоедов не употребляют в пищу мясо равных себе, и они хоронят своих покойников на деревьях, привязывая их лианами к верхушкам стволов.

– У Травоедов, – возразил колдун Рна,– совсем другой бог, не такой, как у нормальных племён. Они поклоняются трёхглазому Дун-Уну, с белой шерстью на щеках.

– Травоеды недалеко ушли от обезьян, – Нму в своих суждениях был не так суров, но не преклонен. – Все ведь знают, что они просто выдумали своего Дун-Уна и что такого бога нет! Его не существует! Ха-ха-ха!

– Тоб согласен с тем, что такого бога нет,– мудрый старик опустил глаза вниз,– но Уходящие не должны есть человеческого мяса. Разве мало вокруг другой пищи? Тоб всё сказал! Кто захотел, тот услышал.

Еле передвигая ногами, немощный Тоб удалился, стараясь сходить с каменной площадки с независимым видом. Вслед ему, дряхлому человеку, который никого не убедил своими долгими речами, некоторые сыпали остроты: «В Тоба вселились злые андры!», «У Тоба вместо головы кусок глины!», «Завтра Тоб скажет, чтобы Уходящие совсем ничего не ели!», «Хорошо, что Тоб не вождь племени!».

– Что обо всём этом думает искатель нарушителей законов? – Нму обратился к Зуру.

– Он думает так же, как всё племя, – Зур подошёл к костру. Пламя ярко осветило его лицо. – Зур не питается человеческим мясом, но он вернулся на стоянку Серые Камни не для того, чтобы отменять, а выполнять законы Уходящих.

– Во!!! – восторженно завопили собравшиеся. – Во-о!

Когда крики смолкли, Нму обратился к бывшему изгою:

– Какое чудо в знак своего могущества и мудрости покажет людям Зур?

Сыщик подошёл к костру, держа за лямки рюкзак, наполненный «чудесами». Развязал его и вынул оттуда два больших куска каменного угля. Взяв их в ладони обеих рук, сказал:

– Все видят обычные чёрные камни! Зур сейчас бросит их в огонь, и они будут гореть, как сухие ветки пальмы или кипариса.

Он швырнул оба куска в костёр. Несколько минут все в оцепенении ждали, что же произойдёт, и, когда люди в первых рядах увидели, что край одного из камней запылал, то некоторые из них в ужасе зарычали. Зур длинной палкой выволок горящий уголь на середину каменной площадки и тогда некоторые, стоящие близко к огню, бросились бежать, подминая под себя детей и стариков.

Напрасно Нму приказывал им остановиться, пятую часть собравшихся как ветром сдуло. Несколько человек было покалечено. В лавке погибло четверо двух – трёхгодовалых детей, беременная женщина и старик Тоб, который, умирая, с горечью сказал, то ли сам себе, то ли Великому Дагу-Бо: «Никакое тут не чудо. Это… обычный горючий чёрный камень…».

– Люди должны разойтись! Убитых могут забрать родственники для того, чтобы принести их в жертву Великому Дагу Бо и Священному оленю Охону и частично съесть! – повелительно сказал вождь и, глядя вслед уходящим, с грустью сделал справедливое замечание Зуру. – Искатель виновных мог и не показывать такого чуда. Просто, не все знают, что это обычный чёрный горящий камень. Но раздавленных, оставленных здесь детей, придётся съесть. Глупые люди от страха бросили священную пищу.

Десятка три мужчин, скорее всего, охотников, отойдя шагов на двести от каменной площадки, стали выкрикивать угрозу в адрес Зура, плевать в его сторону. На душе у сыщика было очень тоскливо, его безумно мучило угрызение совести.

Но здесь он был, хоть и мудрым, но, всё же, дикарём. Не Зурановым, а Зуром. Главный колдун Рна осуждающе смотрел на бывшего изгоя. Он коротко сказал:

– Зур сделал всё для того, чтобы люди его ненавидели и боялись. Отныне в сердцах многих он останется изгнанником, чужим для них.

– Мудрые слова произнёс Рна. Но Зур хотел сделать, как лучше, – угрюмо произнёс сыщик. – Он думал, что все посмеются и порадуются его шутке. Зур просто побоялся показывать самые главные чудеса, дабы не наделать бед. Но он сделает это сейчас. Подарки Великому Нму послали люди далёкого будущего, в котором часто приходиться бывать и Зуру. Вождь Племени Уходящих сам волен распоряжаться ими, как пожелает.

Нму и все его приближённые закивали головами в знак согласия. И тогда Зур извлёк из рюкзака две упаковки спичек и зажигалки. Показал, как ими пользоваться и объяснил, что они не могут служить человеку вечно. Вместо них потом сыщик принесёт сюда из другого мира то же самое и что-нибудь другое, полезное для вождя и его племени.

Все были в восторге ни столько от зажигалок, сколько от «самовозгорающихся» палочек. Одну коробку спичек Нму милостиво и торжественно вручил главному колдуну Рна. Зур понимал, что не зря присутствующая на каменной площадке верхушка племени, вся знать, с интересом смотрят на его рюкзак. Все ждут ещё чудес. Пришлось сыщику, как говорится, раскошеливаться. Он достал наручники, показал на одном из мудрейших, как ими пользоваться.

Зур пытался объяснить Нму, что подарить их не может. Они будут остро необходимы в сыскной работе ему самому. Но вождь на этот счёт ничего не пожелал слушать. Он сослался на то, что от такого медведя, как Зур, вряд ли, кто-нибудь посмеет убежать. Поэтому «держатели рук» Идущему по следу не понадобятся.

Железная кружка главе племени тоже пришлась по вкусу. Он сразу же оценил её достоинства и испробовал в деле, выпив из «священного» сосуда кислого арбузного сока. У Зура так же вождь племени бесцеремонно, фактически, отобрал две с половиной пачки дорогих сигарет «Парламент». Сыщику пришлось показать, как ими пользоваться. Каждый сделал по две-три затяжки, от которых почти все кашляли. Табак не пришёлся по вкусу и вождю, но он решил и курево Зура прибрать к рукам.

Таким же образом молодой охотник расстался и с охотничьим ножом, и топориком. Тут, конечно же, Нму был очень доволен, дав высокую оценку острому оружию. Не побрезговал вождь и китайским фонариком с батарейками в придачу, пачкой сахара-рафинада и пакетом с чипсами. После этого Зур развёл руки в стороны, всем своим видом показывая, что чудеса закончились, и, следовательно, подарков больше не будет. Но вождь направил свой указательный палец на рюкзак, давая понять всем, что его не проведёшь: в чудесном мешке, сшитом из шкуры (брезента) непонятного животного есть что-то ещё.

Со вздохом Зур достал из него свой джинсовый костюм, байковую рубаху и плавки, поясняя, что в другом мире он может появляться только в такой одежде. Но глава племени всем своим обиженным видом показывал, что никак не представляет своего дальнейшего существования без такого одеяния. Зур вынужден был тут же не только отдать свой «прикид» местному начальнику, но и надеть на него не только рубаху, джинсовые брюки, куртку, цветистые китайские носки, но и плавки.

Вождь ликовал, выгребая из правого бокового кармана куртки металлические деньги, мелочь. «И она сгодится для жадного и ненасытного Нму. Он сделает из монет какое-нибудь ожерелье, – с грустью подумал Зур-Зуранов. – Как хорошо, что я догадался спрятать в дупле дерева пистолет и бумажные деньги».

– Уважая добрые нравы людей другого мира и настоятельные просьбы Зура, Нму не имеет возможности отказаться и от чудесного мешка, сшитого из кожи непонятного животного, – вождь притянул пустой рюкзак к себе. – Нму не может отказаться от подарков, чтобы не обидеть Зура и тех, кто послал его сюда.

Все одобрительно, но завистливо загудели, как обычно, кивая головами в знак, якобы, согласия. С подобными явлениями Зур был знаком. Ему вспомнилось, как однажды по телевизору он смотрел интервью с очень важным государственным чиновником, приехавшим в его город из Москвы. Чинуша нёс явную белиберду о том, что очень скоро «простому» человеку будет очень хорошо житься в России. Он вёл себя, как «сложный» важный господин. А ведь с виду такой, как все, даже не трёхголовый?

И все вокруг, как бы, соглашались, угодливо кивали головами. Он обещал, данный господин, что скоро повысится пенсию по старости на двести-триста рублей. Но скромно промолчал о том, что цены на товары первой необходимости и прочее уже поднялись на семнадцать-двадцать процентов.

Вот и здесь, в племени Раннего Неолита процветали и насаждались примерно такие же, странные отношения между «простыми» и «сложными» людьми, переходя в явную диктатуру власть имущих и не безбедных господ. Да и мощный культ личности налицо. Ведь Нму считал себя почти что богом.

– Очень, конечно, Нму жалеет о том, что на сегодняшнем сборище погибли люди, даже один из Мудрейших – Тоб, – сказал Великий Вождь. – Но что случилось, то случилось, Нму приглашает сейчас в свою пещеру на священный обед старейшин, колдунов и некоторых мудрейших. Великий вождь приглашает и Зура. Некоторые родители побросали здесь своих убитых детей. Но нет ничего вкуснее мозга ребёнка. Все будут веселиться и есть синюю траву Таку-Таку. А великий охотник Рав может отправляться в свою пещеру.

Старик Рав, обиженно шмыгнув носом, удалился. В знак прощания поднял над головой ладонь правой руки. Мог бы, конечно, проститься и теплее, приложив сжатый кулак к сердцу. Немного обиделся. Понятно, что ему показалось, что вождь обошёлся с ним не очень справедливо. Но если бы он знал, что некоторые вожди далёкого грядущего будут обращаться со своим народом, как с быдлом, то у него стало бы гораздо легче на душе. Такова психология человека.

«Племя Уходящих гораздо ближе к демократии, чем люди двадцать первого века, – с горечью подумал Зур-Зуранов. – Вожди, как говорится, в пиджаках и при галстуках начисто забыли о том, что ведь им, однозначно, придётся платить за свои «смелые эксперименты» над народом».

Обиду Рава понять было можно. Ведь именно он привёл сюда изгнанника, выполняя волю богов. А на священном обеде оказался лишним, и должен удалиться. Но у старого охотника был покладистый характер, и поэтому его досада и огорчение почти сразу же улетучились.

А Зур отправился со всеми к пещере Нму. Шёл он рядом с вождём, который гордо нёс на плечах рюкзак Зура с подарками, то есть со всем его содержимым. По сравнению со старейшинами и колдунами, Нму выглядел молодо. Но в джинсовом костюме, рубахе и кроссовках сыщика он был, почти что, похож на большую цирковую обезьяну. Иногда дрессировщики, для потехи, надевают на горилл и орангутангов одежду.

Что ж касается Зура, то в этой компании он казался почти юношей, правда, мужественным, сильным, высокорослым. Но он разительно отличался от всех тем, что на его лице и теле не наблюдалось даже признаков шерсти. Пробивающиеся на свет божий русые усы и борода были не в счёт. Как только он опять появится в будущем, то обязательно побреется. Если не забудет.

Безобразней всех выглядел главный старейшина Нсак, покрытый с головы до ног густой, поседевшей, свалявшейся шерстью. Но он был здесь, наверняка, самым старым и мудрым. Больше слушал, чем говорил. Поистине, молчание – величайший знак большого ума, ведь ему было, что сказать. Впрочем, не все, набравшие в рот воды, слывут мудрецами во всех временах и мирах.

Расположились они перед входом в пещеру у большого костра, который в наплывающей ночи, словно огромный яркий цветок, играл, шевелил лепестками пламени.

Нму жестом приказал своим трём жёнам и семерым малым детям не высовываться из пещеры, поесть и готовиться к ночлегу. Он весьма и весьма напугал и удивил своим непонятным одеянием жён и детей. Впрочем, не только их, но и некоторых невозмутимых воинов-охранников. Теперь главным мужчинам племени предстояло важное дело: совершить обряд вступления Зура в их общество.

Тела детей, только что задавленных толпой были уже доставлены сюда и сиротливо лежали в стороне от костра. А Зур, как ему приказали, стоял на коленях у огня, опустив низко голову и держа руки за спиной. Нму взял в руки очень короткий дротик и подошёл к бывшему изгою. Все шестнадцать представителей власти подняли руки к небу и сказали, кто в разнобой, кто – в один голос:

– О! Великий Дагу Бо и Священный олень Охон, пусть оно свершится!

– Нму легко ударил Зура острием копья в правое плечо. Густая кровь обильно потекла из раны. Вождь встал на колени, опёрся на древко копья и прижался губами к свежей ране. Сделал один глоток тёплой живительной влаги. Все шестнадцать повторили то же самое. Зур с каждым мгновением чувствовал, как слабеет от потери крови – тошнота и головокружение. Чудом он не потерял сознание.

Когда ритуал завершился, ему дали выпить из деревянной чаши целительного отвара из ореха Тёзе, который способен восстанавливать бодрость и силы. Потом главный колдун Рна засыпал ему рану пеплом и залепил её лепестком цветка белой гигантской лилии Грёно.

Сыщик встал на ноги с улыбкой. Он уже почти не чувствовал головокружения и боли от нанесённой ему ритуальной раны. Зура подбодрили старики, сказав, что редко, кто не теряет сознания от такого ритуала, что он теперь настоящий Великий. Правда, не совсем. Он ведь, всего лишь, только Мудрый, но… с особыми привилегиями.

Потом началось пиршество. На огромных вертелах-жердинах прислужники вождя готовили жаркое: мясо диких животных и птиц. По кругу ходили отрубленные детские головы со вскрытыми черепами. Прямо ладонями, поочерёдно, Великие ели и сладкий и ароматный мозг с запёкшейся кровью. Нахваливали и мясо человеческих детёнышей, которое посыпали солоноватой пыльцой пещерной ивы Дру-Ти.

Зур, как обычно, от человеческого мяса отказался и выразил горячее желание целиком съесть жареного павлина и небольшой кусок дикого барана Руто. Он помнил, что живёт не только в Раннем Неолите, но и в двадцать первом веке Новой Эры. Ему никогда не приходилось есть человеческого мяса. И это его не огорчала, а только радовало. Он дал себе зарок не делать этого никогда и нигде. Под любым предлогом. Мудрый и погибший по его вине Тоб прав: нормальный человек не должен быть каннибалом.

Почти в самом середине пиршества всем показалось, что пищи маловато. Поэтому решили съесть ещё половину туши серого медведя Лопги. Но часть мяса, остатки его и кости, как положено, сожгли на костре. Таким образом, была принесена жертва Великому Дагу Бо и Священному оленю Охону. Кое-что из пищи, уже потом, преподнесли в дар злым богам и горным духам. Надо было их задобрить. Сытые, они меньше станут делать зла людям.

– Вот теперь Зур в родстве с Великими, даже с самим Нму, – скромно подчеркнул вождь, толкнув себя большим пальцем правой руки в грудь. – Зур теперь по праву носит имя Идущего по следу.