Обиталище бед

От ужаса и неожиданности некоторые с криками вскочили с мест, резво встали на ноги. Но были и такие, которые, открыв рты, не сумели этого сделать. Все, кто имел при себе оружие, открыли прицельную стрельбу по стволу дерева. Нашлись и такие парни и девушки, из круга самых крутых, которые не выразили никаких эмоций. Понятно, искатели приключений и экстремалы всегда готовы к самым невероятным и непредвиденным событиям.

Нескольких человек, попытавшихся бежать подальше от опасного места, сломя голову, остановил не только жестами, но и окриком Шуринов. Он коротко и уверенно сказал, что безрассудно и опасно в такой ситуации паниковать и отрываться от коллектива. Озираясь по сторонам, несостоявшиеся беглецы с тяжёлыми вздохами сели на траву. Смирились со своей возможной жестокой участью.

С виду крепкий треугольный ствол не выдержал огромного количества пуль и ружейной картечи. Дерево заскрипело и упало на разноцветные травы, рассыпая по ней четырёхугольную сизую листву и квадратные фиолетовые плоды. Это стало причиной не только страха, но и общего удивление и недоумения.

Кора распавшегося на большие куски ствола оказалось толстым и относительно прочным картоном. Многие из спасателей, уже почти не обращая особого внимания на череп и кости старика Егизова, начали внимательно рассматривать и практически изучать всю окружающую их растительность. Внутри упавшего ствола, его плодов оказались обычные опилки или что-то, напоминающее их. Листья и трава – разноцветная бумага. А вода в падающей с горы реке и в озере – всего лишь, густой туман.

– Ничего съедобного! – заметила Крагина. – В таких условиях выжить просто невозможно. Я не сомневаюсь, что под нашими ногами не земля, а тоже опилки, вата или какая-нибудь полиэтиленовая труха. Ненастоящий, бутафорский мир с искусственными горами, реками, деревьями… Нелепость! Вот почему здесь невозможно зажечь даже спичку.

– Понятно, Марина, что мир бутафорский. Но смерти, кости и кровь в нём самые настоящие, – сказал её молодой муж. – Трудно понять, но стоит попробовать разобраться в этой белиберде.

– Наверное, я скоро устану любить весь мир, – Оксана сорвала с плеча карабин и выстрелила, почти не целясь, вверх. – Но я почти уверена в своих предположениях.

К её ногам упал крупный журавль с бардовыми перьями. Горностаева извлекла из кожаного чехла нож, висящий на поясе, и одним движением вспорола брюшину птицы. Внутри её оказалось то же самое – опилки или нечто, похожее на них.

На сей раз Богдан Шуринов решил коротко рассказать спасателям о том, что эти бутафорские джунгли и всё, находящееся в них, создано жестокими существами, которые только подобных себе считают людьми. А двуногие мыслящие земляне в данной ситуации служат только кормом для ещё не родившихся монстров.

Есть предположение, что чудовища, могут после момента абсолютной зрелости появиться на свет в любом виде. Скорей всего, основная часть из них даже не ведает о том, кто они, и совершают злые и жестокие поступки по заданной программе.

Но и после этих слов Шуринова абсолютное большинство спасателей окончательно не в состоянии были понять, что уже стали заложниками, скорей, жертвами жестоких, пока не ещё не родившихся существ. Очередное преувеличение. Небылица. Сказка. Фантастика. Мистика. Но ведь происходит вокруг то, что никак и нигде не может и не должно происходить. Но ведь явное отрицать невозможно и бесполезно. Да и не ожидается ответа на обычный, естественный вопрос. Каким образом парадокс начал превращаться в жуткую реальность?

Но на этом чудеса не прекратились. Дерево с треугольным стволом начало восстанавливаться, вместе со своими листьями и плодами, собираться в единое целое. Потом оно, как ни в чём не бывало, поднялось с бутафорской земли и стало точно таким же, как час тому назад. Да и на теле журавля, возможно, сотворённого из папье-маше и бумаги, на глазах у всех стали зарастать, а потом и вовсе исчезли смертельные раны. Он резко и восторженно взмыл в чистое лазурное небо.

Ничего не скажешь, людей наивных на планете немало. Но даже они вряд ли поверят бутафорскому раю, созданного из сладкой лжи и лилейного обмана.

Молодая симпатичная супружеская пара, мужчина и женщина, известные экстремалы Синьровы, которым не было ещё и тридцати лет, без колебаний объявили всем участникам экспедиции, что немедленно, без малейших промедлений возвращаются назад. Разумеется, продукты питания свои они оставляют тем, кто намерен идти дальше. Но куда и зачем идти? Что и кого искать среди дешёвых картонных и бумажных подделок? Если это рай, то не для людей, а для тех, кто себя таковыми считает.

Рисковать Наталья и Олег Синьровы умели. Они поставили множество немыслимых рекордов на земле, на воде, в глубинах океана, в небе… Понятно, что не предстоящих опасностей они страшились, а бессмысленности таких вот хождений в том месте, где все предопределено. Можно опуститься на дно самой глубокой пещеры, совершить опасный затяжной прыжок с парашютом, подняться без страховки на отвесную скалу… хотя бы, просто для того, чтобы пощекотать себе нервы и наполнить свой организм адреналином.

Но здесь-то полная бессмыслица, в существование которой не поверят даже те, кто превратил этот странный участок тайги в запретную зону. Они ведь, власть имущие, умеют только предполагать, но видеть дальше собственного носа не способны. Но их в данном случае можно понять. Огородили всё, что возможно, от нелепицы. Да и сами отгородились от существующих проблем, и этого, по их мнению, вполне, достаточно.

Так почему же Синьровы должны идти на поводу кровавого блефа? Ведь они тоже, в какой-то степени, элита… среди экстремалов и почитателей опасных приключений. Но только реальных… Разве они, крутые во всех отношениях люди, способны в данном случае оживить то, что уже давно и явно мертво?

– Но вы вдвоём не выйдите отсюда, – предупредил их Богдан. – Нам необходимо держаться вместе. Это единственных выход спастись и оградить от бед и несчастий других. Погибнете, как большие и крутые кузнечики в маленькой луже.

– Если мы отсюда не выберемся, – засмеялся Олег, – тогда никто другой этого не сможет сделать. Я в этом уверен.

– Мы, Богдан, не в таких переделках бывали, – сказала Наталья. – Юмор твой не уместен. Но участвовать в том, что не реально, нам с Олегом не дано.

– Всё очень даже реально, – заметила Марина, – и ваша помощь могла бы всем нам пригодиться. Это факт.

– Мы можем всем вам только посоветовать следовать за нами, за пределы этого райского… ада, – порекомендовал Олег. – Идите следом небольшими группами, и всё будет нормально. Ничего не бойтесь. Пока у каждого из вас есть возможность вернуться назад.

– До тех пор, пока живу на свете, – заявила совсем юная чёрноглазая и темноволосая девушка Снежана, – я буду искать своего брата. Среди нас большинство таких, как я.

Её многие поняли и поддержали, одни – словами, другие – взглядами.

С почти опустошёнными рюкзаками Синьровы направились в сторону русла пересохшей реки и заросшей картонным и бумажным деревьями, кустами, травами. Они на прощание помахали руками всем тем, кто намеревался идти дальше, в бутафорскую неизвестность.

Но сделали они не больше десяти шагов. Мощные невидимые руки или лапы с хрустом и небывалой лёгкостью начали разрывать Синьровых на части. Откатившаяся в сторону голова Натальи пробормотала:

– Чертовщина какая-то!

За пару минут от Олега и Натальи остались только два голых черепа и кучка ослепительно белых костей, переломанных и обглоданных. Ни следов крови, ни одежды и ни рюкзаков. Всё сожрали не рождённые существа, которым предстояло стать людьми какой-то странной и жуткой формации. Неужели с этим безобразием невозможно бороться? Ясно, что сильные мира сего недооценивают опасности, нависшей над человечеством. Или они, всё же, в самое ближайшее время планируют что-либо предпринять?

Как и Егизов, молодые и уверенные в себе и своих возможностях муж и жена Синьгровы были съедены вместе с одежной, но их наполовину опустошённые рюкзаки остались в целости и сохранности со всем своим содержимым.

Послышались громкие стоны и даже причитания. За подобным явлениям нелегко наблюдать даже тем, у кого стальные нервы. У тех, кто намеревался вернуться назад, в палаточный лагерь, пропало всякое желание даже думать о такой возможности.

– В крайнем случае, – решительно сказал парень с дробовиком в руках, – если мы будем знать, что всем нам придёт конец, то подожжём этот прожорливый, людоедский заповедник. Мы заберём с собой всю здешнюю нечисть!

– Я не уверена, что весь этот картон, бумагу и опилки можно будет поджечь, Данил, – выразила сомнение Оксана Горностаева. – Здесь всё продумано.

– Даже если всё и сгорит дотла, – развил мысль своей подруги Богдан, – то почти сразу же и возродиться из пепла. В этом уже нет сомнения. Была такая мифическая птичка Феникс, которая сама себя регулярно сжигала, а потом возрождалась из пепла. Такое вот у неё было хобби.

– Как только здесь появится карлик Трофим Лугашевич, – сказал вооружённым людям Иннокентий, – стреляйте в него без промедления!

– Но почему же мы должны стрелять в этого человека? – удивился Данил. – Зачем?

– Его необходимо ликвидировать только уже потому, что, если он нормальный человек и, на самом деле, мелкий предприниматель, то здесь появиться не должен и не может, – пояснила Марина. – Уверена, что Трофим Петрович – один из самых главных негодяев, устроивших этот кошмар. Возможно, он действует в одиночку.

– Нет в станционном посёлке ни одного карлика и владельца магазинов с такой фамилией, – заверил всех Шуринов. – Эта двуногая гадость подлежит немедленному уничтожению!

– А ведь несколько часов тому назад я считала, что мир гораздо проще и добрее, задумчиво произнесла Оксана, снимая с плеча карабин. – Я, кажется, уже вижу господина Лугашевича.

Действительно, на полянку, покрытую цветистой креповой травой, вышел карлик, держащий в руках обломок бурого древесного корня.

«Прости меня, Господи, за рождённую ярость во мне! – подумала Оксана. – Не с кулаками должно быть добро, а с карабином в руках. Так надёжней и справедливей. Но добро ли это?».

Она мгновенно произвела по карлику сразу пять прицельных выстрелов. Да и все остальные стрелки чуть позже присоединились, открыли пальбу уже по лежащему телу маленького человечка. Ни совершена ли ими непростительная и жестокая ошибка? Возможно, Лугашевич не имеет никакого отношения к бутафорским джунглям и забрёл сюда чисто случайно в поисках материала для своих художественных поделок. Но он, почему-то, просто мёртв, и здешняя нечистая сила не обгладывает его костей.

Но то, что считалось убитым, мёртвым, начало быстро оживать. Раны на теле карлика не просто рубцевались, а бесследно исчезали. Даже на одежде не осталось следов от малокалиберных пуль и картечи. Он встал на ноги и стряхнул пыль с куртки.

– Вы меня просто удивляете, – обиженно сказал он. – Разве так встречают путников в тайге? Ай-ай-яй! Как не хорошо! До чего же вы не воспитаны, господа!

– Живучий бес! – изумился Иннокентий. – Мистика какая-то!

– Он, как и всё тут, тоже картонный, – предположила Марина. – Абсурдный и нелепый мир творит реальные убийства! Пожирает живьём невинных людей! Ты можешь нам объяснить, что происходит, чучело из картона.

– Я обо всём коротко, но обстоятельно вам доложу, – чтобы казаться чуть повыше ростом карлик Трофим взобрался на пригорок из папье-маше или прессованной стружки. – Но я не чучело, позвольте вам заметить, и не картонный, а самый натуральный.

Для того, чтобы никто больше не сомневался в правдивости его слов, он правой оторвал свою левую руку от собственного тела и поднял её над головой.

Зрелище было страшным и мерзким. Из зловещей раны на теле ручьём на землю стекала кровь, обильно капала из вырванной руки на голову и лицо господина Лугашевича. Карлик поднёс её к зубастому рту и стал с урчанием жевать мясо. От таких диких манипуляций у некоторых зрителей началась рвота.

Но вскоре Трифон Петрович остановился, сунул оголённую кость руки в зияющую рану, которая мгновенно вросла в тело. Через несколько секунд карлик стал таким, каким и был прежде. Исчезли даже мельчайшие следы крови.

Перед ним мгновенно из бутафорской земли выросла трибуна, на которую он тут же опёрся локтями. Оглядев лукавым взглядом взволнованных спасателей, он сказал: