Покой и не снится

Саша, естественно, возмутился, попросив быть поаккуратнее, но не тут – то было. Окружив нас плотным кольцом, цыгане стали высказывать угрозы в наш адрес, при этом повторяя:

– Еще шляпу надел.

Видимо Сашина шляпа им очень не понравилась.

Дело принимало нежелательный оборот. В конце концов, один из них ударил Далашко, и он, выхватив пистолет, заявил, что будет стрелять.

Привлеченные шумом, видимо дежурившие на рынке или где – то рядом, появились сотрудники милиции, которые, увидев человека с пистолетом, также достали оружие и приказали Саше бросить пистолет. Естественно, он подчинился, после чего нас доставили в местное отделение милиции. Надо сказать, что цыгане к тому времени моментально испарились.

В отделе, конечно, разобрались без последствий с этим инциндентом, так

что все закончилось благополучно.

На другой день мы планировали выехать в Вичугу, но так как город находился на очень оживленном пересечении железнодорожных путей сообщения, билеты, несмотря на все старания местных работников милиции, удалось взять только на вечер уже последующего дня.

Почти два дня мы с Далашко гуляли по городу и, естественно, питались в столовых, так что к моменту отправления домой, денег у нас почти не осталось. Слава богу, что местные ребята нам разрешили еще провести ночь в отделе, пусть не с комфортом, но зато бесплатно.

И вот мы уставшие, садимся в поезд Донецк – Москва, сопровождая закованного в наручники Жукова. Надо сказать, что вел он себя спокойно и заявил нам, что осложнений не создаст, так как уже и сам хотел возвращаться. В купе он забрался сразу же на верхнюю полку и, надо сказать, не слезал с нее до конченого пункта.

В купе, кроме нас троих, находился еще какой – то мужчина, явно южной национальности.

По причине отсутствия финансов, мы ехали абсолютно без продуктов питания и, надо сказать, чувствовали себя не очень.

Наш сосед поужинал и, расположившись на полке, смотрел в окно, по ходу рассматривая и нас. В какой – то момент, мой напарник, встав, потянулся к полке, и в эту минуту у него под мышкой стал виден пистолет, который находился в наплечной кобуре.

Наш случайный сосед был этим поражен и, не выдержав, или побоявшись, спросил, кто мы такие. Естественно, мы ему ответили, что мы сотрудники милиции, более ничего не объясняя.

«Южанин» вышел из купе, но буквально минут через двадцать вернулся и предложил нам пройти в соседнее купе. Мы не поняли в чем дело, но Саша пошел с ним. Вернувшись через минуту, Саша сказал, что нас приглашают ужинать.

Поскольку молодой организм об этом мечтал, мы решили не отказываться, но не знали, что делать с Жуковым. Тот же, услышав наш разговор, заявил, что мы можем спокойно идти и, что проблем нам он не создаст. Единственно он попросил нас покормить, если можно, и его, так как тоже давно не ел.

Мы нашли выход из положения, скрепив наручниками руки Жукова со стойкой полки, и ушли в соседнее купе.

Надо сказать, что к сотрудникам милиции тогда относились уважительно, и в купе нас ожидал «царский» прием: мясо, сыр, зелень и даже вино.

Выпивать мы, конечно, не стали, а вот дань еде отдали с большим уважением. Так за разговором мы и просидели часа два, а затем ушли к себе, не забыв попросить еды и для «арестанта». Когда мы вернулись, он так и лежал, скрепленный наручниками.

Весь дальнейший путь прошел спокойно. Жуков, действительно, нам хлопот не доставил, и мы благополучно прибыли сначала в Москву, а потом уже и в Вичугу…

Надо сказать, что много лет спустя, когда я уже был опытным офицером, мне вновь «посчастливилось» встретиться с Жуковым, когда он совершил очередное преступление. Он также меня узнал и тоже, смеясь, вспоминал нашу поездку. Дальнейшая его судьба мне осталась неизвестна…

Вот такой интересной и немного курьезной мне и запомнилась моя самая первая командировка сорокалетней давности…

Инициатива

Конец семидесятых.

Я и мой друг Володя Чаев (уже неоднократно мной упоминающийся и в этой, и предыдущей книге) занимаем две скромные должности младших инспекторов уголовного розыска.

Наша миссия сводилась в помощи более старшим коллегам, а еще нас использовали для розыска, задержания в отдел людей, представляющих интерес по той или иной причине. Кроме того на нас официально была возложена работа по борьбе с карманными кражами, ведение технической документации и тому подобная рутинная работа. А вообще дел было много.

В один прекрасный день мы получили указание – привести в порядок картотеку, хранившуюся в уголовном розыске лет, наверное, сорок или больше того. Надо сказать, что картотека эта была, в сущности, прекрасным архивом уголовного мира города и района и потому представляла достаточно серьезный интерес.

Единственное, что много лет этой картотекой никто не занимался, и, потому в ней скопились сведения со времен «Очаковых и покоренья Крыма».

Достаточно сказать, что в этой картотеке хранились сведения о людях, которые были осуждены, (страшно представить), до войны, людях освободившихся в сороковых – пятидесятых годах. Вообщем, этой картотекой практически не занимались.

Картотека была достаточно обширной и включала в себя сведения, наверное, на несколько сотен человек, когда – либо попадавщих в поле зрения оперативных сотрудников.

Ну, приказ есть приказ, и мы приступили к работе. Мы решили, честно говоря, удивить своих коллег своей работоспособностью и огромным желанием проявить себя. Про себя мы решили, что приведем картотеку в такой надлежащий вид, что достаточно будет лишь захотеть и сведения о подозреваемом будут найдены моментально.

Немного поломав голову над тем, как восстановить картотеку, правильно ее классифицировать, проанализировать и расставить все по местам, мы решили пойти пусть примитивным, но достаточно простым и правильным путем.

А что всего проще и правильней? Естественно, встретиться со всеми, числящимися на учете в картотеке, поговорить с ними и «рассортировать» по нужным направлениям.

Так и сделали. Мы потратили уйму времени, но в течение нескольких дней направили повестки нескольким десяткам адресатов и терпеливо стали ожидать результата, гордясь своей находчивостью и достаточно простым, как нам казалось, способом решения вопроса.

А далее началось то, чего мы не ожидали, хотя, наверное, если отбросить нашу молодую самонадеянность, должны были бы ожидать.

Первой пришла, как сейчас помню, пожилая женщина, которая, протянув повестку, заявила нам:

– Вы вызывали такого – то, а он ведь умер еще в конце пятидесятых.

Потом уже подобное началось каждодневно и нарастало, как снежный ком. Приходили родственники: жены, дети, состоящих ранее на учете осужденных и освобожденных и сообщали об их давней смерти, давнем нахождении в местах лишения свободы, давнем переезде на место жительства в другой регион страны и так далее.

Только тогда мы осознали свою ошибку и поняли, что за 30 – 40 лет столько в жизни, в том числе и криминальной, всего изменилось, а мы по причине молодости и наивности этого не понимали.

Теперь мы уже были не рады приходу по повесткам, но по причине правового воспитания тех лет, когда повестка в милицию воспринималась, как чуть ли не звонок с того света, люди продолжали идти и сообщать об изменениях в жизни бывших «клиентов».

Ну, в конце концов, пусть какую – то часть картотеки нам восстановить удалось, и мы даже заслужили похвалу.

Однако и мы сами, и коллеги, которые знали все обстоятельства этой истории, долго смеялись над нашей инициативой…

«Детки в клетке»

Конец семидесятых годов.

В один из дней лета, мы получили ориентировку. В ней сообщалось, что из одного из специальных учреждений воспитательного типа для несовершеннолетних совершили побег ни много ни мало сразу порядка 10 человек, и,, среди них трое вичужан.

Тогда же они были просто четырнадцати – пятнадцатилетними подростками, которых, тем не менее, надо было задерживать и водворять на место.

Первоначальные проверки по месту проживания результатов не дали. Родственники наперебой уверяли, что ребят не видели и о их нахождении не знают, хотя было ясно, что они где – то в городе.

Не скажу, что весь отдел «стоял на ушах», но, тем не менее, нас уже стали поругивать за то, что до сих пор не можем найти каких – то обыкновенных «малолеток».

И вот однажды, примерно через неделю, после происшедшего побега, я с утра находился дома, поскольку в тот день мне было на дежурство в оперативную группу.

Дежурство в то время осуществлялось по следующему сценарию: группа заступала в 17 часов и дежурила до 01 часа, а затем оперативный работник, в случае спокойной обстановки, отправлялся домой и на следующий день, с обеда, выходил на обычную работу. Таким образом, график того времени был довольно напряженным.