Звёздный янтарь

– Что уж греха таить, облажался я: операция "Ловля на живца" потерпела сокрушительное фиаско, – подвел Беклемишев итоги своего "всенощного бдения". – И наживку скорее всего уперли эти, мать их юзом по песку, ворошиловские стрелки. А если нет, то алчные санитары из-за пазухи нашего спящего красавца ценности на раз-два подрезали. У них в привычке пьяных обирать. Так что пойдем, Дима… Надо нам как-то отбивать дружка твоего у коновалов. Здоровье, конечно, дело святое. Но не думаю, что твой друг серьезно пострадал: такого быка кувалдой не убьешь. К тому же мне не терпится узнать, что там с нашими сокровищами. И не менее интересно, как Вася докатился до того, чтобы на полу в туалете спать, да еще с не шибко чистоплотным мужиком в обнимку. Для этого я, пока ты шарил в кустах, попросил парней из дорожной службы попридержать "Скорую…". По возможности. И вот еще что: патрульные настаивали, чтобы я быстрей шевелил жабрами, там ваши какую-то бузу затеяли. Впридачу мне загадочно так намекнули, что я непременно охренею, как твоих коллег высокоученых увижу. Вряд ли, конечно, я охренею больше, чем когда спросонья увидел тебя в ореоле из бабочек. Ты, Дима – вне конкуренции. Но все-таки поторопимся, вдруг и правда что-то интересное происходит.

Лейтенант в который раз почесал шею, и пристроив ружье на плечо бодренько потопал к лагерю.

Я припустил вдогонку, задержавшись буквально на секундочку. Просто когда зашел разговор о Звездном Янтаре, я припомнил о кульке с конфетами в кармане пижамы. А ведь с равной долей вероятности это могли быть шарики Звездного Янтаря. Вася их положил в точно такой же пакетик, сам видел… Вот будет здорово, если я сейчас предъявлю лейтенанту казалось бы навсегда утраченные сокровища! Проверим на вкус… Взятый наугад леденец распространил во рту привычную кислятину. Доказав тем самым, что чудес не бывает. Но выплевывать конфету я не стал. Вспомнил, что производители пихают в сласти всевозможные стимуляторы. А мне после ночных передряг любой допинг лишним не будет.

У кромки зарослей нам с Антоном Петровичем пришлось остановиться. Коллеги лейтенанта нисколечко не соврали: в лагере на самом деле творилось нечто неописуемое! Тут было от чего охренеть…

ГЛАВА 3. Безобразная драка археологов с пожарными.

Посреди "улицы" кипело самое настоящее сражение! Археологи, которым судьба даровала возможность светиться в темноте, ожесточенно хлестались "стенка на стенку" с пожарной командой. Пользуясь численным превосходством, наши наступали по всем фронтам. На острие атаки мелькала уже виденная мной бейсбольная бита. Еще ученые, даром что интеллигенция, уверенно пользовались исконным оружием пролетариата. Правда, за неимением булыжников во врагов летели комья болотной грязи.

Но и пожарные оказались не робкого десятка. Тем более, что львиную долю тумаков принимало на себя их снаряжение: каски и жесткие огнеупорные куртки. Бравые пожарные, сомкнув ряды, зло отмахивались казенными ремнями с увесистыми пряжками. За пожарными, вереща тонкими голосами, пытались укрыться от раздачи звездюлей какие-то штатские. Судя по некоторым знакомым мордам – чиновники городской администрации. Полицейских же я нигде не заметил. Эти ребята оказались не дураками, в кучу малу не лезли. Затаились, должно быть в кустиках, и по своему обыкновению просят по рации подкрепления.

Вот тут, признаюсь, я чуть не сглупил. Может, повинуясь некоему стадному инстинкту, а скорее всего из-за последствий отравления я беззаботно потопал к бушующей негодованием толпе. Чтобы разузнать у кого-нибудь из знакомых что за фигня здесь происходит. Низкий поклон господину лейтенанту, что своевременно пресек мою самоубийственную выходку! Железной рукой Беклемишев вернул меня в безопасные заросли. И, отвесив мне в воспитательных целях подзатыльник, сказал:

– Там, – господин лейтенант кивнул на толпу, – получил бы больше. Битой в лоб, например. Ну куда тебя, полоротого, понесло? Видишь же, что это бандерлоги не из твоей стаи. Они светятся желтым, а ты – голубым. Ты дальтоник, что ли?

Я виновато развел руками.

– Не знаю, что тут не поделили твои ученые с нашими эмчээсниками, но это нам на руку, – продолжал Беклемишев. – Сделаем вот как… Я сейчас к "Скорой…", посмотрю, что там с Васей. А ты, Дима, подожди чуток здесь. Знаю по опыту, что долго так махаться они не смогут – рука бойцов дро…ь устанет. Так вот. Когда буза затухнет, незаметно, бочком-рачком проберись на развалины ваших резиновых апартаментов. Собери манатки – свои и Василия. Теплые вещи, зубную щетку, портрет мамочки… Короче все, что сможешь найти в этом бедламе и унести на себе. Может, там и сокровища утерянные наши где-нибудь на глаза попадутся… Господи, какой я наивный, – тяжело вздохнул лейтенант. – Если возникнут сложности, постарайся забрать хотя бы документы. Барахло – дело наживное, а без бумажки ты – букашка, если не сказать похлеще. Встречаемся… например, вон за тем ангаром… Это столовая? Хм… Ладно, пойду я. А ты долго не копайся! Если что – звони.

Беклемишев скрылся в зарослях, а я остался дожидаться разрешения конфликта, чтобы тайком пробраться в свое жилище. Если что – звони, говорит. "Звонило" еще найти надо. Идиотизм какой-то…

Тем временем битва перешла в заключительную стадию. Пожарные медленно, но верно отступали к своему транспорту. Да, да, – к той самой автолестнице, которую присылали на раскопки к "бассейну". Она у них что, единственная пожарная машина на весь город? Или ее специально держат ездить по идиотским вызовам и снимать котят с деревьев? А что? Люди в наше время до того изнеженные, что вызывают спасателей из-за всяких пустяков. Случайно залетевшая в дом оса, прищемленный палец, – чем не повод набрать знакомый каждому с пеленок номер?

Под напором толпы служивым ничего не оставалось как спасаться на крыше собственного автомобиля. Что было проделано с отточенной неустанными тренировками ловкостью. Чиновники не сообразили сделать то же самое, и в один миг остались без защиты. И, как следствие, тут же были схвачены десятками светящихся рук. У меня сжалось сердце: неужели дойдет до уголовщины? Но, слава крокодильим богам, обошлось. Испуганных горожан даже бить не стали. Попросту велели заткнуться. Но не привыкшие к такому обращению чиновники требовали немедленно отпустить их, грозили крупными неприятностями. Прозрачно так намекали, что их могущественные покровители за такие дела наглецов в порошок сотрут.

Одного из ученых это брюзжание достало и он разразился воинственной речью, которая сделала бы честь даже бесноватому герру Шикльгруберу:

– Что нам, гражданам Великой Земли, здешние политические карлики, возомнившие о себе невесть что, шишки на ровном месте из колониальной администрации и прочие местечковые мафиози? – яростно вопрошал у толпы, размахивая светящейся рукой, интеллигент-бунтарь. – Так, пустой звук, бессмысленный набор ничего не значащих имен и должностей… Ну не испытываем мы священного трепета, как затюканные этими сатрапами аборигены, хоть ты тресни! И потому плевать мы хотели на тутошних вождей с высокой колокольни! А об их жалких подручных и говорить не хочу! Не будет же кто-то воспринимать всерьез, как равных себе, червей, плесень или дорожную пыль?

Пожарные, пока ученые отвлеклись на краснобая, даром времени не теряли – вовсю названивали куда-то с мобильных. Хреново. Наверняка ведь не мамочкам жалуются. Все шло к тому, что без спецназа с дубьем сегодня не обойдется… А у меня почему-то возникла уверенность, что весь этот "праздник непослушания" – побочный эффект от окрашивания. Ясно же, что без внешнего воздействия законопослушные люди с высшим образованием не могут за одну ночь перевоплотиться в безбашенных хулиганов.

– Мы, цвет научной мысли Земли, бессребреники с грошовыми окладами, прилетели сюда, чтобы оказать посильную помощь ученым этой забытой богом колонии! – продолжал нагнетать обстановку оратор. – А как нас приняли? Поселили в каких-то надувных г..ндонах и используют в качестве землекопов… Мне, кандидату исторических наук, автору хрен знает скольких статей и монографий, вручили кайло и лопату! И я еще должен радоваться, что эти примитивные инструменты исправны, и мне не пришлось самому, как какому-нибудь неандертальцу, вытесывать из деревяшки черенок к своей палке-копалке! Впрочем, это так, мелочи бытия… Мы, археологи – люди неприхотливые, как верблюды. И к тяготам кочевой жизни привычны. Некоторые из нас даже могут, как помянутый корабль пустыни, не пить по две недели… Что не так уж и трудно при здешнем убогом ассортименте пива и вин… Но всему, извините, должен быть предел! Случившееся с нами прошлым вечером ни в какие ворота не лезет! Эти деятели, – обличающий перст оратора чуть не проткнул ничего не понимающих пленников, – вместо того, чтобы принять меры по устранению последствий идиотской выходки с порчей воды – кстати, этих вредителей так и не нашли – лишь цинично посмеялись над нашим горем. Так пусть же эти напыщенные индюки испытают на собственной шкуре, каково быть ходячей лапмой! Мочи их, ребята!

Про "ходячую лампу" понятно: я сам, брат, из этих… А вот про испорченную воду давно не слыхивал. С тех пор, как перестал ходить в бассейн, водичка в котором, наверное, на четверть состояла из мочи посетителей. Да и энергичное "мочи!" толковать можно по-разному. Но народ, слава Крокодильим богам, понял призыв к действию в нужном контексте.

Очумевшим пленникам было приказано встать поплотнее и закрыть глаза. А от ближних модулей уже неслись гонцы с самыми разнообразными емкостями в руках: ведрами, пластиковыми бутылями и даже, не поверите, с небольшим аквариумом (правда, без рыбок). Содержимое разномастной посуды под смех бунтовщиков выплескивалось на головы дрожащих от ужаса чиновников.

Неприятный голос из толпы громко спросил: "У кого-нибудь есть зажигалка?"

Я насторожился: загадочный ритуал все больше и больше мне не нравился. Что это еще, нафиг, за аутодафе намечается? Один из пожарных тоже почуял неладное. И, воспользуясь бог весть как оказавшемся на крыше автомобиля мегафоном, прогорланил на весь лагерь:

– Это чего же ты, поганец, задумал? Никак живых людей жечь собрался?

– Дурак ты что ли, дядя? – со смехом отозвался "пироманьяк". – Прикурить я хотел…

– А ты попроси помочь вон ту лохматую гниду с битой, которой он мне каску помял. Пусть он и тебя по лбу дубиной огреет. От искры и прикуришь…

Если бы не эти провокационные речи, возможно, пожарные смоли бы отсидеться на относительно безопасной крыше своего автомобиля. Поначалу я подумал, что дядечка прилично схлопотал не только по каске. Мозги ему тоже, видать, зацепило. Ибо любой здравомыслящий человек на его месте воздержался бы, как говаривал Маугли, "дергать смерть за усы".

Внимание толпы в один миг сосредоточилось на "лохматой гниде с битой". Как он ответит? Стерпит, отшутится? Или не зассыт и покажет зарвавшемуся топорнику где креветки зимуют?

– Что ответишь, Сергеич, на такое хамство? – спросил оторопевшего "лохматого" курильщик без зажигалки. Признаюсь, не без основания названный дебилом. Провоцирует, самым натуральным образом провоцирует! Еще и добавил со снисходительной ехидцей:

– Хотя тебе, дружище, и в самом деле постричься не помешало бы…

– Скажу, что состояние моей прически никого не должно волновать. Пусть там хоть птички гнездо совьют, какое кому собачье дело? – с гонором произнес обладатель пышной шевелюры. – С битой, конечно, перебор вышел. Тут я душевно извиняюсь. Уж очень хорошо в руку легла… А вот за "гниду" все равно кому-то сейчас аукнется! Хватит с меня! В институте – молчи! Дома – молчи! Щас я вам, гадам, устрою Варфоломеевскую ночь… О, как долго я терпел!..

ГЛАВА 4. Сбрендивший ученый.

Не откладывая в долгий ящик, обидчивый Сергеич демонстративно отсалютовал окружающим битой, прямо как рыцарским мечом. А через мгновение он уже проворно лез в кабину пожарной машины. На тревожные просьбы коллег "не перегибать палку", "не связываться" и многочисленные "пошутили – и будет" лохматый прокричал через приоткрытое окошечко:

– Успокойтесь, друзья! Большой беды не случится, если эти хамы в воспитательных целях разок прокатятся на "карусельке"… Лучше доставайте смартфоны и снимайте! А вы, держиморды! – это уже относилось к пожарным, – садитесь поудобнее на вашу стремянку и наслаждайтесь! Шоу начинается!

Какое-то время ничего не происходило. Но лишь пожарные начали что-то тревожно обсуждать между собой, в утробе машины что-то натужно загудело. Неподвижная дотоле лестница, мигая габаритными огнями, пришла в движение. Поднялась градусов на тридцать и стала неторопливо раздвигаться… Самые прозорливые из наших ринулись выгонять хулигана из кабины, но не тут-то было. Сергеич, конечно, идиот, но далеко не дурак – закрылся изнутри. А брелок с ключами от спецавтомобиля – в замке зажигания, где ему и положено быть.

Один из пожарных скинул чехол с пульта управления лестницей – это такая хрень типа платежного терминала, но с удобным сиденьем – и что-там быстро нажимал. Никакого видимого результа от его манипуляций, однако, не последовало. Видимо, Сергеич заблокировал внешний доступ к автоматике машины. Ученый как-никак, и с компами, само собой, на короткой ноге…

Между тем лестница выросла раз в семь и замерла. Народ с облегчением выдохнул. Но как показала жизнь, расслабились преждевременно. Снова включился мотор и лестница начала вращаться по часовой стрелке. Так вот что за "карусельку" имел в виду сбрендивший Сергеич!

Правда, желающих покататься на аттракционе, который похлеще американских горок будет, не нашлось. Пожарные, оглашая окрестности ядреными матюками, сыпались горохом на землю. Перед лицом новой опасности их недавний конфликт с учеными сразу отошел в прошлое. И теперь борцы с огненной стихией присоединились к моим коллегам, которые ни кнутом, ни пряником не могли выманить закусившего удила Сергеича из кабины…

О представителях власти с "подмоченной" репутацией, понятное дело, тут же забыли. Еще бы, когда такая кутерьма происходит! У жертв акватерапии хватило ума больше не качать права, а по тихому смыться. Чиновники, хлюпая носами, шустро прошлепали к своей машине. И, кажется, я понял что значила фраза "испытать, каково быть ходячей лампой". Дело в том, что головы и руки, и даже когда-то импозантные костюмчики городских потихоньку-помаленьку начали светиться. Зло хлопнули двери и машина на всех парах помчалась в город. Со стороны казалось, что в ней едут не обычные люди, а везут нечто диковинное вроде пера жар-птицы. Или тортик на юбилей стопятидесятилетнему долгожителю со всеми зажженными свечами.

Тем временем "каруселька" под управлением бедового Сергеича набирала обороты. Пока я отвлекался на позорное бегство новообращенных "светлячков", лестница еще удлиннилась. И, подобно стрелке гигантских часов, с низким гулом кружила над головами присутствующих. Полный круг она проходила примерно за минуту. Спецмашина вряд ли была предназначена для подобного использования: с каждым оборотом лестницы все больше раскачивалась. То и дело из поворотной платформы доносились не предвещающие ничего хорошего поскрипывания, похрустывания, я бы даже сказал – повизгивания. Казалось, еще миг, и из надорванного непосильной работой механизма во все стороны полетят винтики, гаечки и другие прочие шестеренки.

Что до катастрофы остаются какие-то мгновения, сообразил и незадачливый экипаж спецавтомобиля. Командир пожарных заорал благим матом в мегафон, чтобы все бежали куда подальше. Другой пожарный, рискуя быть раздавленным, безуспешно пытался выпустить специальные упоры по бокам машины. Что было реально героическим поступком. Если такая махина, не дай бог, завалится на бок, мало не покажется!

Наконец-то до Сергеича дошло, что баловаться со спецтехникой чревато… Несмотря на явные повреждения кукушки головного мозга. Перекошенная от ужаса рожа скорбного на голову мужика светлым пятном маячила из кабины. Но выпрыгивать из машины, чтобы быть растерзанным пожарными, как почетный донор, которого нелегкая занесла в логово вампиров? Нет, до такой глупости даже ошалевший от адреналина мозг Сергеича пока не додумался. Командир пожарных, несмотря на хамоватость, все-таки хлеб зря не ел. Довольно быстро нашел выход из патовой ситуации. Приказал своим бойцам отойти от машины подальше и оттуда жестами дал понять идиоту Сергеичу, чтобы тот убирался прочь. Обидчивого ученого, подавшегося на старости лет в хулиганы, уговаривать не пришлось. Он пулей выскочил из машины и рванул прямиком в ближайшие заросли.

Пожарные, проигнорировав беглеца, сейчас же кинулись в кабину, чтобы остановить бешеную свистопляску. Уж не знаю кто там чего нажал, но стало еще хуже. Лестница не остановилась, а забегала по кругу еще быстрее. А через несколько оборотов впилась со всей дури точно в белый модуль улучшенной планировки, в котором до этого в пошлой роскоши ютились руководители экспедиции средней руки.

Как и любой надувной конструкции, будь то лодка, латексная кукла или игрушечный крокодил, полевому модулю было категорически противоказано контактировать с любыми колюще-режущими предметами. Не случилось чуда и в данном конкретном случае: с оглушительным пуком резиновый домик приказал долго жить… Третий за последние сутки!

Да, если дела и дальше так пойдут, экспедицию придется сворачивать. Или переселяться всем кагалом в хижины Города Рептилоидов.

Пожарная команда, не иначе как повинуясь вбитому на подсознательном уровне инстинкту спасателя, бросилась к разодранному жилищу. Лишь одного бойца командир завернул обратно – приглядывать за матчастью. За пожарными галопом рванули некоторые из наших. Судя по ядреному мату – жильцы угробленного лестницей домика. Следом осторожно потянулись остальные участники Великой битвы при Красной Пожарной Машине.

А со стороны города уже подъезжала долгожданная подмога – с полдюжины полицейских машин вкупе со школьным автобусом. Не тем ли, на котором горе-охотнички ездили на пикник к жуткой хижине Кожаного Урода? Возглавлял карательную экспедицию знакомый автомобиль "замоченных" чиновников. Жаждут мести, надо полагать. Полицейские, демонстративно, как на учениях, повыпрыгивали из машин и взялись наводить порядок. Началась обычная в таких случаях показушная имитация бурной деятельности во всей своей красе. Должен признать, довольно эффектная. Без малейшего намека на расовую дискриминацию всех наших – и кто светился полностью, и кто частично – "попросили" пройти "для выяснения" в более удобное место. Как я понял, в самую большой из наших надувных чертогов – столовую. Несмотря на серьезное сопротивление, не миновала сия участь и пожарный расчет. "Вот будет прикол, – подумал я, – если археологическую экспедицию в полном составе закроют на пятнадцать суток за хулиганство."

Хотя по большому счету мне была "до лампочки" судьба коллег…Пресыщенный приключениями, выпавшими за последнее время на мою долю, я отнесся к произошедшему более чем философски. Вяло подумал, что в принципе, не будет большой беды, если моих коллег увезут в город посадят ненадолго в местные казематы. Зато у меня появится возможность пробраться на родные пепелища, и без лишних глаз собрать вещи.

Несмотря на роптание, ученая братия в бутылку лезть не стала: покорно поплелась в просторный модуль-ангар для собраний на разбор полетов.(Так-то столовая побольше будет, но мы с Васей ее совершенно случайно превратили в аквапарк.) За светящейся массой ученых под плотной опекой полицейских тащились, матерясь и ежесекундно оглядываясь на брошеную матчасть, пожарные.

И лишь когда людской поток скрылся за скоплением модулей, возле пожарной машины установилось долгожданное мной спокойствие. "Наконец-то, я смогу убраться отсюда по-тихому", – мысленно обрадовался я.

ГЛАВА 5. Таинственная тварь из пожарной машины.