Порт-Артур. Том 1

– «Кореец» будет обузой для вас. По-моему, его следует вывести на глубокое место и затопить, команду интернировать на нейтральных судах. Наша артиллерия столь устарела, что не может состязаться с японской. Кроме того, у меня казаки и севастопольцы, которые несли охрану нашего посольства в Сеуле и теперь направляются в Артур. Теснота страшная.

– Казаков переведите на пароход «Сунгари», пусть ждут там исхода боя. Половину севастопольцев передайте мне. Не будут доставать ваши пушки до врага, идите смело на сближение с ним, пока ваши снаряды не будут долетать до цели.

– Но если японцы начнут отходить, не допуская «Корейца» на действительный выстрел?

– Тем лучше, выйдем в море и направимся в Артур.

– Вам-то хорошо так говорить, имея двадцать узлов хода, а я куда денусь со своими тринадцатью узлами?

– Выброситься в крайности на берег и взорвать лодку. Будьте готовы к выходу к половине двенадцатого дня. В бою следите за моими сигналами; в случае выхода моего из строя в командование отрядом вступит Степанов.

– Есть, – поторопился ответить Беляев и спустился на поджидавшую его шлюпку.

Отпустив командира «Корейца», Руднев отправился в обход своего крейсера. Около передней шестидюймовой пушки правого борта он задержался и стал наблюдать, как старший комендор орудия Бондаренко неторопливо и методично опробовал все механизмы, устраняя малейшие люфтики и заминки. С подручными матросами он особенно тщательно осматривал оптические прицелы, лишь с месяц тому назад установленные на «Варяге», да и то далеко не у всех орудий. Новыми прицелами еще ни разу не пользовались при стрельбе.

– Не подгадишь, Бондаренко, с новыми прицелами? – обратился к нему командир, – Быть может, снять их да поставить старые?.. С теми-то обращаться вы умеете хорошо.

– Никак нет, ваше высокоблагородие, я и со стеклянными прицелами справлюсь, только не знаю, сбиваются ли они при выстреле. Но, по моему разумению, не должны; прочно устроены, – не торопясь ответил комендор.

– Смотри! Я на вас, комендоров, особенно надеюсь. Не забудь выпить сегодня лишнюю чарку, – проговорил Руднев и пошел дальше.

Выше среднего роста, стройный, с темной густой бородкой, представительный и подобранный, он обходил команду, с которой проплавал уже около двух лет и которую прекрасно знал. Матросы, в свою очередь, хорошо изучили своего требовательного, но заботливого командира. Сегодня Руднев, как всегда, расспрашивал матросов об их самочувствии, шутил по поводу предстоящего боя:

– Помните, ребята, цельтесь в самого адмирала Уриу, чтобы не было промаха! Попадете, не ровен час, в его адъютанта или вестового, толку от этого не будет.

Он, как обычно, попробовал матросский обед, похвалил кока, приказал сегодня никому не отказывать в добавке.

– Сытый матрос смелее воюет, – пояснил он.

Хотя и прежде матросы не жаловались на недостаток питания, но сегодня все могли наесться до отвала.

Командир «Корейца» объявил офицерам и команде о начале военных действий и решении Руднева прорваться сквозь японскую эскадру в Артур.

Офицеры единодушно одобрили намерение сразиться с превосходящими силами врага.

– Если не победим, то нанесем потери японцам и выведем из строя несколько их судов, – ответил за всех офицеров Левицкий.

– Непринятие вызова японцев покрыло бы нас несмываемым позором, – вторили ему другие.

Беляеву осталось лишь отдать распоряжение о подготовке к бою. На корабле закипела работа. Ни среди офицеров, ни среди матросов не было заметно растерянности или волнения. Матросы перекидывались острыми? шутками. Комендоры у орудий прикидывали, как удобней расположить подаваемые на палубу боевые припасы для двух восьмидюймовых пушек, расположенных по бортам, и одного шестидюймового ретирадного орудия на корме, которые составляли основное вооружение «Корейца».

К одиннадцати часам все работы на «Варяге» были окончены, и Руднев приказал собрать команду на верхней палубе. Когда она была выстроена, Руднев вышел перед фронтом и объявил матросам о начале военных действий с Японией. Затем он зачитал письмо Уриу и объяснил все коварство поведения японцев. Команда загудела от негодования.

– Нам выхода нет. Город занят японцами, у входа в море находится эскадра. Мы находимся в ловушке, поэтому я решил принять бой с целью прорваться в Артур. В бою действуйте спокойно и точно. Пожаров, пробоин не бойтесь. При дружной работе мы с ними справимся. Комендоры должны наводить орудия так, чтобы ни один снаряд не пропал даром. Враг сильнее, но не храбрее нас, а храбрость, как вы знаете, города берет. Помолимся же теперь богу и смело пойдем в неравный бой под Андреевским флагом. Ура!

Под громкие крики матросов музыка исполнила гимн, и команду распустили.

Тотчас же просвистали к вину. Матросы длинной вереницей потянулись к ендове, около которой со списком в руках уже стоял баталер. Руднев приказал сегодня всем выдать двойную порцию вина и усиленное довольствие. Начиная с унтер-офицеров, матросы по очереди выпивали одну за другой обе чарки, крякали и вытирали усы оборотной стороной ладони.

– Напоследок выпьем, чтобы глаз был вернее, когда по японцу станем наводить наши пушки, – бодро проговорил комендор Сайкин.

– Да, драка должна быть жаркая. Кое-кто попадет и в царство небесное, – отозвался артиллерийский квартирмейстер Зубов.

– Не про матросов оно написано; для нас поди черти в аду сковородки да клещи разогревают. Ждут не дождутся дорогих гостей, – продолжал балагурить Сайкин.

– Хоть бы перед боем зря языком не трепал, – остановил его Бондаренко.

Обычно не пьющий и получавший винное довольствие деньгами, он сегодня тоже подошел за своей порцией.

– Ты это что, Петр Григорьевич? – удивился баталер. – Кроме того, тебе от командира положена еще одна чарка. Пей сразу три, может, повеселей станешь.

– Набьем японцу по первое число, долго будет помнить, – хвастливо заметил унтер-офицер Зубов.

– Не хвались, идучи на рать, – оборвал его Бондаренко. – Сила у него большая супротив «Варяга» да «Корейца».

– А ты раньше времени панихиды не пой, комендор, – ответил унтер и, сплюнув за борт, отошел.

Бондаренко плотно пообедал, перекрестил лоб после еды и, не дожидаясь команды, направился к своей пушке.

– Знатно поели сегодня, – встретил его Сайкин, – никому отказа в добавке не было. Ешь – не хочу!

– На полное брюхо воевать легче. Набитый живот не всякий осколок пробьет, – усмехнулся Бондаренко, – дайкась прикурить, Захарыч.

Оба матроса деловито свернули цигарки и задымили махоркой.

В кают-компании в этот день было необычайно оживленно.

Предстоящий бой вызвал приподнятое настроение. Офицеры пригласили к себе в кают-компанию командира и потребовали шампанского. Содержатель кают-компании также постарался на славу и приготовил роскошный обед. За столом шел оживленный разговор. Офицеры торопливо поглощали все находящееся на столе, перебрасываясь шутками.

– Надо поторапливаться, господа, – громко проговорил Руднев. – В половине двенадцатого мы снимаемся с якоря.

Затем он приказал разлить шампанское.

– За сегодняшнюю победу! – провозгласил он.

– …или смерть! – дружно ответили ему офицеры.

Перед концом обеда в кают-компании появился вольнонаемный кок офицерского камбуза Иван Кузьмич Криштофенко, или просто Кузьмич.

Его круглое, как луна, багрово-красное лицо с заплывшими жиром живыми глазами было преисполнено торжественности. Белый халат и поварской колпак блистали белизной.

– Разрешите, ваше высокоблагородие, обратиться к вам с просьбой, – подошел он к Рудневу.

– Хочешь на прощанье перед уходом с «Варяга» сказать нам несколько слов? – спросил капитан.

– Никак нет! Сколько лет вместе мы жили на «Варяге»в ладу и мире, негоже поэтому мне перед боем, как трусливой крысе, покидать свой корабль. Дозвольте остаться на крейсере и зачислиться добровольцем-матросом, – с достоинством неторопливо ответил повар.

– Ай да молодец наш Кузьмич! Конечно, оставайся, будешь в бою при мне. Господа, я предлагаю выпить за нашего кормильца и поильца Кузьмича, который готов идти с нами на смертный бой, – поднял свой бокал Руднев.