Эпигоны древней империи

Магистр стоял на каменном уступе и пытался что-то высмотреть в рассветном тумане. Рыцари заняли свои позиции так, чтобы встретить нападение у самой кромки реки, но вот в том, что они не дрогнут полной уверенности, не было. Сброд, собранный на скорую руку неровня вольным добытчикам, которые живут войной и ради войны. Нет у него хороших командиров, а те, что были не той святой поклоняются, продали души демонам.

Хорошо, что мнимый посланник герцога все рассказал под пытками и благополучно умер на дыбе. Верить ли ему? Посмотрим, что еще остается делать. Лекарем шпион оказался знатным, вылечил «Вету», но какой с нее прок, безъязыкой? Ее положили в каменный гроб, отпели, а потом разыграли «воскрешение» для всплеска веры в чудо. Все-таки белокурая демоница сделала хорошее дело и теперь немая «посланница Небес» кажется умнее, несмотря на то, что окончательно свихнулась. А ведь поверил почти, на старости лет, что та прежняя девчонка, по уши влюбленная в Брасса Целителя, вернулась домой.

Со стороны деревни послышалось пение церковного хора, во главе которого, с факелом в руке, выступала Вета Воскресшая, наряженная в церемониальные одежды. Рыцари упали на колени, осеняли себя священным символом и протягивали оружие для благословения. Отказа не было никому и это хоть как-то подняло моральный дух войска.

– Ваша святость, – послышался за спиной голос деревенского старосты, – Прибежал малец. Говорит, что враги плывут по реке и скоро будут здесь. Монахи тут недалеко лазарет соорудили, чтобы лечить раненных, а пацана в дозор поставили.

– Благословит нас Господь, – прошептал Итар, обнажая длинный двуручный меч.

Клинок тускло сверкнул над головой и это было знаком приготовиться к бою. Все указания даны, роли распределены и командиру остается лишь изображать спокойствие. Так хотелось впереди всех броситься в бой, тряхнуть былой удалью, но нельзя, если хочешь выиграть. Опять пришлось начинить баржи и лодки горючей смесью, чтобы поджечь корабли, ибо огонь не самый плохой союзник в умелых руках. Видно не судьба им быстро попасть к столице в стан герцога Андирского, а ведь только все отремонтировали после недавнего пожара.

На излучине появились корабли с черными корпусами, украшенными щитами воинов. Северяне шли на веслах, которые мерно поднимались и опускались, словно были лапками гигантской сороконожки. Итар прикинул сколько может быть врагов и нахмурился. Как ни крути, а там не меньше восьмисот бойцов, причем таких рубак, перед которыми вчерашний сброд из армии герцога не более, чем обычная скотина на бойне.

– Может откупимся? – предложил деревенский староста, – Соберем золото и серебро, может хватит? Давно их не было, ан нет, опять приплыли грабители.

– Пусть жители забирают все ценное и уходят в монастырь. Братия укажет дорогу, а я попробую задержать незваных гостей либо словом, либо мечом, как получится. Только пусть забирают все припасы, поскольку в монастыре после зимы подвалы почти пустые. Уводи людей, быстро! Вон отсюда!

Староста согласно кивнул, а потом рысцой побежал в деревню. Итар еще раз прикинул, сможет ли импровизированное укрепление из камней надолго удержать проход в долину. В лоб штурмовать будут долго, а вот зайти в тыл можно, если знать обходные пути. Неплохо бы эти самые пути перекрыть и тут помог бы Леэд, чтоб он на самом деле провалился в адский котел. Может с него и тех, кто с ним, снять анафему? Поздно. Уже нет времени на такие вещи.

– Передай командорам. Отходим за стену и заваливаем дырку, быстро! У реки пусть остаются только те, кто должен поджечь баржи и лодки по моей команде, – приказал магистр оруженосцу и тот помчался выполнять приказ.

Тем временем «гости» пристали к берегу, не доходя к пристани и начали выгружаться, подчиняясь команде высокого воина в красном плаще, вооруженного массивным двуручным топором. На крыше храма пропела труба, возвещая о том, что мирные жители на пути в горы. Северяне тоже услышали звук и в ответ загалдели, сопровождая свою речь явно непристойными жестами. Дикари, они есть дикари, ничего с этим не попишешь, как бы ни хотелось, а если жадность подавляет чувство самосохранения, то остановить врага почти невозможно.

– К бою, – дал знак Итар, увидев, что нечто среднее между стеной и баррикадой полностью перекрывает проход в деревню.

Враги особо не спешили, все делали нарочито медленно, словно хотели немного поиграть на нервах у невесть откуда взявшихся рыцарей. Для начала они выкатили на дорогу бочку с каким-то пойлом, раскупорили ее и стали пить, вероятно для храбрости. Они так это аппетитно делали, что даже у магистра потекли слюнки, но не просить же порцию для себя. Даже их предводитель принял участие в ритуальном пьянстве, а потом, посчитав, что хватит, разбил бочонок ударами топора. Это вызвало, прилив буйного веселья, что уж совсем не поддавалось логике.

Главарь наконец-то вспомнил о законах чести, предписывающих провести переговоры, а не только показывать свое презрение к смерти. Он передал свое оружие маленькому седому человечку, вероятно жрецу, поправил плащ и направился к баррикаде, как гласили традиции. Итар криво усмехнулся, спрыгнул со скального уступа, чтобы встретить визави лицом к лицу. Рыцарский кодекс также предписывал уважать любого врага, особенно магистру ордена.

– Моя говорить именем Отца Времен! – начал свою речь северянин, на ломаном сагаторском наречии, – Ты есть кто? Моя хочет знать, кого убьет Унгор Косорыл! Моя хочет золота, много золота и корону мой предок, Иргун Членогрыз, разрушитель Андир, поводитесь душ!

– Итар Нага, великий магистр Ордена Света, настоятель монастыря Святой Веты Сагаторской. Здесь ты не найдешь ни золота, ни короны, лишь проклятие на свою голову.

– Старик! – рассмеялся Унгор, – Ты есть не верить слову наш Отец? Корон есть тут! Так сказал сон на камень огонь.

– Когда звенят мечи – разум спит, чтобы проснуться там, где отдыхает Вечность!

– Старик! Моя увидать очень скоро острота твой язык и меч. У тебя есть подумать башка, пока не засверкай лед большой гора!

Итар согласно кивнул, размышляя о том, что выгадал пару часов и, кряхтя, забрался на останец по лестнице, спущенной оруженосцем. И посоветоваться не с кем, разве что со «святой», мычавшей нечто в кругу рыцарей. Какая мимика, какие убедительные жесты, даже слов не надо. Магистр спустился за линию укреплений, присел возле костра, на котором булькал котел со смолой и задумался. В принципе можно будет отступить к пещере, ведущей к монастырю и там на склоне горы обороняться можно до бесконечности, если будет кому.

– Отец Итар!

– Чего тебе? – мрачно ответил командующий, показывая рукой на деревянную колоду рядом, – Присядь, потом некогда будет.

Командор, занявший должность Рисбренда, устроился рядом, достал флягу с травяным отваром и протянул начальству. Напиток оказался горьковатым на вкус, немного хмельным от чего даже зашумело в голове. Перед глазами все поплыло, небо разлилось яркими красками, которые тускнели до тех пор, пока не превратились в сплошную черноту.

– Вяжите его и девку тоже! – рядом, но очень приглушенно раздавались команды, а потом и они слились в едва слышный шепот.

Пленных крепко связали и подвесили на ближайшем дереве, словно необычные плоды для весеннего праздника. Баррикаду начали разбирать, причем делали это быстро, с воодушевлением. Командор недовольно вырвал у ближайшего подчиненного копье, кинжалом отрезал часть подола белого с серебром платья Лжеветы и сделал импровизированный флаг, означавший сдачу в плен. Когда проход оказался достаточно большим, командор-предатель вышел на берег реки, размахивая флагом. В ответ послышались недовольные вопли северян.

Унгор Косорыл оторвался от ковша с пойлом, недовольно встал и сплюнул на землю. Парламентера подвели к предводителю и первой благодарностью была крепкая оплеуха, от которой командор упал на колени.

– Ты есть скотский навоз! – бушевал Унгор, – Моя должна усладить Вечный Отца сражений. Моя недовольна. На колени и это, дрыгай прямо!

Вожак пнул труса под зад сапогом и заставил ползти по лужам и грязи к проходу в деревню. И он двигался, весьма забавно, погоняемый копьем с белой тряпкой, которым орудовал некто, похожий на жреца или монаха. Это жалкое подобие рыцаря плакало, выплевывало изо рта грязь, но не каялось в грехах, видимо считая, что подобная жизнь лучше геройской смерти.

* * *

Деревня горела и черный дым заволок половину неба. В долине было тяжело дышать, глаза слезились, а сажа была везде и от нее, казалось, не реально избавиться. Да и кому прикажете избавляться, горе рыцарям или может северным грабителям? Деревня пуста и в ней нет ничего ценного, кроме домов и огородов. Жители успели уйти в горы и теперь, разве что с грустью наблюдали издали за погромом. Впрочем, унесли не все и теперь победители уничтожали припасы, заготовленные рыцарями для похода. Храм был разграблен и все ценное погружено на корабли. Добыча немалая, но Унгор был недоволен и даже немая Лжевета в постели не поднимала настроение.

Во дворе храма шло очередное пиршество. Пиво и крепкие напитки заставляли петь похабные песни, устраивать поножовщину и веселиться так, чтобы дикарская душа развернулась и понеслась туда, куда не пришло бы в голову побежать даже бешеному животному. Два северянина не поделили жбан пива и решили проблему просто, поединком на заднем дворе. Победитель вытер окровавленные руки и допил пиво сам. Унгор погрозил пальцем и взглянул на отца Итара, посаженного рядом. Он не пил, почти не ел, лишь грустно смотрел по сторонам. На севере не в чести трусы, а магистр попал в плен обманом, отсюда и уважение со стороны победителей.

– Моя чтит хороший воин! – чавкая говорил Унгор, – Бери мой кубок. Отдай корон Иргун, дай честный слово, что уйдем.

– В монастыре нет короны, – пожал плечами Итар, – Никогда не было. Обители всего полвека, а корона пропала лет за тридцать до того, в царствование деда нынешнего короля Сагатора. Если корона и есть, то она в столице.

– Отец Времен указал это место. Ты обвиняй ложь богов? Эй! Вести трус сюда, всех! Мы гадай на их кишки, узнать слово наш Отец. Пей Итар, ты один бойца среди своих тварь.

Магистр не возмущался, не пытался никого переубедить, ибо это бесполезно, лишь пригубил немного вина, чтобы убрать горечь во рту. Как он устал от всего за долгие годы и теперь даже на старости лет не нашел покоя. В детстве он не раз и не два слышал о северных убийцах, а потом был «черный мор», ужасы притупили впечатления от рассказов отца о былых победах. Самого родителя судьба уберегла от вражеской стрелы и меча, но вот болезнь обмануть не удалось.

Первых «рыцарей» вывели из подвала и служители культа, с помощью каких-то кубиков, выясняли с кого начать. Тут нельзя ошибиться, ибо боги обидчивы, еще проклянут, с них станется. Предатели опасливо жались друг к другу в ожидании своей участи.

– Ы! А-а! – неожиданно подала голос Лжевета, сидевшая на скамеечке возле Унгора и указала рукой на ворота храма.

Два стражника оторвались от пива, вскочили, нелепо дернулись и рухнули на каменный порог со стрелами в груди, вошедшими по самое оперенье. Переступив трупы, во двор вошла высокая белокурая женщина в вороненых доспехах. Ее сопровождали двое воинов, причем один из них держал копье с флагом не кого-нибудь, а именно Брасса Целителя. Этот стяг Итар узнал бы из тысячи, впрочем, женщина тоже не выглядела незнакомкой, скорее наоборот. Вокруг настала мертвая тишина, а лихие северяне превратились в безмолвные статуи, только глазами моргали от удивления. Один из вояк, видимо самый смелый или самый пьяный, что примерно одно и тоже, бросился вперед, но через пару шагов упал замертво с метательным ножом в глазу. Женщина недовольно покачала головой и поманила пальцем самого Унгора Косорыла, пребывавшего в ступоре подобно остальным.

Короткий вскрик и с крыши храма во двор свалилось тело, пытавшееся выстрелить из лука по незнакомцам, но вот один из спутников белокурой красавицы оказался резвее и точнее, не смотря на свой возраст. Предводитель северян икнул, растерянно осмотрелся по сторонам, попытался встать и тут же свалился на колени. Дурная примета, если честно, когда избранник богов падает ниц перед кем-либо. Итар хотел что-то сказать, однако запнулся на полуслове, натолкнувшись на холодный, ледяной взгляд гостьи.

– Сгинь! Сгинь, нечистая сила! – фальцетом закричал священник, но запнулся и торопливо уполз в оскверненный храм.

Старший шаман торопливо собрал кубики, метнул их пару раз, но видно комбинация символов оказалась не очень хорошей. Он, запинаясь, что-то произнес на ритуальном наречии, потом объявил о знаке судьбы окружающим. Сагаторцы не поняли ни слова, а вот захватчики быстро протрезвели и вытащили мечи из ножен. Лжевета забилась в истерике, бросилась к Унгору, но получив пощечину, залезла под стол и вопила там, словно обиженная зверушка.

– Господин де Брасс! – прошептал на ухо женщине тот спутник, что моложе, – Я брошу вызов их вожаку. Он не откажется, если чтит древние обычаи.

– Не стоит. Я не пойму, что они задумали, но уж точно не будут с нами воевать. Рисбренд, тебя не убедишь, но называй меня Энвелла и уж точно не господином, хотя на госпожу я согласна.

– Да что тут гадать, – вставил свое слово Леэд, – Они приняли Вас за Деву Судьбы, спутницу Отца Времен, а кости выкинули не совсем то, что ожидали увидеть. Помню, когда учился на священника, нам рассказывали о языческих культах и о том, как надо просвещать нечестивцев.

– Дева Судьбы, значит? – пробормотала Энвелла, – Только этого не хватало.

Унгор окинул взглядом своих воинов, посмотрел на одного, второго и каждый опускал взгляд. Против воли богов особо не пойдешь, да и не особо тоже не получится. Кто бы мог подумать, что лихие грабители на самом деле сборище фаталистов? Может потому и проиграл в прошлом Иргун Членогрыз именно из-за этого, потерял корону, судя по всему вместе с головой, а его потомку тоже не повезло. Унгор подошел к Энвелле, стал на колени и подставил шею для удара мечом.

Такого красавица явно не ожидала и растерянно посмотрела сначала на Рисбренда, а потом на Леэда. Они всем своим видом показывали, что не им решать за богов, богинь, святых и прочие потусторонние силы. Отказать воину в смерти, значит оскорбить до глубины души, запятнать позором весь его род. Убийство, даже из лучших побуждений, останется убийством, тяжестью на душе. Кто сказал, что принимать подобное решение легко?

– Вот и первое настоящее испытание, – прошептал внутренний голос учителя, – Ты истинная правительница, великая энту Мнайдры, равная богам, которые не только милуют, но и карают. Рядом нет твоего мужа, ахарга ахаргов, который бы снял бремя власти. Решай и думай, девочка, а подумав, прими свое решение, как должное.

Философ в голове, виртуальный зануда, хорошо ему размышлять. Энвелла взглянула на отца Итара, но и он отвел взгляд, устранившись от проблем посланницы Рая, Ада, Дня, Ночи. Не стоит людям делать добро, все-равно останешься виноват. Советы для того и нужны, чтобы их не слушать и было кого обвинять впоследствии. Все ждут решения от нее, а этого самого решения пока нет. Энвелла вытащила из ножен меч Брасса Целителя и лезвие тускло сверкнуло в свете пасмурного весеннего дня.