Вечный sapiens. Главные тайны тела и бессмертия

– Ноги плохо слушались, – рассказывает он, и его глаза туманятся воспоминаниями. – Поэтому я много смотрел за людьми, оценивал разницу в своих движениях и в их движениях. То, что другим доставалось легко и незаметно – никто ведь не задумывается о том, чтобы сделать шаг! – для меня превращалось в сложную задачу. Иногда в пытку. Я смотрел, как люди двигаются, очень внимательно и постепенно научился и сам двигаться, и понимать природу движения. Вот откуда в моей голове зародилась биомеханика. Я занимался по 8 часов в день и только потому стал нормально ходить. В результате в 17 лет я уже подрабатывал помощником тренера, поскольку видел чужие ошибки во время тренировок и мог их корректировать. Поначалу это было наитие, потом стал читать книги о тренировочных методиках, учебники и научные работы по физиологии… Без книг я бы ничего не смог, без знаний теории я сам делал множество ошибок и хорошо, что они не стали трагическими.

…Постепенно количество знаний перешло в качество. Понимание тела и возможность управления своим организмом и организмами других людей имели для Бориса два важных следствия. Однажды он вдруг заметил, что давно не обращался к врачам, справляясь со всеми проблемами самостоятельно, причем без таблеток – регулировал свой носитель только движением и питанием. После осознания этого факта он сжег свою медицинскую карту и больше никогда не переступал порог поликлиники. Это было первым следствием. А вторым… Он решил зарабатывать на своих знаниях деньги.

А знания к тому времени скопились немаленькие. Борис работал тренером уже довольно долго и знания свои тянул буквально отовсюду. Люди, далекие от большого спорта, даже не представляют себе, что работа тренера – штука секретная. Свои технологии взращивания чемпионов тренеры скрывают друг от друга, как древние кузнецы – секрет булата. И для выведывания чужих тренировочных и подготовительных методик используются разные средства. Жерлыгин, например, платил уборщицам в гостиницах или дарил им шоколадки, чтобы они приносили ему мусор из номеров конкурентной команды.

– В советских гостиницах под умывальником была такая корзиночка. Вот ее содержимое они мне и таскали. Вываливаешь весь мусор на газетку и смотришь облатки лекарств, которыми спортсменов пичкают. Или сидишь на стадионе и наблюдаешь тренировку «средневиков» – бегунов на средние дистанции. Видя, что спортсмен делает, зная, к какому соревнованию он готовится и в какой день оно состоится, а также учитывая, что он ел и что колол, понимаешь тренерскую методику… Я был хитрый, мои спортсмены, которые жрали допинг, получали таблетки без облаток, в коробочках. А если и в облатках, то все облатки они потом не в мусор выкидывали, а сдавали мне. Попробуй выбрось! Забыл – штраф. Заключались контракты: одна ошибка – сто долларов штрафа. Минута опоздания на тренировку – сто долларов. Одна коза меня просто обогатила. Звездная болезнь сыграла с ней злую шутку, надо же было ей опоздать на 10 минут в совокупности! Я только улыбался на каждое ее опоздание. А потом вычел сразу штуку баксов. Кстати, зарплата инженера тогда была 7 долларов в месяц…

Раньше Жерлыгин тренировал людей под государственной крышей, а когда грянула перестройка, открыл научно-производственный центр «Клязьма», каковой НПЦ и возглавил. Целью этого гениального открытия было получение морального и материального удовлетворения.

– К тому времени я уже понимал, какие бабки можно зарабатывать в спорте, если избавиться от опеки чиновников. А зарабатывать я хотел много для реализации своих планов и потому решил монетизировать накопленные к тому времени знания. К спортивным чиновникам, которые при Советах просто грабили спортсменов, мы больше не обращались. Когда грянула перестройка, я создал свою экспериментальную команду легкоатлетов, мы стали ездить на международные соревнования самостоятельно и стричь капусту. Я был первый, кто отказался отдавать все деньги Госкомспорту. А ведь тогда и посадить за это могли! Федерация хотела лапу наложить на наши деньги, но я выстоял… Никому не платил! А суммы, между прочим, были немалые! Организаторы соревнований оплачивали проезд, выплачивали призовые деньги. Что такое поездка в начале девяностых? Допустим, нужно лететь в Канаду. В СССР я покупал билеты на «Аэрофлот» за рубли – в переводе на их деньги это 100 долларов. А там я получал от организаторов возмещение за проезд – по полторы тысячи долларов за билет! Плюс деньги за приезд, за проживание, а дальше сетка – за первое место столько-то денег, за второе столько-то… А поскольку мы приезжали зарабатывать, то есть побеждать, мы и побеждали. В заработке спортсмена была оговорена часть заработка тренера, то есть моя доля. Я ведь возил элитных спортсменов. Но, поскольку дальше у нас речь пойдет о допингах, я их фамилии называть не буду…

…А я, поскольку книга все-таки не о допингах, эту часть его рассказа просто опущу. Тем более, что мастерство тренера состоит не в применении допингов (их все применяют), а в том, чтобы вылепить из обычного спортсмена побеждающего спортсмена, используя разные средства. Потому что плохой скакун денег не приносит…

Кроме того, считаю своим долгом напомнить молодому поколению, как обстояли дела при советской власти с гонорарами у спортсменов и артистов. Обстояли они печально: если артист или спортсмен получал за рубежом крупный гонорар в валюте, советская власть эти деньги у него просто отбирала. Бандитская была власть потому что.

Вот эту-то бандитскую власть Жерлыгин на деньги и кинул, зарегистрировав своей НПЦ и перестав платить государству за победы своих спортсменов. Его неоднократно вызывали на ковер, грозились посадить и посадили бы, да времена уже были не те.

– Причем у нас было еще и то преимущество, что по тогдашним законам научно-производственные объединения налогов не платили. А когда их все-таки обложили налогом, мы НПЦ прикрыли и создали спортивный клуб «Клязьма», как общественную организацию, которая налогами не облагается.

– И много удавалось зарабатывать в обход советской власти?

– Для сравнения. Когда инженер у нас получал 7 долларов в месяц, не самый большой спортсмен в СССР Яша Т. выигрывает лондонский марафон (не самый крупный по призовому фонду). И из 70 тысяч долларов призовых не получает ни копейки! Федерация все отняла. А если бы он поехал по моей линии, получил бы 90 %, а 10 % я бы забрал себе как тренер… Когда я узнал, что за марафоны столько денег платят, пришел к своим «средневикам» и заявил: «Так, завтра начинаем готовиться к марафонам!» Они глаза на меня выпучили, потому что всю жизнь бегали на средние дистанции. Но согласились, потому что бегать марафоны оказалось гораздо выгоднее…

– Как тебе это удалось – кинуть Госкомспорт и все прочие советские органы-нахлебники? Тогда ведь были выездные визы! Как их оформить без Госкомспорта?

…Да-да! Молодое поколение не знает, но это факт – советский человек, как раб системы, должен был получить выездную визу, чтобы покинуть собственную страну!..

– Паспорта мы делали через фонд Карпова, а выездные визы мне делали просто за взятку… Но нервов помотали, конечно. Вызывали в Госкомспорт и спрашивали: вы вот тут выиграли, а где деньги? Я отвечал: а вы каким боком тут? Это мои спортсмены, я им плачу зарплату. При чем тут Госкомспорт?.. Точно так же меня пытались вызывать потом на ковер за то, что я диабет вылечиваю: «А есть у вас медицинская лицензия?» На что я отвечаю: для занятий спортом лицензия не нужна! Мы у себя в клубе диабет не лечим. Мы оздоровляемся. А если при этом куда-то исчезает диабет, так я не виноват…

– А почему ты, собственно, бросил зарабатывать на спорте и переключился на диабет?

– Потом мне все это надоело. Я наблюдал, как люди, приезжающие из какой-нибудь провинции – весьма средненькие спортсмены, – начинают задирать нос после того, как из них сделаешь мастера спорта международного класса. Он уже начинает по-другому говорить, смотреть, наглеет. Звездная болезнь – это такая неприятная штука!.. В голове у этого провинциального паренька ничего не поменялось, он не понял, как я из него сделал мастера, не знает, как это мастерство в себе поддерживать, но уже наглеет и звездит… А диабет мне впервые в голову запал после того, как давным-давно знакомый старый тренер мимоходом бросил, что у людей с развитой капиллярной системой не бывает диабета. Помню, меня это так поразило. Я думал, как и все, что диабет – неизлечимая болезнь. И стал копать в этом направлении, разбираться. Помогло мне то, что я сам какое-то время сидел на инсулине, когда занимался спортом: в советском спорте инсулин использовался как допинг, поэтому я научился дозировать его в зависимости от нагрузок. Кстати, хочу заметить, что поликлинические врачи этого делать не умеют, только спортивные…

И вот тут самое время прояснить читателю, что такое диабет и при чем тут физика. Не волнуйтесь и не переживайте, здоровые граждане! Объяснение мое будет коротким и понятным. И уверяю вас, оно вам пригодится, учитывая современную жизнь…

Все слышали, что сахарный диабет – это «когда сахара в крови много». В общем-то, правильно. Диабет – избыток глюкозы в крови. Сладкая кровь – как сироп. Ее труднее протолкнуть, и вообще… Организм – сбалансированная система. В штатном режиме функционирования каждый параметр там должен находиться в определенных пределах – не ниже нижней границы нормы и не выше высшей. Для сахара эти параметры составляют от 3 до 5 миллимоль на литр при замере натощак. Если выше – диабет. Ниже – кома, потеря сознания, потому что клетки мозга работают на глюкозе.

Чем же опасен диабет, то есть повышенное содержание глюкозы в крови? Тем, что глюкоза эта разрушает сердечно-сосудистую систему и выводит из строя почки. «Засахаренная» кровь приводит к так называемой облитерации сосудов, особенно тонких. Они как бы «слипаются» стенками, а потом и вовсе зарастают. Иными словами, в государстве по имени Организм интенсивно разрушается транспортная система. Исчезают «дороги». Становится невозможно ни подвезти в некоторые регионы необходимое для жизни, ни отвести оттуда шлаки. Мясо начинает гнить заживо. Недаром диабетики лидируют по ампутациям ног. У них часты инфаркты и инсульты. Из-за плохого кровоснабжения разлаживается сексуальная сфера. Начинается диабетическая ретинопатия, то есть самая настоящая слепота, ведь в сетчатке глаз – самые тоненькие сосудики, а они-то в первую очередь и атрофируются.

Чтобы избавить от этой страшной напасти (избыточной глюкозы), организм начинает в аварийном режиме сбрасывать ее с мочой. То есть выводить через почки. Это случается, когда сахар в крови превышает 10 ед. Почки начинают стремительно садиться. А без почек человек жить не может. Поэтому в перспективе – почечная недостаточность и ожидание донорской почки.

Картина, как видите, невеселая. Недаром диабетики живут в среднем на 8–12 лет меньше (при втором типе диабета, а при диабете первого типа продолжительность жизни у нас в некоторых регионах всего 15 лет – до 20 лет молодые люди не доживают!)

Отчего же случается диабет?

А это смотря какой диабет! Есть ведь два типа диабета, и это две совершенно разные болезни и разные причины! Просто симптомы у них одинаковые – повышенный сахар в крови. 95 % людей больны диабетом второго типа. А остальные 5 % – диабетом первого типа, который еще называют детским. В чем разница?

Для того, чтобы ее понять, нужно представить себе, как работает система. Картину я нарисую несколько упрощенную, но в ней будут все детали, нужные для принципиального понимания причин болезни и способов ее устранения. Итак, что делает в крови человека сахар (глюкоза)? Разносится! Раздается. Глюкоза – основное топливо для работы клеток. И кровь транспортирует ее во все концы империи. Как топливо попадает из крови в клетку? Так же, как бензин в автомобиль – через горловину с помощью пистолета. Эта «горловина», через которую заливается глюкоза в клетку, называется «клеточным рецептором к инсулину», а инсулин – тот самый «пистолет». Инсулиновый пистолет суется в горловину клеточного рецептора и глюкоза проникает в клетку из кровяного русла.

Можно провести и другую аналогию – с токийским метро, где в часы пик людей (молекулы глюкозы) в вагоны (клетки) проталкивают специальные служащие (инсулин). Без инсулина глюкоза в клетку попасть не может. Инсулин же в организме вырабатывается поджелудочной железой. Точнее специальными бета-клетками, которые образуют в поджелудочной целые островки. Все чудесно!

Так вот, диабет 1-го типа связан с отсутствием «пистолета», а диабет 2-го типа – с проблемами «горловины».

Диабет 1-го типа – аутоиммунный (как правило). Представьте себе, что иммунная система вдруг по ошибке восприняла бета-клетки, производящие инсулин, как врага и начала их уничтожать. Запустилась, как говорят, аутоиммунная реакция или аутоиммунная агрессия. Бета-клеток в организме много, их там с большим запасом, поэтому какое-то время человек ничего не замечает. Но как только 95 % бета-клеток будут убиты иммунитетом, настанет инсулиновый дефицит. И соответственно, питание в клетки организма протолкнуть будет некому – толкача нет! Сахар будет в изобилии плавать в крови, будучи не в силах попасть в голодающие клетки. И человек вскоре просто умрет. Чтобы этого не случилось, ему вводят инсулин шприцем. Чтобы был.

То есть диабет первого типа медицина не лечит. Она просто дает биохимический протез. Нету инсулина? Ну, ничего, закинем его в топку метаболического котла лопатой. Тут главное не передозировать, поскольку избыток инсулина ведет к гипогликемии или даже коме, а постоянный передоз – к ишемии, атеросклерозу и прочим неприятностям.

Диабет 2-го типа связан с клеточными рецепторами. Поджелудочная железа у человека работает нормально. Инсулина полно. Но клеточные рецепторы к инсулину вдруг теряют к нему чувствительность. Горловина бензобака закрывается. И клетка перестает принимать сахар. Медицина, будучи не в силах понять причин этого явления, в ужасе разводит руками. Вылечить этот тип диабета она тоже не в состоянии. Поэтому спасает человека от его последствий – больному начинают давать разного рода химикалии в таблетках, которые искусственно снижают сахар в крови. И попутно сажают печень и почки. Но тут уж, как говорится, надо выбирать, что вам больше нравится – печень или ноги, которые от постоянного избытка сахара в крови сначала покроются незаживающими язвами, а потом начнется гангрена.

Первый тип диабета – который инсулинозависимый, аутоиммунный – считается детским, и им болеют, как я уже говорил, 5 % диабетиков. Второй тип – возрастной, им болеют 95 % людей. (Строго говоря, есть еще и иные формы диабета, но они крайне редки и говорить о них мы сейчас не будем). Считается, что оба типа диабета генетически обусловлены.

Вот, в общих чертах, что такое диабет, точнее, диабеты.

Что меня в этой картине настораживает? Вернее, даже не настораживает, а как-то так царапает… Я в школе привык верить учителям. Это понятно: дети ленивы и учиться не любят, а поверить проще, чем ковыряться самому и исследовать. Лучше пойти во двор и поиграть в балду. Но все-таки каждый раз, когда я слышал что-то странное, с чем мне было лень спорить или просто выяснять, но что подносилось, как авторитетное или научное мнение, царапка внутреннего несогласия оставляла в душе маленькую бороздку вопроса. Иногда, уже будучи взрослым, я вдруг находил правильный ответ и понимал для себя, что именно меня тогда царапнуло.

Вот конкретно в данном случае меня зацепил один только вопрос, с которого и начало потом раскручиваться правильное понимание. А именно – я вдруг спросил себя: а зачем нужен инсулин? Нет-нет, я знаю, что у инсулина в организме много функций, только одна из которых – проталкивать сахар через рецепторы в клетку. Меня занимало нечто иное, более принципиальное – зачем вообще нужен какой-то толкач? Для чего это промежуточное звено, этот ненужный посредник, без которого вполне можно обойтись? Почему бы клетке самой через дверцу рецептора не захватывать глюкозу из крови? Открыла «рот» и хватанула. Тем паче, что в этом нет ничего принципиально невозможного – клетки мозга именно так и живут: им не нужен инсулин, чтобы захватывать из крови сахар для пропитания. Эволюционно все клетки произошли от общих предков. Значит, эволюции зачем-то понадобилось развести клетки не только функционально, но и по устройству – встроить в цепочку питания мышечных клеток дополнительного посредника.

Зачем?

К чему такие сложности, если можно проще: открыл «рот» – и покушал. Для чего в этот «рот» вставлять еще и «воронку» инсулиновую? Ведь там, где сложности, где много дополнительных деталей, там всегда выше вероятность поломки этих деталей. Что мы и видим на примере диабета первого типа: вот случилось так, что нет инсулина – и клетки сидят голодные при изобилии пищи, бесплодно плавающей в крови и разрушающей организм. Эх, если бы клетки тела сами могли покушать, как клетки мозга…

Но они не могут. Почему?

Я был уже очень близок к ответу, когда вдруг совершено неожиданно для себя нашел его в одной статье. И даже расстроился: еще бы чуть-чуть и я догадался бы сам! Единственное, что послужило утешением, так это название статьи. Она вовсе не была медицинской. Она называлась «Сахарный диабет и обмен веществ. Взгляд на физику и математику процесса».

Я начал читать, и понимание прозрачной струей резко промыло мозг. Все-таки с вершин главных наук открываются совершенно другие перспективы! Это как взгляд из космоса. Смотришь на снимок, сделанный с орбиты, и видишь то, чего никогда не заметишь не только стоя на поверхности планеты, но даже с самолета.

Авторы уподобляют инсулин пропуску. И эта аналогия более точная, нежели моя – с толкачом в японском метро. Инсулин – это пропуск, без которого молекула глюкозы войти через ворота клеточного рецептора не может. Инсулин – это деньги, без которых клетка тела не может «купить» глюкозу, чтобы покушать. А вот клетка мозга может! Потому что в мозгу – коммунизм. Мозг – это номенклатура. Командир организма. Клетки мозга – лучшие представители клеточного сословия. Они – наше все. Они – наше первоочередное. Точнее, внеочередное. Мозг должен получать питание бесперебойно. Ноги могут потерпеть. Мозг – нет. Капитаном, как сказал один мой знакомый, пробоину никто затыкать не будет. Ноги пусть отрежут. Но не голову!

В критической ситуации человек бледнеет, поверхностные сосуды сужаются, чтобы уменьшить кровопотери в случае возможного ранения и чтобы перебросить кровь к внутренним органам и в первую очередь – к мозгу.

Клеткам мозга разрешение на питание не нужно. А вот клеткам тела нужно. Потому что в ситуации кризиса мозг обеспечивается в первую голову, а все остальное – по остаточному принципу. По спецразрешениям. Если в организме все нормально, спецразрешения выдаются без ограничений. Питание поступило – организм тут же обеспечивает «товарную массу» деньгами – «печатает» столько инсулина, сколько нужно. Кушайте на здоровье! И клетки мышц, пользуясь моментом, активно «покупают» глюкозку. Ну а если жратвы нет, запасы исчерпаны, в организме вводится чрезвычайное положение. И тогда «талоны на спецпитание» клеткам тела не выдаются – обходитесь своими запасами. А мозгу никакие талоны и разрешения не нужны, его нельзя лишать питания ни на секунду, поэтому он сам берет из крови то, что клетки тела взять без инсулиновых разрешений не смогут. Потому что мозг – важнее.

Инсулин регулирует приоритеты. Вот зачем он нужен.

Любопытно, что подобным образом регулируется раздача кислорода в организме китообразных при нырянии – ограничивается приток кислорода для всяких второстепенных потребителей, а приоритет отдается первостепенным – мозгу и сердцу.

И еще один важный вытекающий из всего изложенного момент. О запасах. Об этом необходимо поговорить, потому что данный момент – ключевой. Именно отсюда идут ошибки некоторых медиков в понимании причин диабета 2-го типа – самого распространенного.

Человек покушал. Ему хорошо. Он набил брюшко и лег отдыхать. А его организм приступил к работе: он начал делать из еды клеточное топливо – глюкозу. И запасать ее. Где? В жирах, например. Это долгоиграющий запас. Стратегический. А еще в печени в виде гликогена и в самих клетках тела в виде АТФ.

Возьмем среднего гражданина весом килограммов в 70. У него в печени примерно 300 г глюкозы в виде гликогена. Это тактический запас. Если мышцы начнут интенсивную работу, что ж – печень будет выбрасывать в кровь порции энергии в виде глюкозы, которая станет разноситься активно работающим потребителям – клеткам мышц.

Но и в самих клетках человека тоже есть собственный запасец энергии – на весь организм его там 500 г. Эта глюкоза нужна клеткам для работы. Это оперативный запас.

Наконец, есть еще глюкоза в крови. Разносимая. Ее там всего 5 г. Негусто, правда? Совсем разные порядки величин: 300 грамм в печени, 500 грамм в клетках и всего 5 грамм в семи литрах крови. То есть мы имеем что? Мы имеем аккумуляторы, которые заряжаются малым током. Запомните эту аналогию… Печень вылавливает из крови глюкозу и складирует ее, чтобы отдать во время интенсивной работы клеткам тела. И сами клетки тела тоже имеют запасец для жизни и на тот случай, если надо резко подорваться и прохватить, уходя от хищника или в погоне за добычей.

Расход энергии в случаях «подрыва» больше, чем приход. Поэтому рывки всегда коротки. После каждого нужно остановиться и подзарядиться – отдохнуть. Подпитаться малым током. Восполнить резервы. Это понятно.