Проза. Литературный клуб «Добро»

Роберто подумал, что его должность ни такая уж привлекательная, как ему казалось раньше. Он снял трубку и набрал номер заведующего первым мужским закрытым отделением и царственно произнес:

– Доктор Концевой, зайдите ко мне сейчас. Да, это срочно!

Через несколько минут в кабинет зашел плотный мужчина в очках и в футболке с надписью «Лас Вегас».

– Вот, – и Роберто указал пальцем на своего гостя, – жалобы поступают, что у Вас больные находятся на незаконных основаниях. А Вы знаете, как у нас пресса реагирует на все, мы же в демократической стране живем, а не в России!

– А можно поконкретнее? – произнес заведующий и посмотрел вызывающе на заместителя главного врача.

– Речь идет о больном Розенфельде! – металлическим голосом произнёс Ривкин, пытаясь показать кто в кабинете главный.

– А, Артур-Истребитель, теперь понятно!

– Что? Что Вам понятно?! У вас человек пять лет как в застенках КГБ, а Вы даже шага к реабилитации не сделали. Так что не вижу оснований, задерживать пациента и сам буду присутствовать на ближайшей комиссии и ходатайствовать о выписке. Да что Вы там за бумажку мнете?

– Ах, эту! Так, ерунда. Санитар у Артура под подушкой обнаружил…

– Дайте сюда. «Седьмой, дополненный и исправленный список приговоренных». Что это за чушь?

– Вы читайте, читайте! Ваша фамилия третья, после лечащего врача и моей… А Вы, если не ошибаюсь его адвокат Каплун?

– Да, – с некоторым гордым вызовом произнес молодой человек.

– Вы тоже есть в списке, – радостно сообщил доктор Концевой, – под номером восемь, после санитаров Хасана, Миши и Джорджа.

Оба его собеседника напоминали двух рыбок без аквариума. Заведующий мужским отделением снисходительно улыбнулся и бросил небрежно в сторону нового зам. главврача:

– Кстати, ваш предшественник, возглавлял шестой список…

Белеет парус одинокий…

Дело было так. Решили как-то три врача отметить своё поступление на курс по наркологии, а на дворе стоял суровый 1987 год. Помните, был ещё тогда популярный анекдот, что лучший приз за антиалкогольную пропаганду – бутылка коньяка; а ещё был и другой, это когда папаша с сыном смотрят на длинную-длинную очередь, и сынок спрашивает: «Папа, а это очередь в музей или за водкой?» «В музей водки, сынок», – грустно отвечает отец.

В общем, это было то самое время типа начала ледникового периода, когда всё постепенно начинало вымирать, и первой пала водка…

Ну, не одна она, конечно, с сотоварищами, – там портвейны всякие, даже живительный пивной родник высох. Люди в гости ходили со «стеклянным подарком" или там на премьеру в театр по «стеклянному билету»…

Так вот, собрались они как три васнецовских богатыря в городе на Неве, значит; один из них был представителем Средней Азии, второй из Челябинска, а третий, вы не поверите, из Биробиджана.

На улице февраль, холодно, минус двадцать один. Денег тоже небогато. Куда идти, не знают, сунулись в пару ресторанов. То ли вид у них был слишком интеллигентный, то ли им правду сказали: «Мест нет».

Стоят, мёрзнут возле третьего, где сказали, что, возможно, пустят, когда места случайно освободятся… Тут азиатский коллега и говорит: «Пойдем ко мне в комнату в общаге, у меня во-о-от такенная дыня есть. И чай, хороший, крепкий чай».

А челябинец ему отвечает: «Сразу видно, нерусский ты человек, Куаныш! Как же ты людей лечить от алкоголизма будешь, если ты даже не знаешь действие водки на человека?».

Тут маленький Куаныш засуетился, да так, что даже начал путать падежи и склонения: «Зачем обижаешь. Я водка не знаю, да ее с детства пью! Я всё знаю! Например, после какой кружка пива туалет ходить надо. И армянский коньяк самый лучший коньяк в мире, тоже два раза пил. И знаю, что такое „ёрш, бодун и заполировать“. Практически сторона я знаю лучше всех в районе, только бумажка с курсов нужна…»

А биробиджанец его по плечу похлопал и говорит: «Да ладно, коллега, успокойся, не сомневаемся мы ни в тебе, ни в твоей дыне. Но выпить-то надо!»

Челябинец начинает свирепеть и произносить антипартийные лозунги: «Это ж надо, в какой б… ской стране живем! Врачу – интеллигенту негде выпить! Да я бы сейчас весь тракторный завод продал за поллитруху».

Тут слышим чужой голос из-за спины челябинца: «Пожалуй, тракторный завод не надо, а вот пятнадцать рублей вполне хватит…»

Челябинец как шарахнется в сторону с криком: «Уйди, глюк!». Тут мы и узрели гномообразного мужичка со слезящимися красными глазками, в стареньком пальтишке и собачей шапке, вежливо вопрошающего будущих наркологов: «Так господа желают выпить или как?»

Те, в свою очередь, хором размахивают руками, подтверждая, что их желание припасть к истокам жидкой мысли великого Менделеева абсолютно искренне.

А южный друг широким жестом протягивает двадцатипятирублевую ассигнацию и говорит: «Уважаемый, Вы две принеси, да?»