Доброе имя

Лев дернулся, чтобы схватить Рубис за руку, но она смерила его таким уничтожающим взглядом, что он остановился. Она расплатилась с официантом и ушла, оставив его, распаленного в своей страсти.

Исследования продвигались необычайно быстро. Уже были получены результаты, о которых еще недавно могли рассуждать только футурологи и фантасты. Но как случается с большинством исследований: чем больше человек узнает о природе вещей, тем больше неожиданных препятствий он встречает на практике. Лев не хотел отступать ни перед дополнительными затратами времени и денег на исследования Рубис, ни перед ее холодностью. Поскольку встречи тет-а-тет сделались невозможны, Лев пригласил весь небольшой коллектив лаборатории на балет. Рубис не стала отказываться. Лев несколько поменял свою тактику и старался не быть навязчивым.

Для своих гостей он взял царскую ложу. Публика с недолгим интересом разглядывала их, но одна из зрительниц из боковой ложи первого яруса смотрела на Льва и Рубис особенно долго и внимательно, так что Соловейчик наконец заметил это и узнал ее: это была Лариса Тимофеевна, заведующая гематологическим отделением. После смерти Веры он совсем не хотел встречать ее, но сейчас он подумал, что эта встреча может быть ему полезной. Он покивал Ларисе Тимофеевне и жестом пригласил ее посетить его в ложе. В антракте она пришла.

– Здравствуйте, Лев Сергеевич!

– Здравствуйте, Лариса Тимофеевна! Рад Вас видеть.

– Как я рада Вас видеть! Вы всегда остаетесь нашим другом, – она очень элегантно пожала его руку, – а я смотрю, и не могу понять: это Вера?

Рубис обернулась на эти слова и стала спокойно смотреть на незнакомку. Лариса Тимофеевна же, напротив, старалась улыбкой показать свое расположение вне зависимости от того, действительно ли перед ней ее пациентка или нет.

– Это миссис Рубис, моя сотрудница.

Рубис встала и протянула руку.

– Здравствуйте! – ответила ей заведующая.

– Мы с Ларисой Тимофеевной давние друзья, – Лев продолжил представлять женщин друг другу.

– А как дела у Веры?

– Она погибла, – Лев говорил это с искренней горечью, но одновременно, он бросал взгляды на Рубис, пытаясь понять, какое действие эта беседа производила на нее.

– Боже мой, какое горе! – произнесла Лариса Тимофеевна, расстроившись от того, что так не к месту припомнила Веру. Она, конечно, рассчитывала порадовать и себя, и Льва с Верой этой встречей, а получила только неловкость. Лев сам пришел ей на помощь

– Лариса Тимофеевна, Вы столько сделали для нее! Она была Вам благодарна. Вы же сами учили меня, что добро не пропадает.

– Вы называете себя моим учеником? Я могу гордиться, – улыбнулась она, – Но я слишком злоупотребляю Вашим временем. Была рада встрече!

– Всего хорошего, – Лев пожал ей руку обеими своими руками в знак признательности.

Рубис с вежливой улыбкой покивала головой.

В оставшееся время антракта и после спектакля Лев не пытался разговорить Рубис, ограничиваясь дежурными фразами об очаровании старой балетной манеры.

Отдельная машина развезла сотрудников лаборатории по домам, Лев уехал на своей машине. Он снова задумался о том, что Рубис – это его Вера. Почему-то он посчитал, что Лариса Тимофеевна не могла ошибиться. Но как это проверишь? Лев и раньше порывался проверить, не он ли биологический отец ребенка Рубис, но дело это не такое простое. Зато теперь ему казалось это совершенно необходимым и отступать от задуманного он был уже не намерен.

Но как осуществить эту проверку? Вроде бы, ничего сложного: получить волосы или мазок изо рта. Можно было связаться с педиатром, который наблюдал сына Рубис и попросить его получить все это. Но как быть уверенным, что он все сделает правильно? Процедура простая, но Лев хотел быть уверенным абсолютно. Служба безопасности, подчиненная Льву, уже подготовилась добыть необходимый материал, но тут вмешался Сергей Аркадьевич. Он старался не лезть в дела сына, но невестка пожаловалась ему, что Лев начал частенько напиваться и мало времени проводить с ней и сыном. Сергей Аркадьевич поинтересовался у окружения Льва, что происходит, посмотрел на фото Рубис и сразу понял, что неприятности, если и не произошли, то вот-вот начнутся.

– Что у тебя с Рубис? – без предисловий начал разговор Сергей Аркадьевич.

Лев некоторое время оценивал настроение отца, а потом ответил также коротко и ясно:

– Мне кажется, это Вера.

– Может быть. Ну и что?

– Ты считаешь, что мне это все равно?

– Считаю, что не все равно, но только тебе нужно взять себя в руки. У тебя жена и сын.

– Я не могу вот так взять и выкинуть ее из головы. К тому же если это она, то у меня два сына.

Сергей Аркадьевич вскочил со стула и стал ходить по кабинету. Лев не помнил его таким раздраженным.

– Какая разница! Вера не была твоей женой. А если даже ты думаешь иначе, она сама ушла из твоей жизни. Она ушла из твоей жизни, – крикнул он, – И если она теперь вернулась, то это ничего для тебя не меняет.

Лев молчал в ответ.

– Лев, я не хочу лезть в твою жизнь. Я понимаю твои чувства. Но ты должен помнить, что ты – звено в цепи. Ты хочешь, чтобы эта цепь порвалась? Посмотри на меня, я не хотел бы, чтобы моя жизнь и мои труды пошли прахом. Мари, надеюсь, родит когда-нибудь мне наследника, но главная моя надежда – ты и твои дети. Главное условие для того, чтобы продолжался род, знаешь, какое?

– Ты говорил: чистота семейной жизни, – неохотно отвечал Лев.

Сергей Аркадьевич продолжал расхаживать по кабинету.

– Вот! Умный мужчина любит свою жену. И знаешь, почему?

Лев молчал.

– Потому что только идиот может жить с нелюбимой женщиной. Это же ад!

– То есть, мне следует развестись?

– Можно и так! А потом снова жениться, а потом снова развестись. Погнали! Посмотри кругом, люди живут нечисто, а потом жалуются на жизнь. А кто все это сделал? Сами! Что они оставят на земле? Несчастных испорченных детей, которые уже никогда не смогут стать ни нормальными отцами, ни нормальными матерями. И все! Род пресекается. Умный мужчина любит свою жену!

Лев очень прислушивался к словам отца. И даже сейчас, когда в нем все закипало в ответ на вмешательство в его личные дела, Сергей Аркадьевич сумел убедить сына попытаться освободиться от опутавшей его страсти.

– Папа, но я не смогу быть спокоен до тех пор, пока не узнаю, мой ли ребенок Рубис.

Сергей Аркадьевич уловил перемену в настроении сына и стал спокойнее. Он сел напротив Льва и наклонился к нему.

– Что изменится, если ты узнаешь? Предположим, это Вера. Что изменится? Она ушла из твоей жизни. Предположим, это не Вера. Раз! И ты сразу забудешь думать о Рубис! Так? Ты просто цепляешься за ерунду, чтобы отодвинуть главное решение.

Лев поднялся на ноги.

– Спасибо, папа! – сказал он совсем так, как говорил, будучи мальчиком или юношей, когда отец подсказывал ему выход из сложной ситуации. Действительно, ему стало легче. И, если он еще не мог откинуть от себя все, что он до этого пережил в отношении Рубис, то теперь он смотрел на это иначе. Действительно: какая-то юношеская слабость, которую нужно было прогнать.

Сергей Аркадьевич был тронут чуть не до слез. «Какой же у меня сын!» – думал он, благодаря Создателя. И вместе с этим он сам совсем не считал вопрос о ребенке Рубис ерундой. В короткий срок он сумел организовать обследование иммунитета детей, среди которых был и этот мальчик. Обследование было прикрытием для забора образцов на анализ отцовства. Анализ подтвердил, что в Канаде жил старший сын Льва. Естественно, это открытие Сергей Аркадьевич сохранил в тайне от всех.

Лев перестал посещать лабораторию. Сделать это ему оказалось против ожидания нетрудно. Только какая-то пустота внутри заставляла его вспоминать о Рубис. Тогда он задавался вопросом о том, насколько в действительности она нужна ему, и не хотел отвечать. В части практического взаимодействия он ограничивался только запросом и оценкой недельных отчетов. Рубис должна была лететь в Китай в соответствии со своим планом. Она позвонила ему и напомнила о своем отлете:

– Мистер Соловейчик, завтра в обед я улетаю на 2 месяца. Будут ли у Вас какие-то вопросы, которые необходимо решить до моего возвращения.

– Думаю, все можно решить по видеосвязи.

– Отлично! Я позвоню Вам и расскажу, как продвинулись наши китайские коллеги. Всего наилучшего!