Поворот на кладбище

– Это точно, – нахмурившись, подтвердил Емельян, и, с умным видом заострив внимание других игроков на словах соседа, в очередной раз выбил три единицы на игральных костях, после чего забрал себе выигрыш и рассмеялся. – Не жалеешь, что из солдат-то ушел? Играли бы в кабаках всегда с тобой, а в перерывах били бы половцев? – добавил он, когда партия была окончена.

Савелий переполнился чувствами, услышав колкое для него слово, и вздохнул. В этот раз он по-настоящему глотнул меда из кружки и, как будто мог захмелеть, пошатываясь, ответил:

– Жалею.

Со следующего утра юный ученик стал все больше внимания уделять тренировкам с мечом и все меньше задумывался о сокрытии своей тайны. «Поворот! Де не вер! Поворот!» – под счет командовала Ольга, и Савелий без устали перепрыгивал с ноги на ногу, как в танце, стараясь не упускать ни одного движения.

– Этот удар невозможно заблокировать, mon ami (франц. «мой друг»), но только если сделать все абсолютно правильно, – на минуту отвлеклась молодая учительница, чтобы озвучить свои, как ей казалось, остроумные замечания.

– Да, моя госпожа! – ответил упырь и в очередной раз перепрыгнул с ноги на ногу, чтобы закончить поворот, но, когда потребовалось напряжение мышц, не удержался и упал.

Ольга посмотрела на ученика сверху вниз, сняла свои перчатки и в этот раз решила закончить тренировку раньше обычного.

– Ты действительно очень плох, Савелий, – сказала она и подала руку упырю, чем очень впечатлила его. – Но ты должен знать, что я ценю тебя не за мастерство фехтовальщика.

Упырь с пониманием кивнул, улыбнулся и ничего не ответил. Когда он коснулся руки девушки, та не могла не заметить холода прикосновения и тут же отстранилась.

– Тебе точно не нужен доктор? – спросила она. – Я заплачу любые деньги, если нужно.

– Нет, это не лечится, моя госпожа, – ответил упырь, и тогда дочь хозяина замка со слегка наигранной грустью вздохнула, чем еще больше впечатлила собеседника.

– Однажды мы сделаем из тебя лучшего дуэлянта в этом городе, – сказала Ольга на прощание и вышла через открытую дверь.

– Вторым после вас, моя госпожа, – ответил ей Савелий.

Глава 5. Кольцо

Время все шло, и за те несколько недель, которые упырь провел в замке, ему начало казаться, что ужасы войны позади и что бедолаге благодаря неожиданному повороту судьбы посчастливилось найти новый дом, где его любят и ценят. Даже домашние слуги перестали быть такими суровыми к Савелию, и сама Агафья теперь приглашала его к ужину, хотя упырь для сохранения своей легенды всегда отказывался и каждый раз выслушивал уже в шутку сказанные наставления о разгульном образе жизни.

– Так, значит, скоро уходите? – с долей грусти в голосе спросил упырь у бывшего напарника и, как обычно, заказал у корчмаря кружку медовухи.

Емельян раскрутил внутри стакана горсть игральных костей, бросил, и вся корчма тут же принялась хохотать и улюлюкать. Довольный соперник, изучивший тактику и приемы гостя, забрал выигрыш себе, а дозорный, распрощавшись с парой недавно приобретенных сапог, вздохнул и наконец ответил:

– Уходим. Чужие мы в здешних местах, домой пора.

Савелий протянул товарищу мешочек заработанных монет, и, пожав плечами, промолвил:

– Возьми тогда хоть денег на дорожку, за тот случай на посту.

Бородатый стражник нахмурил свои густые брови, развернулся лицом к упырю и решительно отодвинул монеты обратно.

– Нет. Такое я принять не могу, – ответил он и, снова вздохнув, добавил, – к тому же, я и сам виноват в произошедшем в два раза больше твоего – на собственном дежурстве проспал побег новобранца.

Упырь с пониманием кивнул, а затем встал и направился к выходу. Собравшиеся в корчме люди уже не провожали его взглядом и не перешептывались, потому что давно привыкли к ежедневным посиделкам дозорного с другом, и лишь один корчмарь, прищурившись, наблюдал за каждым движением гостя. Хозяин знал, что Савелий ничего не ест и не пьет. Возможно, он даже понимал, кто парнишка такой на самом деле, но почему-то ничего с этим не делал. Может быть, он не относился так к суевериям, как остальные, а может, просто предпочитал не лезть не в свое дело. В конце концов, кто знает, сколько воров и разбойников прошло через эту корчму за время ее существования?

– Эй, друг! – крикнул Емельян Савелию вслед, когда тот уже отворил дверь, чтобы выйти наружу.

– Да? – не промедлив, спросил упырь.

– Подари Ольге кольцо какое, что ли. Многим ты ей обязан, – посоветовал бородатый стражник, и Савелий на это улыбнулся и кивнул головой.

Глава 6. Оруженосец

На следующее утро все деревенские жители округи собрались у прочных стен замка, с ужасом перешептываясь и требуя прохода внутрь. Отец Ольги, Ярослав Васильевич, и жених девушки, Захар Всеволодович, стояли на высокой башне и наблюдали за тем, как половецкое войско, вдоволь разгулявшись по русской земле, разбивает лагерь в непосредственной близости от поселения.

– Наивно было полагать, что они не явятся сюда, – сказал пожилой правитель, поправив на себе наспех накинутые после сна одежды.

Также не юнец, уже с проблесками седины, жених Ольги задумчиво посмотрел вдаль и стал изучать палатки врага, вооружение солдат и предметы снабжения, а потом сопоставлять эти сведения со знаниями монахов, у которых он учился грамоте и искусству стратегии еще в далеком детстве. Обращая особое внимание на количество шатров, он застыл на несколько секунд, чтобы посчитать, после чего ответил:

– Это не целое половецкое войско, а только отделившийся от него маленький отряд грабителей. Мы можем разбить его прямо сейчас, если захотим.

Пожилой аристократ нахмурился, облокотился на прочную стену и отрицательно покачал головой. Ему крайне не нравилась идея решать возникшую проблему силой, особенно, если учесть, что армия самого великого князя совсем недавно была разбита южанами в этих краях. Гораздо логичнее, с его точки зрения, было бы откупиться и остаться в живых, а уже к следующему году подготовить оборону и обучить людей.

– А что потом? – спросил он риторически и повернулся к жениху Ольги. – Другие половцы придут следом и не оставят камня на камне после такой выходки?

– Возможно, – неожиданно согласился умевший убеждать собеседник. – А еще возможно, что истощенное битвами и дорогой войско не станет штурмовать укрепленный замок и бросит свою затею.

Ярослав Васильевич нахмурился еще сильнее, отошел в сторону, чтобы наедине, без давления все обдумать, и после с одобрением кивнул головой.

В полдень городскую площадь и торговые прилавки с купеческими товарами осветило яркое летнее солнце. Молодой аристократ широким шагом шел с дорогим подарком в руках, чтобы увидеть свою избранницу и одарить ее перед важной битвой. Жених уже представлял себя владельцем всех ближайших земель как минимум и, возможно, однажды даже князем в столице. «Эх, славная будет бойня!» – думал жестокий и расчетливый Захар Всеволодович, и теперь в своих мыслях он был еще и грозой монголо-татар, которые, стоить заметить, своими военными традициями могли бы посоревноваться даже с Римом.

Когда жених подошел к богатому дому хозяина замка, его мечтательные мысли тут же развеялись и остался один только холодный расчет. По поскрипывающей лестнице аристократ поднялся на второй этаж, где находились комнаты хозяев, отворил дверь покоев Ольги, и каково же было его удивление, когда перед глазами вошедшего предстал стоящий на коленях ненавистный слуга с дешевым медным кольцом в своих вытянутых руках.

– Пойдем! – без затяжных речей сказал жених Савелию, и тот так же кратко, не оправдываясь и не переча, кивнул головой и, сжав недавно купленное кольцо в руках, последовал за аристократом.

– Захар, я все объясню! – закричала Ольга и тоже выбежала из комнаты. – Он не хотел ничего плохого, это просто глупость!

По щекам девушки текли слезы, а ее тренировочный меч лежал теперь на полу, как забытая игрушка капризного ребенка.

– Я знаю, – ответил Захар и, не остановившись ни на секунду, дошел до выхода из дома.

«Что теперь будет со мной?» – думал Савелий и уже представлял свою голову в корзине под плахой палача. Конечно, он ни о чем плохом подумать не мог, когда дарил свой подарок, ни о какой свадьбе слуги с хозяйкой не могло быть даже речи, но в душе упырь был еще по-молодецки прост и недооценивал значимость многих поступков в своей жизни.

Дойдя до смотровой башни, где до сих пор находился отец Ольги, Ярослав Васильевич, Захар и Савелий получили разрешение на проход у стражи, а затем, еще через минуту ходьбы, оказались в небольшом помещении, в котором собрались ветераны армии, включая сотника Ивана, а также сам хозяин замка.

– Рад представить уважаемым господам и папе, – начал говорить только что вошедший жених, взяв инициативу в свои руки, и неожиданным обращением не на шутку удивил пожилого правителя, – Савелия. – Откашлявшись, через секунду он продолжил. – Наш недавний гость оказался не только единственным выжившим счастливчиком в своей деревне, но еще и талантливым фехтовальщиком!

Упырь, услышав такое, растерялся и проглотил внезапно возникший комок в горле, но противиться озарившей его удаче и возражать он не стал. Все же похвала была многим лучше, чем удавка висельника, и поэтому Савелий с удовольствием принял свою роль в разыгрываемом спектакле, какой бы она ни была в хитрой голове Захара Всеволодовича.

– Да, смышленый юноша, – подтвердил хозяин замка. – Моя дочь не взяла бы кого попало в ученики.

После этого собравшиеся, словно ничего и не произошло, продолжили обсуждать план нападения на половцев и дальнейшее отступление обратно в замок, но Захар, как будто принес с собой очень важную весть, не желал отходить от темы.

– Я бы хотел взять его на битву! Рындой, оруженосцем! – сказал он. – С таким помощником мне ничто не будет страшно!

Правитель с интересом поднял бровь, но, хорошо зная, как глубоко могут засесть в молодой голове безрассудные идеи, спорить не стал. Каким бы способным ни оказался в битве Савелий, годы и опыт любого другого воина сыграли бы свою роль. С другой же стороны, наступательная операция не должна была оказаться сложной, а чтобы разглядеть способности юного бойца, этого бы как раз хватило.

– В таком случае я даю тебе добро, мой мальчик, – так же по-свойски, поддерживая тон, обратился к Захару отец Ольги. – Если, конечно, Савелий не против, я отпускаю его рядом с тобой.