«Я только… этому учусь».
Не научившись…, утомлюсь.
Мелки способности людей.
Всё мог бы только иудей,
Которого зовут Христом,
Распятый издавна крестом.
Её мы в церкви отпевали.
Звалась Ивановской она.
И ей возможность создавали
Легко уйти на небеса.
Святой же, Серафим Саровский,
Землячку в ней свою признал,
И, покровитель земли окской,
Ей путь на небо указал.
Ведь на Земле была «святой».
Над ней, как будто, нимб светился…
И нету больше дорогой,
И дух покорно удалился,
Оставив лишь на память мне
Свои заботливые руки,
Ночные телефона звуки,
И голос в полной тишине.
Когда ж икона Серафима Саровского
Мироточила мерно за моей спиной,
То в этом было много богословского,
Отгороженного от меня глухой стеной.
Благоуханьем этой мирры
Сошла вдруг божья благодать
Сюжетом для молитв и Лиры.
Сие в словах не передать.
Она лежит в гробу, как будто бы живая.
И мне хотелось ей сказать: «Вставай!»,
На мой души надрыв, не отвечая,
Как над собой ты руки не ломай.
И что ж на деле оказалось?
И что же, всё-таки, тому виной?
И никого уж больше не осталось
Из предков за моей спиной.
Касимовский отец Андрей,
С божественным, красивым ликом,
Над гробом таинство свершил.
И сочным басом, иерей,
Обласканный весь Солнца бликом,
Об этом всем нам сообщил.
И с иереем, А.Коврижных,
Племянник мой на пару пел.
И сочный бас двоих их, нежных,
Всех нас оставил не у дел.
На кладбище растёт лесок.
И где-то, верно в середине.
Там, где на дне почти один песок,
В красивой, плоской котловине,
Под сенью сосен, елей и берёз,
В зелёном, мирном леса окружении,
Сам Бог могилу маме преподнёс.
Во всяком случае, все мы сошлись во мнении.
От всей семьи венок один,
Гвоздик охапка красных, –
Восьмой десяток ведь годин
Прожит был не напрасных.
И крест с распятьем золотым,
Табличка у ног бренных, –
Напоминанье молодым
От пожилых и тленных.
А три свечи у ног стояли.
Пятёрка у колен была.
По-разному все догорали.
Совсем оплавилась одна.
Та, что стояла посредине,
И в окруженье четырёх.
Как будто утонула в тине,
Подальше от стоявших трёх.
А старший брат её, Ю.С.,
Повеса в детстве из повес.
Был раньше форменный бутуз.
Теперь хранитель братских уз.
Он на могилу сестры старшей
«Венок» терновый положил.
И, с Родины приветом ставший,
Навеки он на ней застыл.