Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

Суворов Григорий Иванович – перед войной сотрудник НКИД

(директор 130 школы)

На приеме академиков РККА 5 мая 1941 г. произошел следующий эпизод. Один из присутствующих генералов предложил тост за мир. Сталин перебил его. «Плох тот генерал, который предлагает тост за мир, дело генералов воевать, война будет, и будет неизбежно, Гитлер зарвался, он завоевал ряд старых и жизнеспособных стран Европы, надо приостановить его успехи»[183 - Это очередной миф, ведь Сталин в своей речи слова «Гитлер» даже не произнес. Он объяснил причины военных успехов Германии тем, что она «политически подготовила войну и имеет надежных союзников», имея в виду СССР, и сказал, что непобедимых армий нет.].

Новиков Олег Сергеевич

(сотрудник УМВД Моск[овской] обл.)

В 1941 г. служил командиром взвода 589-го гап в р-не Кандалакши. Вспоминает, что среди личного состава было известно о речи И. В. Сталина 5 мая 1941 г. и, в частности, та ее часть, где говорилось о том, что Гитлер зарвался и пора его приостановить, пока он не обрушился на СССР.

август 1955

Удилин Александр Федорович – полковник запаса

(офицер I МАПУ)

В мае 1941 г. закончил военную академию им. Фрунзе. Незадолго до окончания слушал доклад о международном положении для слушателей академии. Характеризуя взаимоотношения с Германией, докладчик всячески превозносил нашу боеготовность. Боеспособность немецкой армии расценивалась как дутая (легкие победы над слабыми противниками), переоценивалась революционность германского народа. Удар на фронте, революция в тылу! В аналогичных тонах выдерживались доклады и в др. местах (в частности, на ЗИСе).

Получил назначение ПНО-5 в дивизию (14 сд.?), стоявшую в Коврове, прибыл утром 21.V, когда на Запад уходил 3-й эшелон (части дивизии стали грузиться еще до 22 июня 1941 г.). Дивизия должна была передислоцироваться в Дорогобуж.

сентябрь 1955

Шляпников Николай Павлович – полковник

(Начальник ЦГВИА)

Был заместителем начальника и секретарем партбюро ЦГВИА НКВД СССР. Никакими данными о надвигающейся войне до 14 июня 1941 г. не располагал. 14 июня 1941 г. присутствовал на докладе о международном положении для партийного актива Бауманского района г. Москвы. Был поражен манерой и содержанием доклада. Докладчик, не называя вещи своими именами и не приводя конкретных фактов, дал понять неизбежность и близость войны с Германией. Н. П. Шляпников вынес такую твердую уверенность в этом, что на следующее утро взял отпуск, опасаясь, что не удастся им воспользоваться, и поехал не на юг (в Крым или на Кавказ), как это делал обычно, а в д/о в Кратово под Москвой. Через неделю началась война.

апрель 1956

Головников Вячеслав Константинович – капитан

(ст[арший] научн[ый] сотрудник ЦГВИА)

За неделю до начала войны слушал в ЦПКиО им. Горького доклад о международном положении, который делал известный дипломат Трояновский. В докладе Трояновский тщательно обошел все острые углы наших взаимоотношений с Германией. Однако аудитория была встревожена неясными слухами об осложнениях в отношениях СССР с Германией и докладчику было задано несколько вопросов такого рода. В частности, особенно волновала ряд слушателей поездка Гесса в Англию и ее возможное влияние на ход II-й Мировой войны и наши отношения с немцами.

Т. Головников считает, что намеки на возможность войны были незначительные и она разразилась совершенно внезапно.

апрель 1956

Вержбицкий Василий Гаврилович – полковник

(доцент ВПА им. Ленина)

Перед войной работал заведующим отделом Гос. Исторического музея. До 1940 г. был три года аспирантом ИФЛИ. Неоднократно бывал в предвоенное время на докладах о международном положении, но каких-либо ясных заявлений о близости войны с Германией не припоминает. Хотя в общем виде всячески варьировался тезис о нашей силе, двойном ударе на удар поджигателей войны[184 - Поджигателями войны в те годы в СССР называли правительства Англии и Франции.] и прочие хвастливые сентенции. Лишь с начала мая стали просачиваться сведения о речи И. В. Сталина перед выпускниками военных академий РККА, но сведения эти были очень глухие, отрывчатые и не давали реальной перспективы непосредственной близости войны.

октябрь 1955

Шауров Николай Иванович – полковник в отставке

(консультант ЦГВИА)

Перед войной работал преподавателем тактики воздушного боя В. А. (Военной Академии. – А. О.) им. Жуковского.

Перед войной тщательно изучалась техника и тактика немецкой авиации, т. к. после начала II-й мировой войны они расценивались очень высоко.

Н. И. Шауров имел возможность лично облетать и испытать в различных условиях все основные типы боевых немецких самолетов, которые были закуплены в Германии после заключения пакта 1939 г.

Немцы тогда довольно широко раскрыли перед нами двери своих авиазаводов и конструкторских бюро. Немецкий «Мессершмитт-109» значительно превосходил наши И-16, И-138, «ЛаГГ» и «МиГ» должны были ликвидировать это преимущество, т. к. они строились с учетом передовых достижений мирового авиастроения, в т. ч. немецкого.

К сожалению, в 1941 г. процесс перевооружения нашей авиации новой матчастью был только начат и серийное производство только-только стало налаживаться (война и эвакуация значительно затруднили этот процесс, в этом, по мнению Н. И. Шаурова, одна из причин господства немцев в воздухе в 1941–1942 гг.).

Серьезные просчеты были допущены в дислокации ВВС: авиачасти, перевооруженные новой техникой, были расположены в Западном и Прибалтийском Особых военных округах и в первые часы войны были разгромлены, и значительная часть их техники была захвачена на аэродромах врагом. Таким образом мы остались без новой матчасти, ее серийное производство не было налажено, его пришлось свернуть в связи с эвакуацией (в угрожаемых и оккупированных врагом районах). Поэтому враг превосходил наши ВВС как количественно, так и качественно. Н. И. Шауров утверждает, что задолго до войны немцы систематически вели аэрофотосъемку, с больших высот, наших городов, аэродромов, ж. д., автострад. Эта работа проводилась не только на трассах полета гражданской авиации и в погран. полосе, но и в весьма отдаленных от границы районах (Киев, Нежин). Для этих целей использовались самолеты Ю-86, весьма солидно оборудованные соответствующей аппаратурой. Один из них в начале 1941 г. наша авиация посадила на наш аэродром, и немцы были пойманы с поличным.

ноябрь 1955

Тупицын Петр Васильевич – майор

(зам. нач. ЦГВИА)

С 1940 по 1946 г. служил в Управлении МПВО[185 - МПВО – местная противовоздушная оборона.] НКВД СССР. Управление МПВО НКВД СССР было создано осенью 1940 г. в целях руководства МПВО и координации действий в этой области различных ведомств. Начальником МПВО страны был Нарком внутренних дел СССР, а на местах – начальники соответствующих управлений НКВД. ПВО страны разделялось на активную – подчиненную РККА – зенитная артиллерия, авиация, служба ВНОС, прожекторные и звукоулавливающие средства, камуфляжи и т. д.; и пассивную – укрытия населения и государственных ценностей, борьба с ущербом, нанесенным вражеской авиацией (восстановительные части), тушение пожаров (пожарная охрана), охрана порядка (органы милиции) – эти функции, а также регулирование движения осуществлялись непосредственно по линии НКВД; кроме того, с Управлением МПВО координировали свои действия и в части МПВО находились под его руководством организации Осоавиахима (комплексы ПВХО, ГСО[186 - ПВХО – противохимическая оборона, ГСО – «Готов к санитарной обороне».] – и их пропаганда среди населения), скорая помощь, администрация объектов МПВО – предприятий, учреждений, жилых домов – действующие на советской линии.

По мнению П. В. Тупицына, к началу войны МПВО страны фактически существовало только на бумаге:

а) Не было твердых штатов и четких бюджетных ассигнований, и основные затраты на МПВО перекладывались на бюджеты учреждений и предприятий, средства от которых поступали нерегулярно и не повсеместно.

б) Моб. планы существовали только на бумаге, команды объектов, в основном, только в списках, взаимодействие различных звеньев МПВО не было опробовано на практике, особенно в звене: учреждение, предприятие, жилой дом.

в) Неудовлетворительно обстояло дело с подготовкой бомбоубежищ для населения. Они обычно создавались в малоприспособленных подвалах, со слабыми креплениями, главным образом деревянными. Поэтому в Москве некоторые из них во время бомбежек превратились в братские могилы. Конструируя бомбоубежища, не принимали в расчет тактико-технические данные немецких бомб: их вес, разрушительная сила и т. д.

г) Система подготовки населения к МПВО страдала рядом недостатков: комплекс ПВХО был построен на основе устаревших данных, главный крен в нем был сделан на ГСО и противохимическую защиту, совершенно не отрабатывались вопросы светомаскировки, тушения бомб, бдительность, готовность к отражению коварных уловок, борьба со шпионами и ракетчиками, паникерами, изучение (неразборчиво. – А. О.). В Москве полноценное МПВО было создано лишь после налета 22 июля 1941 г.

март 1956

Шепотковский Яков Семенович

главврач 40 больницы г. Москвы

(Ростокино)

Перед войной работал начальником Курортного управления Наркомздрава СССР.

С осени 1939 г. в Курортном управлении составлялись мобпланы использования местных учреждений этой системы в случае войны для лечения раненых. До февраля 1941 г. было составлено 3 мобплана. Четвертый мобплан был составлен в феврале 1941 г., когда развернулась более интенсивная подготовка к войне.

Однако этот мобплан был составлен без твердого представления о масштабах и продолжительности военных действий, всего в системе лечебных учреждений Курортного управления Наркомздрава СССР предполагалось развернуть 24 тысячи коек.

Целый ряд довольно неясных данных о надвигающейся войне и приготовлениях Германии, поступивших в период марта – июня 1941 г., привел к тому, что 21 июня 1941 г. на совещании в Наркомздраве было дано указание пересоставить моб. план Курортного управления, но к началу войны это, конечно, сделано не было.