Последняя жертва

Дульчин. С этих-то пор?

Дергачев. Разве рано? Ну, подождем. (Важно ходит по комнате.)

Дульчин. Зачем же вихры-то у тебя? Да еще в разные стороны торчат.

Дергачев. Ах, оставь. Я знаю, что я делаю. Хорошо тебе, – ты красавец. Я тебе не льщу, ты заметь, я не льщу никогда… Ты красавец, тебе прикрас не нужно; а с моей фигурой и физиономией надо же что-нибудь.

Дульчин. Сомневаюсь, чтоб такие вихры могли кому-нибудь служить украшением.

Дергачев. Я прошу тебя, оставь! Пожалуйста, без сарказмов. Это уж мое дело.

Дульчин. И фрак подгулял.

Дергачев. Фрак! Ну, что ж такое фрак! Где я возьму? Фрак еще ничего… Ты скажи там всем, что я оригинал, ну, и кончено… что я могу хорошо одеваться, да не хочу. Мало ли какие оригиналы бывают!

Дульчин. Если ты находишь оригинальным ходить в засаленном фраке…

Дергачев. Ну, оставь же, я тебя прошу.

Дульчин(ложась на диван). Однако, я не совсем хорошо себя чувствую.

Дергачев. Что с тобой?

Дульчин. Гадко спал сегодня.

Дергачев. Отчего это?

Дульчин. Все-таки, как хочешь, важный шаг, миллионное дело; да уж очень совестно перед Юлией.

Дергачев. Ты в сентиментальном расположении?

Дульчин. Как ни толкуй, как ни поворачивай дело, а ведь я поступил с ней жестоко. Да, сумел я устроить свою жизнь, что ни шаг, то подлость. Нет, довольно. Сколько мучений, сколько вот таких ночей! А тоска, братец!.. Кончено! Давай руку.

Дергачев. Зачем?

Дульчин. Я, Лука, человек слабый, распущенный, вот мое несчастие. Мне непременно нужно торжественно поклясться перед кем-нибудь, дать честное слово, оно меня будет удерживать.

Дергачев. Ну, изволь, на!

Дульчин. Вот тебе честное, благородное слово, что это последняя низость в моей жизни. И я сдержу свое слово. Пора быть честным человеком!

Дергачев. Да, уж это ни в каком случае не мешает.

Дульчин. Да и гораздо покойнее для себя-то, ты пойми.

Дергачев. Еще бы!

Дульчин. Ну, что Юлия, как она?

Дергачев. Ничего; задумалась, может быть, плачет. Я ей сказал, что скоро она получит известие от тебя. Теперь тебе остается написать ей честное, откровенное письмо.

Дульчин. Письмо написать не долго, но как избежать объяснений? А ведь это, я тебе скажу, такая неприятная история! Женские слезы для меня нож острый.

Дергачев. Объяснения предоставь мне. На то и друзья, чтоб все неприятное свалить на них. Ну, душенька, вставай, поедем!

Дульчин. Рано еще. Кто ж ездит на вечер засветло?

Дергачев. Если ты еще не скоро поедешь, так что ж моим лошадям стоять! Послушай, нет ли у тебя чего-нибудь мелочи, кучеру дать на чай? Пусть он съездит, пока чаю напьется.

Дульчин. Какому кучеру? Откуда у тебя кучер?

Дергачев. Ну, извозчик, разве не все равно? Я к тебе в карете приехал.

Дульчин. С какой стати? Друг мой, не вдавайся в роскошь, она ведет к погибели.

Дергачев. Отчего же не позволить себе изредка? Все с тобой, все на чужой счет, точно приживалка. Ты сам по себе приедешь, а я сам по себе, больше тону.

Входит Мандарий.

Мандарий. Дама какая-то желает вас видеть.

Дульчин(вставая с дивана). Незнакомая? Не Юлия Павловна?

Мандарий. Никак нет-с.

Дульчин. Проси сюда. (Дергачеву) Убирайся!

Мандарий уходит.

Дергачев. Куда же мне?

Дульчин. Куда хочешь.

Дергачев. Мне бы только посмотреть, что это за дама такая.

Дульчин. Ступай в залу, взгляни и останься там и не смей сюда носу показывать.

Дергачев уходит. Входит Ирина.

Явление третье

Дульчин, Ирина.

Дульчин. Кого я вижу! Ирина Лавровна!

Ирина. Ах, Вадим, ах!

Дульчин. Какими судьбами? Я сейчас к вам собирался…