Панорама

Девушка оторопело уперлась взглядом в следователя, в то время, как родная мать буквально повисла на её шее.

Бирюков раскрыл паспорт и внимательно сличил фото с оригиналом.

– Гражданка Назаренко Ольга Петровна? – вопросил он.

Мария, она же Ольга Назаренко, растеряно молчала.

– Да она это, она! – выкрикивала женщина, отпустив своё чадо из объятий.

– А вы, что скажите? – обратился полицейский к парню с крысиным взглядом.

– Да! Точно она! Олька! – скривился в улыбке свидетель опознания. – Ещё бы я её не узнал! Я же говорил: сбежала она, гулена! Давай, квашня, поехали домой!

Девушка отступила назад и помотала головой.

– А вы кто такой? – поинтересовался Ларин.

– Хахаль это её, Дениска Утюгов! – ответила мать Ольги. – Пашка то погиб, – добавила она и перекрестилась.

– Давай, Олька, не выделывайся! – Утюгов попытался схватить свою пассию за руку.

Ольга отдернула руку, сделала шаг назад и стала за спину хозяина квартиры. Её взгляд был насторожен, в глазах читался страх. Она ухватилась левой рукой за рубашку на спине Антона.

– Ты чё это?! – с угрозой вопросил Денис.

– Она не хочет идти с вами, – констатировал Ларин.

– Она моя невеста! – предъявил права Утюгов.

– Была твоя – теперь моя! – неожиданно выпалил Антон.

– Как это!? Ты чё, козёл городской, мою деваху увёл?

– Товарищ лейтенант, – обратился Ларин к следователю, – объясните этому гражданину, что он не в праве насильственно удерживать человека. Это статья.

Полицейский задумчиво посмотрел на Ларина. Открыл паспорт Ольги, глянул дату рождения, закрыл корочки и протянул владелице документа.

– Можете быть свободны, Ольга Петровна! А вам, – он повернулся к матери и жениху, – придется подписать протоколы опознания и отказа в требованиях.

– Но как же это…? Доченька! Чего это ты…? – Мать Ольги переводила растерянный взгляд с дочери на полицейского.

– Мне ваши семейные разборки не нужны, – пояснил следователь. – Она совершеннолетняя.

Антон протянул руку и захлопнул входную дверь перед носом незваных гостей. Снаружи доносился голос разъярённого «жениха».

– Ты думаешь, козёл, что вот так: забрал мою невесту и всё?! Денег мне теперь должен будешь! Двадцать косарей! Понял, козёл!? Двадцатка с тебя!

Они сидели друг против друга: Ольга на диване, он на кресле, которое раскладывал каждый вечер, чтобы улечься спать. Антон внимательно смотрел в её глаза, ставшие вдруг внимательными и спокойными. И понял: она вспомнила всё!

– Значит, тебя зовут Оля?

– Теперь не знаю, – девушка пожала плечами .

Это «теперь» не понравилось Ларину. На что она намекает?

– Хочешь поменять имя? – решил уточнить он.

– Мне имя ни к чему. Если хочешь, зови меня Олей или Марией, мне всё равно.

– Почему?

– Потому, что я не могу точно сказать, кто я?

– В каком смысле? – насторожился Антон.

Оля внимательно посмотрела на хозяина квартиры, словно старалась прочесть его мысли или определить меру доверия.

– Я попробую тебе объяснить. Как смогу, так как словарный запас ваших слов пока у меня не велик. Той ночью ты остановился на шоссе у тела девушки. Это была Оля Назаренко. К этому моменту она находилась в состоянии клинической смерти. Сердце её билось, мозг умирал. Если бы не ты, тело от большой кровопотери через час остыло. Ты спас только тело Оли Назаренко, но не успел спасти её мозг. Даже, если бы она выжила, и смогла сохранить двигательные функции, то разум потеряла бы навсегда.

– Но ты же…, – не смог сформулировать Антом.

– Жива и здраво мыслю? – окончила Ольга. – В том то и дело, что это я мыслю, а не Назаренко Ольга.

– В смысле? – тупо спросил Ларин. – Ты, но не Назаренко? Кто это – «ты»?

– Я – волна. Когда ты поднял девушку с земли, я вошла в её мозг.

Ольга/Мария замолчала, оценивая впечатление от своего признания. Антон с изумлением смотрел на неё. Тишина длилась минуты две. Наконец, Ларин произнес:

– Значит, ты – волна. То есть, в твоей голове волна. Какая волна? Электромагнитная? Гравитационная? Квантовая? Хотя… ты разговариваешь, значит, нейронная волна?