Покушение

– Естественно, из траншеи, герр оберштурмбаннфюрер, – победоносно взглянув на Цирайса, ответил главный инженер.

– Ну вот и посмотрим вместе, – решил спор Грейфе.

Пришлось и Цирайсу следовать за ними наружу, в траншею, в которой уже изготавливалась к стрельбе команда. Конечно, их троица расположилась совсем не рядом с испытателями. И что бы ни случилось с этим фаустом, никого из них не задело бы и осколком. Но все же они стояли не за бетонной стеной.

– Первый выстрел будет произведен по самому ближнему щиту, – сказал Пфлюкер. И в тот же момент из трубы-ствола, лежащего на правом плече стреляющего, за спиной у него, вырвался длинный-предлинный язык пламени. Над полигоном раздалось все заглушающее шипение. А по направлению к броневому щиту устремилась булава, и все мгновенно утонуло в грохоте ее разрыва.

– Неплохо, – довольно сказал Пфлюкер.

В ушах у Грейфе звенело, и он подумал, что, пожалуй, этот толстый Цирайс был прав, когда возражал против того, чтобы они уходили из бункера. Но он тоже одобрительно закивал, выражая тем самым свое согласие с главным инженером.

Второй выстрел был сделан по щиту, удаленному от траншеи на двенадцать метров. Булава, которую Пфлюкер назвал гранатой, прожгла его у самой земли. Это хорошо было видно не только в бинокли, но и невооруженным глазом. Пфлюкер нахмурился и быстро пошел по траншее к стреляющему. Они о чем-то коротко поговорили. Но Грейфе не расслышал ни слова. Уши у него после второго выстрела окончательно заложило. Потом Пфлюкер вернулся на свое место.

– Что случилось? – спросил Цирайс.

– Во-первых, мы уже взяли рубеж двенадцати метров! – поднял палец над головой Пфлюкер.

– Поздравляю, герр Пфлюкер, – слащаво улыбнулся Цирайс. – Но что случилось?

– Ничего. Я увеличил прицел.

В третий раз длинный шлейф пламени очернил траву сзади стреляющего. Но граната на сей раз не долетела до цели. Ткнулась в землю перед самым щитом и обуглила ее. Пфлюкер болезненно поморщился и снова теперь уже побежал к стреляющему. На этот раз они разговаривали гораздо дольше. И в конце концов ствол-трубу укрепили на специальной подставке. После этого испытатели-солдаты ушли в укрытие, а Пфлюкер попросил Грейфе и Цирайса отойти еще метров на пятьдесят.

– Что вы предприняли теперь? – опять спросил Цирайс. – И почему убрали стрелка?

– Значительно увеличил вышибной заряд, – объяснил Пфлюкер.

– А прицел?

– Установил первоначальный.

Пфлюкер подал знак рукой. Его команду тотчас выполнили. В укрытии что-то нажали или дернули, или потянули. Но эффект от этого получился совершенно неожиданным. Подставка вся вдруг окуталась огненным облаком разрыва. А граната вылетела всего метра на полтора и тоже взорвалась.

– Вот так! – многозначительно вякнул Цирайс.

– К сожалению, так, – согласился Пфлюкер. – Вышибной заряд оказался слишком велик. Но двенадцать метров уже наши. А это ровно вдвое больше, чем было на прошлых испытаниях. Я считаю – это успех.

«Особенно последний выстрел, – подумал Грейфе. – Пожалуй, обергруппенфюрер был прав. Они доведут эту штуку до кондиции, когда русские, о, мой бог, упрутся своими танками в окружную берлинскую автомагистраль».

– А неужели нельзя сделать ствол прочнее, герр Пфлюкер? – спросил он.

– Конечно, можно, герр оберштурмбаннфюрер. Но это непременно повлечет за собой увеличение веса всей системы. А это уже будет вопреки всем нашим расчетам, – ответил Пфлюкер. – Нет, герр оберштурмбаннфюрер, тут надо что-то другое.

– Все дело в порохах. Вы все время возитесь с пироксилиновыми. А я вам давно уже советую испытать баллистные, – заметил Цирайс.

– Возможно, герр майор, вы и правы, – не стал спорить Пфлюкер. – Но надо сначала до конца испробовать все комбинации с пироксилиновыми порохами.

В порохах Грейфе не понимал ни бельмеса. И на каком из них в конце концов остановятся изобретатели, ему было совершенно безразлично. Но этот похожий на молнию сноп огня, вылетающий за спиной у стрелка, его совершенно обескуражил. Он абсолютно не мог себе представить, как же тогда стрелять этой гранатой из кармана или из рукава? «Сгоришь же, к черту, еще во время тренировок!» Мысль эта так взволновала его, что он спросил:

– А что, герр Пфлюкер, этот огненный шлейф, он так всегда будет вылетать из трубы?

– Боюсь, что да, герр оберштурмбаннфюрер. Ведь надо же куда-то деваться энергии отдачи? – ответил Пфлюкер. Энергия отдачи тоже мало волновала Грейфе. «Как же они тогда обещали нам сделать для нас то, что нам нужно? Или они ни дьявола не поняли, что это такое должно быть? – в растерянности думал он. – Нет, я обо всем доложу обергруппенфюреру! И пусть он сам спросит у этих умников, что они имели в виду под этим самым “панцеркнакке”?»

– А на какое же расстояние, герр Пфлюкер, по вашим расчетам, должна бить эта штука? – спросил он.

– Мы считаем, что не меньше, чем на тридцать метров, – ответил главный инженер.

– Но ведь этим пока даже не пахнет, – не скрывая своего разочарования, заметил Грейфе.

– Да, но совсем недавно у нас вообще ничего не было, – резонно ответил Пфлюкер.

– Н-да, – вздохнул Грейфе, снова подумав: «Совсем недавно не очень-то она нам и была нужна».

В Берлин Грейфе вернулся совсем удрученным и озабоченным.

Глава 9

– Слышали сводку? – заходя в кабинет Круклиса, еще с порога спросил Доронин.

– Еще бы! Такие новости! Столица Украины! Красавец Киев! Лучшего подарка к 26-й годовщине Октября и не придумаешь, – довольно ответил Круклис.

– Просто молодцы, – высказал похвалу в адрес воинов-освободителей Доронин.

– Они-то да. А мы? – лукаво улыбнулся Круклис.

– Несравнимо слабее, но кое-что тоже есть, товарищ полковник, – ответил Доронин. – Разрешите начать с фотографий?

– С чего хотите, – согласился Круклис, вытаскивая из стола свое непременное в таких случаях увеличительное стекло.

Доронин разложил перед полковником фотографии.

– По данным экспертизы, товарищ полковник, все снимки сделаны еще до войны – не раньше, чем в тридцать девятом году. Снимали из фотоаппарата с очень маленьким объективом. Вероятно, какая-нибудь подделка под зажигалку или под портсигар, или что-либо подобное. Это доказывается тем, что часть снимков – монтированные, – начал доклад Доронин. – Объекты фотографирования просто не умещались в одном кадре.

Доронин докладывал, а Круклис вновь, с еще большим вниманием, разглядывал снимки через увеличительное стекло.

– Я заметил это еще в прошлый раз, – сказал он. – Конечно, разве захватишь в один кадр новые корпуса завода «ЗиС»? Или даже Крымский мост? А монтаж получился неплохой…

– Обратите внимание вот на эту серию, я бы так выразился, – подсказал Доронин.

Круклис просмотрел. На снимках были какие-то неизвестные ему дома, две подворотни, витрина магазина.

– Я их уже видел. Но не очень пока понял, для чего их фотографировали, – признался он. – Может, вы догадались? Может, тут главное не дома, а люди?

– У нас пока тоже ясности нет. Но мы склонны думать, что снимались все же именно дома. А вот с какой целью? – вопросом ответил Доронин.

– Явки? Места встреч? Тайники? – высказал предположение Круклис.

– Все может быть, – согласился Доронин. – Но ведь надо знать точно.