Ликвидатор. Терракотовое пламя

В сталкерский лагерь меня привёл смуглолицый парень, внешне похожий на цыгана. Он нашёл меня в том злополучном… тьфу-тьфу-тьфу, счастливом, конечно же, подвале по сигналу моего ПДА (я включил его незадолго до начала выброса, полагая, что уже далеко оторвался от возможных преследователей) и вернул в чувство серией энергичных шлепков по щекам.

– Серьга, – представился сталкер, протянув мне руку. Болтающийся под его правым ухом золотой крестик сверкнул в лучах заходящего солнца, словно намекая на происхождение погоняла.

В «Светлом» я сразу пришёлся ко двору и стал своим парнем для хозяина «Касты» Бобра и коменданта лагеря Степаныча. Оба старика полюбили меня, как сына. Я им платил взаимностью: Степанычу помогал вести дела в лагере, а для бармена таскал из Зоны ценные арты и сопровождал караваны с добром от периметра к лагерю и обратно.

С Серьгой тоже сдружились не по-детски. Всегда и везде ходили вдвоём, как знаменитые Химик и Пригоршня, ну или как Комбат и Тополь. Эти сталкеры – настоящие легенды Зоны. Не знаю, что в историях про них правда, а что вымысел, но жизнь у парней – закачаешься. Наши с Серьгой приключения на их фоне выглядели безобидной вознёй в песочнице.

Жаль только, недолго длилась наша дружба. Пропал парень почём зря, а во всём, как обычно, виновата женщина. Бобр давно говорил, что у него есть внучка-красавица: высокая, стройная, ноги от ушей. Ну, про ноги это я Серьге ляпнул, когда Бобр в очередной раз старую песню завёл, что, мол, вот-вот внучка приедет деда проведать. Знал бы тогда, что прямо в яблочко попаду, рот бы себе зашил, ведь Бобр столько раз этой басней всех нас кормил, что мы ему и не верили уже, а добродушно подтрунивали над стариком, ну и фантазировали о красотке. Не знаю, о чём уж там Серьга мечтал, а я в своих грёзах с родственницей бармена в Зону за артефактами ходил.

В общем, дождался Бобр красавицы своей, а вместе с ним и Серьга. Он как Лизку увидел, так и обмяк сразу, что медуза твоя. Вместе с ним на девушку положили глаз все сталкачи. Бобр, как заметил с их стороны излишнее внимание к внучке, достал из-под прилавка дробовик и недвусмысленно намекнул, что отстрелит хозяйство любому, кто позарится на его любимицу.

Лиза тоже себя грамотно повела: ни с кем не кокетничала, держалась отстранённо, словно Снежная Королева. Ну, мужики и забили на неё: какой смысл к недотроге подкатывать, да ещё с таким дедом в защитничках. Только Серьга не внял голосу разума в моём лице. Уж как я его ни отговаривал, а он всё одно каждый день твердил: «Сил нет, как люблю, либо моей будет, либо я к Тёмному Сталкеру уйду». И ведь ушёл бы в Зону и сгинул там, если б Лиза в один прекрасный день не уступила. Видимо, дрогнуло девичье сердце от ухаживаний Серьги.

Начали они встречаться тайком от деда и довстречались до того, что недели через две, по моим подсчётам, он уже прадедом станет. Бобр как узнал, что Серьга его Лизку обрюхатил, разошёлся не на шутку. Я в тот день как раз в «Светлом» был (мы тогда с Серьгой вдвоём уже в Зону не ходили, он всё время с пассией своей проводил), думал, Бобр сгоряча весь бар разнесёт. Да уж, столько бутылок, кружек и стаканов за раз при мне в «Касте» ещё никогда не били.

В общем, закончилось всё плохо для Серьги. Сталкачи по приказу Степаныча вломились к нему в дом, выдернули парня из кровати, напугав Лизку до полуобморока, и потащили на центральную площадь «Светлого» для справедливого суда. Ладно хоть штаны дали надеть да куртку на плечи накинуть, а то приволокли бы Серьгу в чём мать родила, вот сраму-то было бы.

Сталкерский суд короткий: смысл демагогию разводить, когда все улики налицо. Нет у этого суда ни адвокатов, ни прокуроров. Бобр, как представитель потерпевшей стороны, сказал, что он обо всём этом думает, и попросил судью, Степаныча, значит, вынести суровый, но справедливый приговор. Комендант даже слова Серьге не дал, пальнул из «макарова» в воздух, типа молоточком по столу стукнул, и вынес вердикт: женить стервеца немедленно.

Свадьбу сыграли в тот же день, а через неделю Серьга с молодой женой отбыл за пределы Периметра. Дед, значицца, настоял на том, чтобы внучка вынашивала его правнука вдали от территории отчуждения. Серьга поначалу противился: мол, хочу здесь с Лизкой остаться, но Бобр пригрозил достать дробовик и в этот раз стопудово привести угрозу в исполнение. Так и отбыл мой кореш на Большую землю.

Поначалу мы изредка перезванивались, но потом как-то Лиза взяла трубку (Серьга в это время в магазин за продуктами отчалил).

– Не звони больше сюда, Купрум, – сказала она с лёгкой хрипотцой в голосе. – Серьге больно. Всякий раз после твоих звонков он целую неделю как потерянный ходит. Только-только в себя придёт, а ты опять звонишь. Отпусти его, не тяни за собой. Договорились?

Что я мог ей на это сказать? Естественно, я пообещал не звонить, а для себя решил, что Серьга погиб, так мне легче было принять его исчезновение из моей жизни.

С тех пор, как Серьга ушёл из лагеря, память о прошлом стала возвращаться ко мне. Не знаю, в чём тут дело. Может, просто время пришло, а может, потеря лучшего друга стала спусковым крючком. Какая разница, главное, процесс пошёл, и я вспомнил о «сердце» и о своём намерении отдать его учёным.

Кстати, когда я пришёл в себя в том подвале, артефакта при мне не было. Это я тоже вспомнил совсем недавно. Серьга его не брал, я уверен в этом на все двести процентов. Он обязательно бы отдал мне артефакт, когда мы стали с ним не разлей вода. Значит, с «сердцем» что-то случилось во время выброса, или его взял кто-то другой, кто нашёл меня до того, как это сделал Серьга.

Как бы там ни было, в «Светлом», где всё напоминало о друге, мне больше делать было нечего, и я решил всё-таки дойти до лагеря учёных.

Профессор обрадовался мне, как родному, хотел сразу сообщить отцу, что я нашёлся, но я попросил его не писать сообщение:

– Хочу сам заглянуть к нему. Соскучился.

– И то верно, – кивнул ученый и начал расспрашивать, где я пропадал и чем занимался всё это время.

Я всё рассказал ему без утайки и в конце долгой исповеди почувствовал огромное облегчение, будто камень свалился с души. Профессор не стал читать мне нотации, он лишь посоветовал держать язык за зубами и ничего не говорить отцу.

– Пусть это будет нашей тайной, – сказал он и добавил, что скоро от «Чёрных волков» ничего не останется.

Я попробовал узнать, с чего он это взял, но Олег Иванович сослался на секретность информации и перевёл разговор в другое русло. Он предложил мне устроиться к нему на работу.

Так я и сделал. Теперь я сталкер отряда снабжения исследовательской лаборатории профессора Шарова. Занимаюсь любимым делом: добываю для умников всякие артефакты и нужные для исследований органы мутантов.

Глава 5

Неожиданное спасение

Жизнь любого сталкера состоит из коротких перерывов на отдых, пополнения запасов провианта, боекомплекта и долгих походов в Зону за хабаром. Моя тоже не была исключением, потому я и оказался на Пустошах. Но вот каким ветром туда занесло Гонзу с подельниками?

Спустя месяц после судьбоносного разговора с профессором я узнал, что он имел в виду, говоря о незавидной судьбе «Чёрных волков». Отдохнув три недели в отцовских владениях, я вернулся на исследовательскую базу, где все взахлёб обсуждали массированную атаку миротворцев на лагерь Дикого и его шайки. Американцы, а именно они составляют костяк Ограниченного контингента ООН в Зоне, никогда не умели воевать по-тихому. При поддержке десятка бронетранспортёров, такого же числа вооружённых гранатомётами и крупнокалиберными пулемётами «хаммеров» и десятка штурмовых вертолётов, они всей массой обрушились на базу «волков», разнеся её вдрабадан.