Железный ветер. Путь войны. Там, где горит земля (сборник)

До сего дня.

Прага – Варшава – Минск.

– Группы по три планера. В группе два носителя бомб, судя по первым данным – какой-то аналог контейнерных термобарических боеприпасов, но ненормальной разрушительной силы. Один с управляемыми ракетами. Они слишком быстрые и обходят наши артбатареи «копейщиков»[16 - Устоявшееся собирательное наименование тяжелой артиллерии ПВО от 120 мм и выше.]. Они вполне точно знают всю нашу систему обороны. Наводим на цели термопланы-ракетоносцы.

Luftwaffenkommando «0» была совершенно особым соединением, и еще на стадии составления штатного расписания возникли бурные споры относительно состава и вооружения атакующих групп. С самого начала предполагалось, что дивизия будет укомплектована новейшими сверхзвуковыми бомбардировщиками Зенгера, абсолютно неуязвимыми в силу потолка и скорости полета. Но по мере обретения эфемерными общими планами «плоти» конкретных расчетов менялось и техническое обеспечение. Цикличность работы дифазера стала неприятным сюрпризом и серьезно ограничила возможности ударной группировки. Коммуникации не позволяли гарантированно наладить бесперебойное снабжение сверхдорогим и токсичным топливом, которое «Зенгеры» пожирали, как свиньи. Отдельной строкой шли запасные части и детали, производство которых нельзя было быстро наладить на захваченной промышленной базе. Поэтому старые добрые турбовинтовые четырехмоторники вновь встали в строй. Это были очень хорошие, надежные, проверенные машины, но, в отличие от «Зенгеров», они имели один недостаток – не были неуязвимы.

Для нанесения максимального ущерба требовалось вооружать все самолеты отдельного звена управляемыми планирующими бомбами. Расчеты показывали, что скорость, высота, радиоэлектронное оборудование и знание системы обороны противника сведут потери к абсолютному минимуму. Но даже этот минимум в считаные проценты был непозволительной роскошью – «Дивизия Ноль» должна была наносить непрерывные удары по самым уязвимым точкам основных противников, разрушая промышленные центры, парализуя морское сообщение и дорожные коммуникации, громя гелиевые комбинаты и нефтяные заводы. Полсотни бомбардировщиков – против половины планеты. Даже с поправкой на убожество и отсталость низших рас – неравенство сил было слишком значимым.

Кроме того, всегда оставалась вероятность того, что аборигены изобретут что-нибудь новое или разведка «друзей» предоставит неточные сведения. Поэтому после долгих споров и почти года непрерывных штабных игр все же возобладала концепция «2 + 1», два бомбардировщика-«бомбоносца» и один защитник с дополнительными модулями РЭБ и пятью управляемыми ракетами FRK-100/46dm., иначе известными как «das Brennschrapnel».

Каждый подобный снаряд был заполнен слоями небольших цилиндров, часть из которых представляла собой цельнометаллические поражающие стержни, а часть – полые контейнеры с зажигательной смесью. Сложная система подрыва по сигналу оператора или радиовзрывателю выбрасывала поражающие элементы конусом по направлению движения, образуя начиненный разящей сталью огненный «факел» в добрых два десятка метров с температурой до 5000 °C. Благодаря сложнейшей конструкции и самой современной системе наведения «Бренны» были фантастически дороги, собирались практически вручную, но только такой снаряд обеспечивал гарантированное поражение «с первого выстрела» главного противника высотного турбовинтового бомбардировщика – дирижабля-ракетоносца.

Первый налет «тяжелой дивизии», чье ожидание накануне наполняло сердце Der Chef der Luftflotte радостной тревогой, доказало правильность выбора организации и оружия. Нескольким дивизионам имперских экранопланов удалось выйти на перехват бомбардировщиков, единицам – пробиться сквозь плотную завесу помех. Но операторы наведения не зря прозвали FRK «небесными рапирами» – «Бренны» работали далеко, точно и неотвратимо.

Петроград – Москва – Харьков.

– Последняя группа продолжает движение. Следующая возможная цель – Саранск.

Константин щелкнул тумблером.

– МВД. Лимасова.

Гордей отозвался почти сразу, менее чем через четверть минуты.

– Ваше Величество?

– Новые известия? – кратко произнес Император.

– Ничего, что может быть достойно доклада, – прямо и четко отозвался Лимасов, понимая, что сейчас не до словесной эквилибристики. Враг напал на Империю, враг бомбил города, убивая сотни, вероятно, тысячи имперских граждан. Менее чем за пять часов прежний мир закончился и начался новый, в котором все имело совершенно иную цену, в том числе и слова. – К вечеру мы добудем хоть что-то, я даю слово и ручаюсь головой.

Молчание было ему ответом. Лимасов не видел императора, но зримо представлял, как тот по старой привычке тяжело и мерно двигает нижней челюстью, будто пережевывая трудные мысли, а его брови все сильнее сдвигаются на переносице, соединяясь в одну линию, как у оборотня.

Минута.

Другая.

Третья.

– Я точно знаю, кто может нам что-нибудь рассказать… – Константин продолжил мысль так, словно не было никакого перерыва. – МИД обрывает связь, посылает курьеров. Британское посольство молчит. Значит, мы неправильно спрашиваем и надо сменить язык.

– Ваше Величество, – осмелился вставить слово Лимасов, – Это дипломаты! Мы не можем…

– Можем, – сказал император, и его собеседник умолк, как будто его речь обрезало одним движением ножниц.

Константин щелкнул пальцами, словно подводя итог каким-то своим мыслям.

– Гордей, – сказал он, в нарушение всех традиций обращаясь к Лимасову не по имени-отчеству, а просто по имени.

– Да, Ваше Величество.

– Специальная группа, что мы создали для «Исследования», где она?

– Где ей положено, в месте постоянной дислокации, в полной боевой готовности. Я привел сразу же, как только… началось.

– Это хорошо. Я подчиняю тебе Первый Полк[17 - Лейб-гвардия императора.]. Он и спецгруппа, должно хватить. Возьмете штурмом британское посольство.

– Слушаюсь, – сказал Гордей. На фоне неких врагов из ниоткуда и гигантских многомоторных планеров приказ преступить через многовековой дипломатический этикет в общем не казался таким уж безумным.

– Вы достанете каждую бумажку и изучите ее под микроскопом, – размеренно продолжил Константин. – Вы возьмете живыми всех, кого только возможно. И особенно, – Лимасов не видел, но знал, что Константин значительно поднял палец, – я подчеркиваю, особенно сэра Кристофера Уильяма Бейтмана. Его и весь секретариат посольства вы возьмете живыми в любом случае. И они расскажут вам все, что знают. Абсолютно все.

– Ваше Величество, – начал Лимасов, намереваясь спросить что-то наподобие «каким образом их всех взять живыми?», но понял, что после этой фразы его просто уволят за несоответствие занимаемой должности. – Будет исполнено. Позвольте еще один вопрос.

– Позволяю, один и очень короткий.

– Касательно… степени допроса. Мы планируем их… вернуть?

– Нет.

Константин ответил быстро, слишком быстро, и Гордей понял, что императору так же страшно, как и всем им. Понял, что внешняя, напускная жесткость и решительность самодержца – лишь щит, скрывающий растерянность и непонимание.

– Будет исполнено.

* * *

Таланов закончил последнюю ступеньку, она стояла в ряду товарок, такая же ровная и аккуратная. Пальцы болели, пот ел глаза – Виктор забыл накинуть какую-нибудь повязку на лоб, а затем уже не хотел отвлекаться. Рубаху можно было выжимать, воздух в мастерской прокалился тяжелой августовской жарой до самых дальних уголков.

День прожит не зря, довольно думал Виктор. Теперь мыться и думать о том, как решать беду с женой, как там говорил отец, «без гнева и пристрастия». Как же это будет на латыни?.. Забыл. Ничего, вернется Старший, спрошу.

Он поднимался из подвала на первый этаж, на ходу вытирая лоб плечом, стараясь не касаться лица грязными пыльными руками.

Зазвонил телефон.

Вроде бы до их приезда еще долго, удивился Виктор, но может быть, они звонят с какой-нибудь станции по пути? А может быть, вообще опоздали и хотят вернуться?

Он почти бегом, боясь опоздать, добежал до заходящегося истошными трелями аппарата и сорвал трубку, точно зная, что этот день еще порадует его добрыми вестями.

Глава 11

Былое

Кристофер Бейтман никогда не служил в армии, но не нужно было иметь за плечами годы военной службы, чтобы понять – схватка за посольство проиграна. Штурм начался внезапно, без ультиматумов и предупреждений, нападавшие действовали быстро, решительно, не считаясь с потерями. Бейтману было стыдно за своих подчиненных, но более всего – за себя самого, им следовало сообразить, что дело неладно, когда улица, на которой располагался уютный трехэтажный особняк, словно вымерла. Сейчас-то было очевидно, что ее аккуратно перекрыли, освобождая от постороннего транспорта. А затем рык многих моторов разорвал воздух, из-за серого куба аналитического пресс-центра вылетела вереница приземистых военных машин без сигналов и опознавательных знаков. С неба упали два легких десантных гироплана, зависли в нескольких метрах над покатой крышей, выпустив паутинки тросов, десантники споро спускались по ним, готовые к бою.

Броневик[18 - Поскольку «Мир воды» не знал Первой мировой войны 1910-х и «позиционного тупика», бронетанковая школа в нем не развита. Вместо привычных нам танков здесь широко развилось семейство бронеавтомобилей, включая относительно тяжелобронированные машины с разнокалиберной артиллерией (которые и называют «броневиками»).] с инженерным отвалом на покатой «морде» с ходу снес ворота, открыв путь бронемашинам и грузовикам с пехотой.

Тот, кто планировал атаку, знал свое дело, тяжелый броневик обрабатывал первый этаж из бомбомета-«слезогона» и расстреливал из скорострельной автопушки ту часть, где располагалась казарма, бронемашины обстреливали из башенных пулеметов окна второго и третьего, пока штурмующие пробивались по лабиринту внутренних помещений.

Яростная перестрелка расползалась по всему зданию, оставалось надеяться, что шифровальный отдел в подвале цоколя успел закрыть бронированные двери и уничтожить шифры и конфиденциальную переписку. Все остальное он лично отправил в специальную печь еще вчера. Имперские солдаты не получат ничего.