Железный ветер. Путь войны. Там, где горит земля (сборник)

– Хрен там не валялся, – ответил капитан, любимое ругательство отца само всплыло в памяти. – Если у этого Рюгена засели идиоты, тем хуже для них.

– Нет, капитан, – напирал майор. – Это приказ Константина. Вы не понимаете, как важен этот человек.

– Важнее всех нас? – осведомился Виктор.

– Вместе взятых.

– Тогда пойдете сами, – подытожил военный, не отрываясь от наблюдения.

Он слышал шумное, чуть затрудненное дыхание контрразведчика, словно карликовый паровоз разводил пары.

– Хорошо, – отозвался Басалаев, подумав не дольше пары секунд. – Ждем пять минут, затем иду я. Дайте мне немного времени, потом начинайте… Десять минут.

– Пять.

– Семь.

– Господин майор, а у вас не было в роду евреев? – спросил Таланов, подавляя неожиданный приступ веселья.

– Нет, только татары. – Майор не проникся комизмом торга. – Если не вернусь – действуйте как считаете нужным… Только ради бога, найдите его, живого или мертвого.

– Найду, – серьезно пообещал Виктор.

На исходе пятой минуты, когда Басалаев начал расстегивать ремешок, готовясь снять шлем, от тени приюта отделилась тень поменьше и побежала по площади, по прежнему маршруту. Новожилов, молодец, не стал указывать на настоящее местонахождение взвода. Ефрейтор вернулся тем же путем, обогнул дом и, запыхавшись, доложил:

– Там люди, примерно десяток. Военных нет. Засады не заметил. Нужного человека не видел, но там все иноземцы, я по-ихнему не силен. Можно идти.

Таланов подозвал связиста, щелкнул тангентой на переговорнике.

– Крикунов, быстро по коням и мчитесь сюда.

– Слушаюсь, – прорвалось сквозь хрип помех.

– Горцишвили, – обратился капитан к командиру первого взвода. – Вы остаетесь здесь. Мы с Гаязовым идем внутрь.

– Командир… – попытался было возразить подчиненный.

– Не обсуждаем, – оборвал его Таланов. – Всем сразу идти нельзя, а если мы попадем в замут, ваши нужнее здесь.

– Слушаюсь, – печально ответил Горцишвили.

Виктор ободряюще хлопнул его по широкому плечу.

– Встретьте Крикунова, машину ставьте туда, на въезде на площадь, чтобы прикрывала все подходы и, если что, простреливала Герца. По сигналу подгоните прямо к выходу.

На этот раз они пересекли площадь по самому короткому пути, так, чтобы быть замеченными, но находиться на открытом пространстве как можно меньше. Десять человек короткой пробежкой промчались к входу. Непосредственно у низкой и широкой лестницы в три мраморные ступеньки группа развернулась в оборонительный полукруг, Таланов и Басалаев поднялись вверх. Дверь была заперта, даже не дверь а почти что двустворчатые ворота из гладкого дерева, усеянного мелкими пирамидками заклепок. Открыто лишь маленькое смотровое окошко, из узкой щели смотрел кто-то, почти невидимый в темноте, его выдавал лишь блеск глаз. Это было странно, ведь сюда уже впустили Новожилова. Таланов снова приготовился к неприятностям.

– Открывайте, – Басалаев говорил по-немецки, не тратя время на представления. – Мы за вами.

Майор несколько покривил душой, ведь спасти они должны были только одного, но счел это ложью во благо. После томительного мига ожидания створка скрипнула и медленно открылась. Десантников не пришлось уговаривать, взвод по одному втянулся в открывшийся проем.

Приемный зал, неширокий, но с очень высоким сводчатым потолком, терялся в темноте. Окна были плотно занавешены, сумрак рассеивали лишь две оплывающие свечи в стеклянных банках, поставленных на резные деревянные пюпитры, на вид очень старые. Десантники разделились на две группы, двинулись вдоль стен, держа под прицелом весь зал и небольшую группу людей, встречавших бойцов.

Вперед шагнул Басалаев, в его руке щелкнул небольшой, но мощный электрический фонарь. Луч света, показавшийся после свечей ослепительно ярким, обежал зал и остановился на местных обитателях, заставив их болезненно щуриться и прикрывать глаза руками. Их было четверо. Высокий, но очень тощий старик в каком-то черном балахоне, со здоровенной лысиной, окруженной венчиком белесого старческого пуха. Толстяк с изможденным видом и обвисшими щеками, похожий на старого грустного сенбернара. Здоровенный громила, шире далеко не маленького Басалаева раза в два. Он единственный был вооружен, в широченных лапах двуствольный дробовик казался тростинкой. И средних лет мужчина, неожиданно гладко выбритый, в сером пиджаке с воротником «стойкой». Обе руки он держал в карманах. Что-то было в его позе, в этих спрятанных руках такое, что заставило Таланова отметить его особо.

– Кто из вас Иван Терентьев? – С этими словами Басалаев сделал еще шаг, всматриваясь в лица встречавших. – Мы ищем Айвена Тайрента, – повторил он по-немецки.

– Это я. – Человек в пиджаке выступил вперед, по-прежнему не вынимая рук из карманов.

Басалаев подошел к нему вплотную, томительно долго всматривался в лицо, без смущения освещая его в упор.

– Слава богу, – наконец шумно выдохнул майор с явным облегчением. – Это он. Полдела сделано.

– Как у вас с транспортом? – спросил Терентьев, но на него уже не обращали внимания.

– Машина сейчас подойдет, подгоним к выходу и сразу закинем его туда, – предложил Виктор контрразведчику. – Из дверей прямо в авто, чтобы спокойнее.

– Да, – согласился Басалаев. – Дайте мне пару человек, из самых надежных, и мы помчимся напрямую. Не нравится мне шебуршание там… – Он кивком обозначил направление, которое нервировало и самого Таланова.

– Что с транспортом, – терпеливо повторил Иван, не трогаясь с места. – Сначала надо вывезти детей.

– С ними потом разберемся, – отмахнулся майор, крепко захватывая рукав пиджака Терентьева. – Сначала вывезем тебя.

Издалека возник шум моторов, знакомый и родной, он пробился сквозь толстую дверь и заставил сердце Басалаева ускорить ритм. Неужели эта безумная эпопея с «попаданцем» наконец-то близка к завершению?

«Попаданец» сделал какое-то резкое, быстрое движение рукой и освободился от захвата, рукав выскользнул из пальцев майора, словно намыленный. «Ведь учили же, захват только за тело, зацепить мышцу, желательно до кости» – запоздало подумал контрразведчик.

– Мужик, не дури, – попросил он. – Сейчас подъедет повозка, прыгнем туда – и с ветерком в тыл. С детьми разберемся, обещаю.

С этими словами он наступал на «попаданца», маскируя движение тоном и прямым, честным взглядом. Еще пару шагов, затем уже правильный захват, нормальный болевой прием, скрутить дурака – и в бронеавтомобиль. А там пусть жалуется.

Старик с тонзурой что-то заговорил, обращаясь к Терентьеву, громила с дробовиком угрожающе выставил челюсть и приподнял оружие, десантники немедленно взяли его на прицел. Терентьев отступил еще на шаг и достал из кармана маленький, но отнюдь не дамский пистолет.

– Ты не понял, – все так же терпеливо, словно объясняя ребенку прописную истину, сообщил он Басалаеву. – Надо вывезти детей.

Майора перекосило от злости, он покраснел еще больше, став похожим на Сеньора-Помидора из сказки.

– Будем уговаривать? – для порядка уточнил у него Таланов.

– Некогда. Берите его, – решительно скомандовал Басалаев. – Дайте в морду и отберите пистоль. Можете ему что-нибудь прострелить. Всех не перестреляешь, – сообщил он Терентьеву. – Он шестизарядный.

– В ногу, – скомандовал капитан своим. По разумению Виктора, с него и его солдат уже хватило риска и приключений, чтобы играть в благородство с этим Терентьевым-Тайрентом. – Ниже колена и не из трофейных, от них дырки большие.

Громила с дробовиком опять было вознамерился устроить бузу, но ему в грудь уперся ручной пулемет. Бронеавтомобиль взрыкнул мотором уже на площади, шумно прошуршали шины, несколько мотоциклов остановилось у самого входа, сапоги гвардейцев застучали по лестнице, поднимаясь.

– Кончайте скорее, время подгоняет, – нетерпеливо поторопил Басалаев.

Человек с пистолетом ухмыльнулся, уголки его губ поползли вверх в почти волчьей усмешке.