Детектив с Лысой Горы

– Разве Брошенный город не вольфы вырезали?

– Это только так говорят, на самом деле люди оттуда сами ушли, потому он и зовется Брошенным

– А поход тут чем поможет? Или в казне так мало денег, что решили не дать пропасть чужому добру? – версия конечно глупая. И дело не в брезгливости Короны. Ни одна армия не может передвигаться быстрее мародеров.

– С нами будут люди с Лысой Горы. И это никому не нравится…

В свое время мне бы такое тоже не понравилось. Если в поход отправляется ведьма, это означает, что придется столкнуться с чем-то таким, с чем обычный меч не справится. Значит, и вероятность возвращения из такого похода, скажем так, несколько меньше обычной.

Не могу сказать, что услышанное меня обрадовало, но пока беда находится на расстоянии пусть самого маленького перехода – разве это беда?

В следующей квартире меня не ждали. Дверь открылась, вероятно, от моего дыхания. Собственно я не сразу сообразил, что в квартире вообще кто-то есть. Доска, перегораживающая всю квартиру, оказалась вовсе не доской, а мольбертом. За ним на двух табуретках лежало тело хозяина квартиры. Корнев уверял меня, что господин Непийпиво – художник. Судя по количеству заготовленной травки, он с тем же успехом мог быть и наркодилером. Я поднял взгляд на картину. Понадобилось около трех минут, чтобы до меня дошло, что именно там нарисовано. На картине была изображена та самая комната, в которой я стоял. Композиция включала мольберт, табуретки, хозяина квартиры, лежащего на этих табуретках… Только нарисовано все это было с точки зрения пробегающей через комнату мышки-норушки. Видение настигло ее примерно на середине забега. Теперь мне стало понятно, что даже очень качественная трава вряд ли помогла бы творцу все это увидеть, не будучи примененной в весьма достойном количестве. Интересно, что это за колонны на переднем плане? Так… Если я правильно понимаю, это ноги человека стоящего на моем месте, фактически это мои ноги! Надо же – какая трава сильная. Да и фамилия у художника в тему – Непийпиво. Действительно, разве же с пивом такое нарисуешь?

Идем дальше. Тут у нас Анатолий Демьянов числится. Сделаем ему тук-тук-тук… У-ух, дверь открылась. Кажется, я как раз собирался поздороваться, когда в одной руке у меня оказалась с трудом туда поместившаяся лопата, которая, по-видимому, и служила рукой своему хозяину. Нет, просто очень большая и задумчивая рука. Завершив первую фазу рукопожатия – то есть сжатие, она никак не догадывалась перейти к стадии второй – разжатию. Тем временем свободная моя рука таковой оставалась не дольше секунды. Граненый стакан был добросовестно наполнен холодной бесцветной жидкостью. Что-то мне подсказывало, что вкус у нее есть.

– За Толяна! – взревела дюжина мужских глоток, слегка разбавленных писком затерявшихся в этих грудах мышц представительниц слабого пола. Ну, за Толяна, так за Толяна. Вдохнуть, выдохнуть – и глотнуть. На стакан залпом меня не хватило. И никогда не хватало. Быть может, когда-нибудь потом, после многих лет изнурительных тренировок? Рука Толяна, все не переходила во вторую фазу.

– До дна! Пей до дна! – резюмировала компания. Выбора у меня особо не было. Стакан был не простой: его дно вместо прозаической плоскости представляло собой выпуклость. Потому поставить его, не пролив находящуюся внутри жидкость, не представлялось никакой возможности. Ну, что ж, поднажмем – со второй попытки стакан был покорен.

– Мужик! – Толян наконец разжал свою руку, предоставив свободу передвижения моей, после чего дружески хлопнул меня по плечу, видимо, чтобы проглоченный самогон успокоился в глубинах моего организма.

– А я тебя знаю! – хозяин квартиры прищурился, пытаясь разглядеть получше мои черты своим прибором дневного видения. Конечно, он меня знает! Два года в соседних казармах. Толян служил в караульной роте. Как-то не удосужился я запомнить его фамилию. Что ж, стало быть – Демьянов. Ребят там подбирали, в основном исходя из габаритов. Гвардейцев они презирали, искренно недоумевая, как такие мозгляки, (с их, караульной, точки зрения) могут выполнить задачи, которые нам ставило командование. Система отбора в караульную роту, судя по всему, была основана на простом расчете: противник, завороженный внешними данными бойцов, попросту не решится перейти к активным действиям. Тактика запугивания… Пора отступать. А то еще Демьянов начнет чесать языком: дескать, Алекс из Костяного отделения устроился разносчиком пива. Если Толян – вампир, то я – владыка царства мертвых.

Пятясь под пристальным взглядом мутных глаз хозяина квартиры, я лепетал, пытаясь произвести нужное впечатление:

– Откуда!? Похож, наверное, на кого-то! С праздником! Пива, вижу, вы не будете, так я пойду, у меня еще десять квартир… С праздником!

Пиво сегодня спросом явно не пользовалось. Дверь закрылась, надежно отделив меня от людей с руками-лопатами и стаканами без дна. Оставалось две квартиры. Шансы наткнуться на вампира в следующей квартире – пятьдесят на пятьдесят. Как-то не хотелось мне стучать в эту дверь … Впрочем, хватило одного «тук»… Оставшиеся два «тука» придется отложить до следующей двери. Парень, стоящий передо мной, явно ожидал увидеть кого-то другого. Я, конечно, не самый красивый мужчина в городе, но все равно не заслужил, чтобы на меня так пялились.

– Вы кто?

– Пива хочешь?

А что, чем не ответ? Квартира числилась за Митей. Вот так вот – без отчества и без фамилии, просто Митя. От счастливого обладателя такой вдохновляющей простоты разило каким-то парфюмом, а белоснежная кружевная рубаха и сервированный столик не оставляли особых сомнений: ждали не меня. Увы, лучшее, что меня может дома, – Григорян с бочонком пива… Может набиться в гости к Алисе?

– Простите, но мы не заказывали пива.

Сказавший эту фразу только что подошел ко мне из глубины коридора. Судя по внешнему виду, одевались они с Митей у одного портного. Да, мальчики явно предпочитают что-то вроде абсента. Кто я такой, чтобы их осуждать?

Вот и еще одна дверь закрылась передо мной. Как бы не заработать комплекс закрывающихся дверей. По коридору, прямо и направо. Вот и квартирка. Надо же – молоточек! Это – чтобы костяшки на пальцах не сбивать, удобно! А в ответ тишина… Попробую еще раз.

– Чего стучишь? Дверь разнести хочешь? – голос доносился из коридора. Здравствуй, друг вампир.

– В свою дверь, небось, так не стучишь? – Из-за угла вышел старик, дойдя до дверей, не глядя всучил мне сумку, судя по тяжести, набитую свинцом, порылся в карманах, достал огромный позеленевший от времени ключ, со второго раза попал им в замочную скважину и, прошептав несколько ругательств, умудрился открыть замок и попасть в квартиру.

– Чего стоишь? Заходи, рассказывай, зачем пришел!

Квартира выглядела такой же древней, как и её хозяин. Деревянная мебель почернела, потолок небеленый, вероятно, десятилетиями приобретал этот специфический серый цвет – в тон покрывающей его паутине. А пол, кажется, протерся до перекрытий.

– Пиво будете?

– Какое еще пиво… Хотя… Ладно, налей, промочить горло не помешает.

Наконец, хоть кто-то соблазнился.

– Ну, не томи, что там стряслось? Ты из стражи или из гвардии? Подожди, не отвечай… Сам скажу. Ты из стражи, стар ты для гвардейца.

Строго говоря, между стражей и гвардией разницы нет. Стража – это просто гвардейская рота, которая охраняет дворец. Однако народ у нас так устроен, что готов верить в любую чушь, лишь бы не замечать очевидные вещи. Все спецоперации проводит майор Яковлев – руками сержанта Алехина, возглавляющего Костяное отделение. Тайными эти операции остаются, в основном, потому, что они никому не интересны. Ну, а людям всегда нужны загадки, вот и придумывают всякое про стражу. Форма у них красивая, этого не отнимешь.

Старика, как оказалось, звали Яков Мелех, работал он кузнецом (я заносил в квартиру его суму и ему поверил – в ней вполне могли лежать по крайней мере один молот и одна наковальня). И, хотя по теории, ничто не может вампиру днем работать кузнецом, а ночами вытягивать из людей жизненные соки, было еще одно «но». Зная это, я бы и вовсе к нему не заглянул. У Якова Мелеха не было левой кисти. Вместо нее из рукава торчал железный крюк. Травматизм у кузнецов традиционно достаточно высок, и в этом не было ничего удивительного. Только вот вампиры так устроены, что их организм регенерирует. Энергия, которую они забирают у других, заживляет практически любые раны, кроме смертельных. Вероятно, это единственное, в чем легенды не врут. У Якова Мелеха было железное алиби, железное в буквальном смысле.

– Господин Мелех, это всего лишь рутинная проверка.

– Сынок, ты можешь рассчитывать на старого кузнеца, силы у меня уже не те, но я все еще кузнец.

Вот она опора Короны, жаль, против вампира его патриотизма будет явно недостаточно

– Спасибо, отец. Если что – обращусь непременно.

Вот и пятая дверь закрылась у меня за спиной. Старика я явно разочаровал, но ничего, лучше быть живым разочарованным, чем мертвым очарованным, не правда ли? Сам я тоже не был в восторге – либо среди жильцов дома вампира нет, либо он так хорошо маскируется, что мне его не вычислить.

Глава седьмая

Испорченный ужин

Главное в приготовлении блюда – не правильный соус и даже не содержание калорий и витаминов. Главное, чтобы блюдо, предназначавшееся Вам, не съел кто-то другой.

    Из брошюры «В кругу друзей»

Я был несправедлив к своему дому. Встречал меня не только Григорян с пивом, но и Надя. (Точно, все-таки Надя, а не Лена!) Она приготовила какое-то блюдо из баранины с непроизносимым названием. Если вкус сего барашка будет соответствовать этому божественному запаху, то я прощу Алисе и Гансу их нескромную попытку присоединиться к нашему романтическому ужину. Хотя, вероятно, Алису куда больше интересует, как у меня идут дела с Корневым и не пора ли изъять комиссионные.

Меня же больше интересовал соус. Если я узнаю его рецепт, то сделаю запас побольше – на случай наступления голодных времен. Думаю, я смогу съесть с этим соусом всё, что может быть прожевано.

Звук захлопнувшейся входной двери заставил мою руку дрогнуть и свернуть с любимого маршрута: тарелка-рот-тарелка.

– А что, у нас открыто?

– Я закрывал, точно.

Усомниться в словах Ганса нельзя. Он редко говорит, и еще реже фантазирует.

Мы с Гансом никогда не были тем, что принято называть командой. Однако в ситуациях, подобных этой, синхронизация у мужчин с определенным опытом происходит мгновенно. Когда нужно, я могу двигаться достаточно тихо и быстро. За мной, притом с арбалетом наизготовку так же споро двигался Ганс. Увы, шмайссер, который не покидает его бычью шею, служит сугубо декоративным целям. У меня же в руках отдыхала перед тем, как вступить в дело, моя любимая дубинка – Большой Успокоитель. Свинцовый вкладыш, отсутствие столь любимых непрофессионалами шипов и крюков делали ее универсальным орудием ближнего боя. В отличие от шмайссера, ее перезаряжать не нужно. Единственный недостаток этого совершенства вытекал из его неоспоримых достоинств. Долго полутораметровой дубиной весом в добрые десять кило не поорудуешь. Собственно, она и рассчитана на то, что в руках мастера все сделает быстро – в одно, максимум в два движения.

Дверь была открыта настежь. Не успели мы осмыслить отсутствие противника, как с кухни донеслось:

– Сюда, скорее сюда!

Рекорд бега по коридорам только что был побит, причем побит Гансом. Вот уж не думал, что такая туша может так быстро бегать. На кухне чинно сидели Надя, Алиса – и юноша, чья накидка, переливающаяся всеми цветами радуги, не оставляла сомнений относительного того, кто к нам пожаловал. Увидев нас, юноша поднялся, что добавило ему не больше десяти сантиметров роста, и, уставившись немигающим взглядом в переносицу Ганса, произнес: