Спецназ Лысой Горы

Прошло три дня, мы потеряли весь отряд и практически остались без припасов. Лоретта сейчас казалась мне довольно милой. В конце концов, какая из жен не мечтала прирезать своего благоверного?

Мы не выставляли караул. Точнее, я не вызвался караулить. Сил хватило только на то, чтобы развести костер и убедиться в его свете в несмертельности наших ран. Заснул я, мечтая о тепле и том моменте, когда рота гвардии в сопровождении ведьм во всеоружии появится у чертовой ямы.

Глава восьмая

Всё дело в снеге

Известное зло – не так велико. Чтобы рассказать, нужно выжить.

    Из записок хранителя музея НКВД

Солнце – великолепная вещь. Всё видно, при этом абсолютно даром, а лучшие полгода еще и греет. Только глаза я просто так не открою. Потому что вдруг мне всё это не приснилось. Вдруг мрачные питекантропы, перебившие весь наш отряд, – это не кошмарный сон, а кошмарная реальность.

– Лейтенант, просыпайтесь!

Его высочество снизошло до побудки простого смертного. Глаза открылись без моей команды, в отличие от меня они уважали голубую кровь. Судя по тому, что я увидел, князь тоже побывал в моем кошмаре. На что тогда похож я? Вероятно, на что-то среднее между князем и Данилой. Князь был просто бледен, а вот цвет лица моего ученика был отчетливо синим. К этому добавилось упорное нежелание просыпаться. Кажется, для моего ученика кошмар еще не кончился. Никогда не видел, чтобы несколько порезов приводили к таким последствиям. Единственное, что приходило в голову, что Данилу не просто порезали, но порезали чем-то отравленным… Когтями?

Еще больше меня напугал кот. Голубой Дракон упорно делал вид, что Данила превратился во что-то чрезвычайно опасное и в любой момент агрессивное. Как еще понимать то шипение, которое издавал кот, стоило ему в своих хаотических передвижениях оказаться достаточно близко от Данилы…

– Мне нужны чистая вода, тепло и уверенность в том, что я могу снять кольчугу без риска для жизни… тогда я смогу попытаться что-то для него сделать…

Добавь князь: «Еда, женщина, пиво», – и для картины полного и окончательного счастья не хватало бы разве что красивого заката.

Если я ничего не путаю, мы должны были находиться неподалеку от одного из городков, мимо которого регулярно ходят караваны. Чужих там не любят, но сразу не убивают. Сначала дают шанс потратить наличные. Если по дикому стечению обстоятельств мы вызовем у местных симпатию, нас, обчистив как липку, отпустят и даже пригласят приезжать еще.

Будь на месте князя кто угодно другой, я бы пошел на разведку, а его заставил бы пока соорудить носилки. Другого на месте князя не было, и мне пришлось делать волокуши из подручного материала, князь был умницей и не мешал – и мы обошлись без разведки.

Первый раз за всё время нашего похода я порадовался тому, что на дворе зима. Думаю, по земле я бы волочил Данилу медленно и недолго. По снегу получалось довольно шустро и без напряга.

– Алекс, а ведь ведьмы с вами не промахнулись…

– Не торопитесь. То, что вас не убили вчера, только увеличивает ваши шансы быть убитым сегодня. А ведь достаточно было попросить кого-нибудь отрезать мне ноги – и я не попал бы в этот поход, а оставшуюся жизнь мог бы провести, не вставая с кресла. Почему я так не сделал?

– Лейтенант, у вас приступ жалости к себе?

– Нет. Разве мне есть о чем жалеть? Я не ранен, мой ученик до сих пор жив, а компанию мне составляет сам князь Ярослав. Пожалуй, большинство людей этого мира просто умерли бы от зависти, окажись они на моем месте.

– Меня учили, что подданный счастлив умереть за своего государя…

– Судя по тому, что Лоретта правит половиной Киева, а вы – мной и Данилой, ваши учителя несколько преувеличивали.

– Вчера вы рисковали жизнью ради меня.

– Я на службе, это другое. Обычный горожанин бывает не пуглив разве что по глупости. Те герои, о которых вам рассказывали, просто слабоумные, со счастьем, замерзшим на лице.

– А как вы тогда назовете тех, кто на нас напал?

У меня было достаточно времени, чтобы подумать об этом. Может быть, более чем достаточно.

– Я бы назвал их людьми-крысами, или, если хотите, – людьми-кротами. Мы не просто попали в их ловушку. Мы еще и сделали всё, чтобы ловушка оказалась смертельной.

– Мне не показалось, чтобы кто-то что-то делал… Вы – бросились меня вытаскивать с этой лужайки, кажется, еще до того, как что-то случилось…

Надо же, день сменил ночь, а князь всё еще помнит – Алекс Каховский что-то для него сделал. Я, кстати, тоже помню, чем обязаны этому почти мальчику и Данила, и я. Меня не учили, что князь должен быть счастлив, спасая своих подданных, но мысль кажется довольно логичной.

– Князь, все дело в снеге. Не может быть, чтобы снега на отдельно взятой полянке было меньше, чем в среднем по лесу, – так не бывает, да еще и таким тонким ровным слоем. Поэтому я и напрягся. Я думаю, эти твари кормятся забредшей на водопой живностью. Причем сильно сомневаюсь, что они метут всё подряд. Иначе они бы уже повыбивали всё, что тут водится, и готовились бы тихо умереть с голодухи. А мне не показалось, что мы имели дело с дистрофиками… Твари, судя по всему, ночные, к сопротивлению не особо привыкшие. На их и на нашу беду мы не успели уснуть. Если бы они атаковали чуть позже, мы бы только утром узнали, что не все дожили до утра, а потом собрались бы и двинулись дальше, не понимая, что произошло. Наткнувшись на сопротивление, они пошли в атаку и перебили всех… У них и выхода другого не было. Если бы мы были чуть мудрее… Надо было просто отступить. Всё. За нами даже погони не было. Видно, твари предпочитают не высовываться из своих нор.

– Почему же вы, Алекс, вначале были столь умны, что не вышли на поляну, затем столь верны, что бросились мне на помощь, а затем столь глупы, что бросились спасать Данилу?

– Не знаю. Только чаще всего я стыжусь умных поступков, горжусь глупыми, а верность – это просто правило игры.

Волокуша не стала легче, зато князь замолчал. Вероятно, он вспоминал всё, чему его учили, и пытался понять, что из этого соответствует действительности. Я мог полностью отдать себя процессу доставки Данилы до пункта назначения.

Шаг, потянуть, еще шаг, снова потянуть, впереди только снег, и кажется, что всю свою жизнь я только то и делал, что шагал и тянул. Всё работало само: мозг был занят собой, тело – собой, глаза смотрели и не видели. Только в тот момент, когда волокуша вместо того, чтобы покорно скользить, стала упираться, я сообразил, что снег кончился, и мы идем по расчищенной дороге, а впереди возвышаются мощные деревянные ворота. Если бы прошлой ночью мы прошли по дороге еще пару километров – могли бы ночевать под крышей. Хотя, если днем ворота закрыты, то, вполне возможно, ночью здесь и стрелы посвистывают. Исключительно с целью не допустить размножения идиотов. Умный ведь не будет ночью ломиться в чужие ворота?

Было очень похоже на то, что и днем умному человеку у этих ворот делать нечего. Где-то в глубине души я начал беспокоиться за жителей этого городка. Не слышать мои попытки пробить ворота они не могли, значит, либо на них напал коварный враг и поотрывал уши, либо у них сегодня тренировка по закалке характера.

– Алекс, даже если вы сломаете обе руки, нам это не поможет попасть в город. Может, тут есть еще одни ворота?

Кому характер тренировать не надо, так это князю. Даже интересно, чем можно пронять Ярослава? Иногда мне кажется, что его отмороженность – результат воспитания. Хочется помянуть его нянек, которые, вероятно, никак не могли уследить за подвижным малышом, отчего он часто падал, каждый раз задевая мраморные полы дворца мягкой младенческой головкой.

Мы не успели отойти от ворот достаточно далеко, чтобы не услышать, как они открылись. Хуже того, мы даже попытались поскорее вернуться к ним снова.

Нас ждали. За спиной у десятка грустных мужчин, высыпавших на встречу с нами, все никак было не разглядеть веселых румяных женщин с хлебом и солью.

Звук над нашими головами не стал неожиданностью. Так уж устроен арбалет, что беззвучно не взводится. Обычно это не помогает. Слишком долго бежать до леса. Кажется, я уже начинаю привыкать к тому, что, если рядом оказывается стена, на ней непременно окажется кто-то с арбалетом, нацеленным на меня. И куда делся мой язык? Если нас до сих пор не расстреляли и даже вышли навстречу, значит, не так уж все безнадежно? Надо срочно сказать что-то, что окончательно убедит встречающих в том, что мы с князем их дальние родственники по материнской линии.

Вот и мой котяра решил, что особых проблем нет, – его заинтересовал плащ одного из встречающих. Любит, сволочь, запустить когти в материал подороже. Кажется, повадки Голубого Дракона доставили физическую боль хозяину плаща.

Может, если я заберу кота, пострадавший это оценит и прикажет арбалетчикам забыть о нас?

Хозяин плаща прошел мимо меня, как будто, стоило мне взять Голубого Дракона на руки, как я тут же стал еще одной сосной в окружающем городок лесу. Шел он к Даниле. По-видимому, жители города предпочитают общаться с ранеными и больными.

– Если вы предоставите нам кров, у него есть шансы поправиться…

Не знаю, что такого смешного сказал князь. Вся орава молодчиков в черных плащах заулыбалась, обнаружив довольно неприятного вида клыки.

– Думаю, если ваш друг отмечен предками, он заслуживает уйти к ним в достойном месте. Вам будет предоставлен кров и стол до его ухода.

Арбалетчики со стен исчезли, решив не тратить на нас боеприпасы. Не знаю, откуда взялись носилки, но Данила уже лежал на них, и парни в плащах несли его в сторону ворот. Нам с князем ничего не оставалось, как последовать за ними.

Глава девятая

Город плащей и крыш

Если бы от обычного человека можно было избавиться всего лишь с помощью святой воды, солнца и связки чеснока!

    Из курса самообороны школы вампиров