Хозяйка Валгаллы

Наверх, в темный тесный карцер, она не пошла – спустилась на крыльцо, сбежала во двор, промчалась мимо кланяющихся аборигенов, вышла в распахнутые ворота, остановилась на берегу широкой полноводной реки, между двумя причалами из тяжелого прочного полутеса – расколотых вдоль половинок бревен. Вдохнула полной грудью влажный воздух, пахнущий тиной, дегтем и смолой. Опустила веки и чуть развела руки, прислушиваясь, призывая… Но…

– Бл…дь! – кратко подвела итог своим стараниям ведьма. – Интересно, хотя бы кладбища тут у горожан имеются?

Она поворотилась спиной к реке, лицом к городу. Наверное, селение размером с маленький квартал, обнесенное бревенчатой стеной высотой с трехэтажный дом и с красочными хоромами внутри – разноцветными, украшенными шатрами и луковками, – все же можно было назвать настоящим городом, а не деревенским двором… Хотя жил он все-таки явно по-деревенски. Люди, суетящиеся, как в муравейнике, носили через ворота охапки камыша и кипы сена, плетенные из лозы корзины, возили на лосях жерди и бревна, тяжелые мешки из трюмов стоящих у причалов деревянных кораблей, а крепкие бабы в длинных просторных платьях величаво следовали к реке с коромыслами на плечах.

– За водой… – пробормотала Валентина. – Три тысячи лет до появления водопровода! Охренеть, куда я влетела! Похоже, они даже колеса еще не изобрели! Ни одной телеги вокруг…

Мысли ведьмы снова вернулись к возвращению домой, в двадцать первый век. Она по-прежнему была уверена, что сможет остановить жизнь, а потом вернуть ее снова, превратить тридцать веков в стремительное мгновение сна.

Со смертью Валя обращаться умела. Но вот тело… Надежно спрятать тело на несколько тысячелетий и вправду казалось совершенно неразрешимой задачей.

Самая простая идея – выкопать яму поглубже, обложить камнями, чтобы не обвалилась, да и залечь в вековой сон – разбивалась воспоминаниями о том, что где-то здесь уже через десять-пятнадцать веков начнут рыть канавы, еще веков через десять начнут строить водохранилища, целые рукотворные моря! Город будет расти и перестраиваться, в нем станут рыть рвы, колодцы и канализацию, прокладывать метро и сооружать подземные паркинги…

Гопник прав: перспектива очнуться в запаснике музея археологии, мелко разделанной на пробы для анализа возраста и содержимого, или проснуться под водой на глубине нескольких метров – для спрятанной от людей мумии более чем реальна, как склеп ни закапывай и как его ни укрепляй. Дождаться будущего, оставаясь во плоти, пожалуй, более безопасно.

Вот только ожидание в три тысячи лет… К двадцать первому веку и Гену, и Самуила она, скорее всего, позабудет начисто.

Валентина снова выругалась себе под нос и не спеша вошла обратно в город.

Аборигены работали: чистили сеном шкуры лосей и кололи длинные, девушке по пояс, чурбаки, отсыпали ямы песком, крепили калитку к сарайке, месили глину, шлифовали доски – суетились, перекрикивались, хохотали над шутками, даже не подозревая, в каком убожестве пребывают. Ни Интернета, ни музыки, ни тракторов, ни машин, ни даже электричества! Все вручную, все на своем горбу, все в тесноте, поту и грязи.

Особенно своей странностью бросались в глаза женщины. Все они носили сверкающие височные кольца, свисающие с опоясывающих лоб плетеных полосок. Кольца были серебряными, перламутровыми, янтарными, нефритовыми и малахитовыми, из резной кости и даже деревянные с какими-то рунами, размером от пятирублевой полоски и до десертного блюдца. А вот серьги и кольца Валя ни у кого не заметила. Хотя, возможно, скромные украшения терялись на фоне главного сокровища. Ведь сережки или перстенек размером с блюдце не сделаешь.

В мире здешних славян гостья из будущего ощущала еще какую-то странность. В нем не хватало чего-то мелкого, малозаметного, но настолько привычного, что Валентина сжилась с этим, пропуская мимо сознания. И только увидев, как одноногий старик с пышной седой шевелюрой и такой же густой, похожей на облако бородой, деловито вырезает ковшик, выбирая черпак овальной кремневой пластиной, она сообразила:

– Железо!

Вокруг нигде не имелось ничего железного – никаких инструментов, никаких приспособлений или просто вещей. Двери вместо петель ставились на торчащие с краю створки подпятники, ножи были из каменных пластин, вклеенных в деревянные или роговые рукояти, каменными были долота ложкорезов и скребки плотников. Бадьи на коромыслах висели не на железных дугах, а на веревках, а их дощатые бока стягивали не железные кольца, а полоски широкой кожи. Вместо рубанков бочкари пользовались досками с наклеенным на них белым крупнозернистым песком – этакими огромными напильниками, – топоры и молотки у многих мастеров были из гранита. Бревна же плотники раскалывали и вовсе деревянными клиньями.

И все это славян ни капельки не смущало! Работали так, словно все в порядке, словно так все и должно быть.

Даже стража на воротах стояла, грозно держа копья с обсидиановыми наконечниками, а вместо мечей у них на поясах висели палицы с навершием из крупных окатанных речных голышей.

– Едрит-мадрит! – выдохнула Валентина. – Я в неолите!

Пустышка

На завтрак Викентий не пришел, и трапеза прошла на удивление тихо. Валя продолжала мысленно искать лазейку в будущее и в собеседниках не нуждалась. Ее сотоварищи тоже пребывали погруженными в собственные мысли.

– Матвей, не пропадай никуда сегодня, – закончив завтракать первой, поднялась из-за стола Света. – Великая Макошь ближе к полудню девушек пришлет, жену себе выберешь.

– Да я вроде никуда и не собирался… – обсасывая птичьи косточки, ответил молодой человек. И лишь через несколько мгновений, когда девочка-припевочка уже выходила из комнаты, сообразил, о чем ему сообщили: – Стой! Какую еще жену?!

– Викентий отказался, ты нет, – чуть задержалась в дверях Светлана. – Посему богиня Вологды подготовила все для твоей свадьбы.

– Но я просто промолчал! – растерялся Матвей, однако створка уже закрылась.

– Молчание знак согласия! – заржала ведьма над столь лихим поворотом сюжета. – Ну, студент, ты и попал! Теперь не отвертишься. Не то богиня Макошь обидится и превратит тебя в жабу. Сказку про Василису Премудрую помнишь? Она будет про тебя!

– Чтоб его! – Парень растерянно плюхнулся обратно на лавку и потянулся за еще одним окорочком дичи.

– У тебя даже аппетит не пропал? – разочаровалась Валя.

– Предлагаешь совершить побег? – вскинул брови Матвей.

– Тюха ты матюха, – вздохнула ведьма. – Бежать оно, понятно, некуда. Но мог бы и поскандалить! Мужик ты или нет?

– Сперва нужно осмотреть невест, – на удивление рационально отозвался студент, запил угощение квасом и поднялся. – Пойду к реке, умоюсь. Ты не знаешь, тут мыло есть?

– Если ты намерен прихорошиться, то есть отличный натуральный скраб. Речной песок называется, – засмеялась Валентина. – Не убегай, я с тобой! Не хочу упустить подобного зрелища!

Делать все равно было нечего, так что ведьма сходила вместе со студентом к реке, где они отошли от города и искупались по разные стороны от зарослей бузины, выросшей перед небольшим, заросшим ряской затончиком. А когда вернулись, Света уже дожидалась молодых людей на крыльце:

– Где вы ходите? Все невесты уже здесь!

– Охренеть, подруга! – Ведьма окинула девочку-припевочку недоуменным взглядом. – Ты что, окончательно в каменный век погрузилась? Будешь теперь тоже в шкурах ходить?

Избавившись от прежнего сатинового платьица и переодевшись по местному обычаю, Светлана преобразилась до неузнаваемости. Теперь ее облачало длинное, до пят, одеяние из очень тонкой и мягкой бежевой замши, довольно плотно облегающей тело выше пояса. По талии, вокруг шеи и на запястьях шли полоски белоснежного песцового меха, на груди россыпью пришиты костяные шарики – словно бы красавица попала под град и ледяные крупинки намертво прилипли к костюму, а вот сразу под воротом и по краю манжет сверкали самые настоящие жемчужины. Наряд завершали жемчужные серьги и заколка в волосах, тоже украшенная жемчужной россыпью.

– Придется, Валюша, – милостиво улыбнулась ей Светлана. – Всесильная Макошь опасается, что наряд мой прежний сильно непривычен для смертных, да и ноги голые легкомыслием отдают. Трудно властность проявлять, коли подобно дитю малому наряжаешься.

– Ты уже даже говоришь, как твоя Всесильная! – скривилась ведьма. – Подлизываешься?

– Помогаю, – мягко парировала девушка и протянула руку студенту: – Пойдем, Матвей. Суженые твои уж извелись в тронном зале.

Валентина приглашения не получила, однако увязалась следом, благо не гнали; вслед за сотоварищами прошла через дворец Макоши, шагнула в главное помещение божественной обители и еле сдержалась, чтобы не присвистнуть: в палатах было тесно от набившихся сюда красоток! Их собралось не меньше трех сотен – стройных и толстеньких, высоких и низких, русых, блондинок и черноволосых, белокожих и смуглых… Правительница Вологды подошла к вопросу на совесть – ее гость получил такой выбор, о котором не мог и мечтать!

– Встаньте плечом к плечу, девочки, – распорядилась Светлана. – В толпе бог Матвей не сможет всех вас рассмотреть. Нужно, чтобы он мог пройти между рядами.

Невесты зашевелились, выполняя приказ.

– А где сама Макошь? – спросила подругу ведьма.

– Занята, – лаконично ответила Света.

– И ты тут теперь за главную?

– Вы куда-то исчезли, а Всемогущая ждать не могла, – пожала плечами девушка. – У хозяйки славянских земель много хлопот. Она попросила меня решить этот вопрос самой.

– Божий прихвостень и подлиза… – негромко оценила старательность Светланы ведьма.

– Великая Макошь не справляется со всем одна, – невозмутимо ответила девушка. – Разве плохо помочь ей в насущных делах?

Тем временем невесты выполнили волю Макошиной помощницы. Правда, встали не рядами, как предполагалось, а в неровную длинную спираль. Однако Света ничего менять не стала и просто сделала Матвею приглашающий жест. Студент нервно пригладил подбородок и вошел в лабиринт из юных славянских дев.

– Света, а разводы в этом мире разрешаются? – шепотом спросила Валя.

– Не спрашивала, – пожала плечами прислужница Макоши. – Наверное, нет. Но если ты беспокоишься за Матвея… Он ведь бессмертен. Переживет эту жену, выберет другую… – помолчала, словно задумалась, мотнула головой: – Ты можешь в это поверить, Валя? Мы все бессмертны! Мы боги! Сказал бы мне кто подобное в будущем, я бы в лицо рассмеялась!