Гнев духов

– Ты ничего не знаешь! – остановившись, повернулся к нему отец. – Женщина слаба и беззащитна. Она не может сама добыть косулю или тетерева, она не способна защититься от рыси или волка, ей не по силам нарубить и принести дров для своего дома. Она слаба. Но если она доверила себя тебе, твоей силе и умению, если выбрала тебя из других охотников, она обязательно постарается стать для тебя самой лучшей. Она станет готовить для тебя самую вкусную еду, шить самую красивую одежду, держать дом в тепле и порядке лучше всех других.

– Снежана лучше всех! – твердо ответил Тигриный Волк.

– Верю, – серьезно ответил отец. – Но если муж не понимает, как старательна его жена, женщина думает, что не так уж и хороша, и перестает готовить лучше соседок, перестает шить, как другие не умеют. Перестает следить за домом… И виноват в этом лишь ее муж.

– Почему? – не понял юный охотник.

– Потому, сынок… Если ты не заметил стараний жены, в этом виноват ты, а не я, или Чужой голос. Раз твоя Снежана лучше всех, ты должен хвалить ее, как самую лучшую жену. Если не похвалил хотя бы… – Ломаный Клык остановился и вытянул перед собой ладонь с растопыренными пальцами. – Не похвалил хотя бы пять раз в день – выйди из дома и постучись головой пять раз о ствол священной ивы. Ты самый молодой охотник нашего племени, Тигриный Волк, а Снежана самая молодая жена. У вас будет долгая жизнь вдвоем. Чтобы эта близость вас радовала, а не огорчала… Тебе нужно хвалить жену – или печалить иву. Ты меня понял?

Тигриный Волк подумал, кивнул и указал вперед:

– Если мы не поторопимся, Ломаный Клык, то не успеем вернуться засветло.

– Я не шучу! – Отец все же двинулся быстрым шагом по тропе. – Когда ты хвалишь свою жену, приносишь ей подарки, благодаришь, она радуется и старается управиться со всеми своими хлопотами лучше прежнего. Тогда в твоем доме всегда будет чистота и вкусная еда, а твоя женщина всегда станет ждать тебя с радостью. Только тогда согласие и уют навсегда сохранятся в твоей семье с первого и до самого последнего дня. Не забывай про это, Тигриный Волк! Потерять согласие легко. Вернуть его не удавалось еще никому. Запомни мой совет, Тигриный Волк. Я очень хочу, чтобы вы со Снежаной провели жизнь в радости. Пусть никакие духи не смогут ее испортить! А нужно для этого всего ничего. Видеть старания жены и хвалить ее. Хотя бы пять раз в день.

Тропинка повернула в тенистый и прохладный, пахнущий перегноем, заросший овраг, пробежала его до середины, забралась на склон. Охотники замолчали и пошли медленнее, осторожно ступая: отсюда начинались места для расстановки ловушек. Волк и Клык по краю, чтобы не топтать любимую косулями сочную траву, обогнули влажную луговину, в ивовых кустах издалека, дабы не оставлять запаха, осмотрели развешенные на ветвях петли. Через ельник пересекли ближний лес, проверили силки, поставленные возле другой поляны. Повернули к истоку Песчаного ручья, к которому бегало на водопой много живности.

– Ты смотри, как нас опередили! – не выдержав, вслух посетовал Ломаный Клык, ускоряя шаг, присел у силков. Пятна крови, обрывки шкуры и клочья шерсти, раскиданные вокруг, наглядно показывали, что попавшего в ловушку зверька кто-то уже переправил к себе в живот. – Вот когти на глине… Вот еще след… Похоже, рысь подкрепилась.

– Зайчонок попался, – согласно кивнул Тигриный Волк. – Нужно нить помыть. Пока кровью пахнет, никто в нее не зайдет.

– Хорошо хоть, ручей рядом, – отвязал петлю от толстой ветки отец. – Быстро сполосну. Только остальные уж сразу глянем. Вдруг…

Он оказался прав: рысь, разорившая первую ловушку, похозяйничала и во второй. Но зато – сама попалась в третью, прочно засев в силках из крапивных нитей.

– Ну вот, – довольно запихнул тяжелую пятнистую кошку к себе в заплечный мешок Ломаный Клык. – Сегодня мы будем сыты.

Тщательно прополоскав в холодной прозрачной воде испачканные лесы, охотники вернули их на места и двинулись дальше, к осиннику. По пути свернули к кабаньей тропе, но и там силки стояли пустыми. Любимые зайцами густые заросли молодых побегов тоже ничем не порадовали детей Мудрого Бобра.

Дальше, за рощей, силки ставил уже Тигриный Волк. Перед клюквенным болотом – на косуль, по его берегам – на зайцев и барсуков. За болотом росло много дубов, и к ним вели сразу три кабаньих тропы. Но…

Смирившись с неудачей, Пыхтун начал снимать свои петли.

– Что ты делаешь? – удивился отец.

– Только зря ноги стаптываем, Ломаный Клык, – ответил юный охотник. – Здесь нет столько зверей, чтобы сделать припасы на зиму. Нужно плыть к дальним стоянкам, охотиться там. Тамза день больше наловим, нежели тут за пять получается.

– До зимы далеко. Копченое мясо не долежит, сушеное заплесневеет.

– Пускай. Но пока в доме есть еда, я могу камыша нарезать, крышу перекрыть. Она совсем тонкая. Как бы в дождь не потекла.

Отец хмыкнул, покачал головой:

– Прости, не вспомнил. Ты прав, Тигриный Волк. Реже сходим на охоту, больше сможем сделать дома. Духи и правда научили тебя мудрости, охотник, пока удерживали в своем мире!

– Пока я жил на берегу Вод Заката, то привык все делать сам, – пожал плечами Пыхтун. – Хочешь остаться в дождь сухим и сытым, помни про крышу и припасы. Не сделаешь сам – не сделает никто.

– Но духи вернули тебя, Тигриный Волк! Теперь ты не один. Я помогу, Чистая Капля поможет… – напомнил отец и неожиданно закончил: – Но духи научили тебя правильно.

Пройдя охотничью тропу до конца, они развернулись и повторили весь путь, снимая силки. Поэтому и задержались в чащобе дольше обычного, вернувшись незадолго до заката. Словно в укор их полупустым заплечным мешкам – в селении, возле общего очага, охотник Тихий Уж, его сыновья старший Трескун и пятилетний Лопотун резали на мелкие полоски мясо, чтобы обжаривать и сушить у разведенного огня, а жена Белая Ласка и дочь Гнездо Осы скоблили шкуры оленей. Сразу трех!

– Удачной охота, – проходя мимо, кивнул Ломаный Клык.

– И тебе удачной охоты, – поднял голову Тихий Уж. – Вот, у Дальней Топи на наволоке застал. Все гарпуны метнуть успел, пока убежали. Жаль, всего три с собой взял. Стадо там, далеко уйти не могли.

Тигриный Волк и Ломаный Клык переглянулись. Если удастся скрасть несколько оленей, обе их семьи будут сыты дней пять. Поэтому, даже не заходя домой, они сбежали по склону холма вниз к реке. Остановились на пляже, возле которого лежали лодки племени. Их оставалось четыре: на одной Белый Камень и Когтелом тоже ушли куда-то к дальним стоянкам за добычей. Одна была обильно залита кровью и пахла так, что ее парной аромат ощутили даже люди. Своих оленей Тихий Уж привез именно на ней. Не сговариваясь, отец и сын приподняли соседнюю долбленку, сволокли к самой воде. Теперь остальные дети Бобра будут знать, что она занята.

– На рассвете? – уточник Ломаный Клык.

– На рассвете, – согласно кивнул Тигриный Волк.

– Рысь разделаю – половину принесу, – пообещал старший охотник сыну. – Тогда и договорим.

– Хорошо, – опять согласился Тигриный Волк и направился к дому.

– Наконец-то! – увидев его, кинулась на шею Снежана. – Как я соскучилась! Смотри, я из молодых одуванчиков, сныти и щавеля мешанину нарезала! Попробуй, как вкусно получилось.

– Дай хоть раздеться-то! – осадил ее Тигриный Волк, отстранился, отставил копье, снял с плеча сумку, спрятал топор наверх, под край крыши, мельком заметил грустное лицо Снежаны, расстегнул пояс, переложив на пустой лежак. В памяти же всплыло настойчивое предупреждение отца: «Не похвалишь жену пять раз на дню – иди и постучись головой о священную иву. Потерять согласие легко, вернуть невозможно». Он замялся, вдруг резко повернулся, подхватил жену на руки и стремительно крутанулся на месте: – А вот теперь я тебя обниму, моя хозяйка!

– Ой-ой, голова! – радостно визгнула девочка, крепче прижимаясь к нему.

– Как приятно дома! Тепло и уютно! – Пыхтун осторожно вернул ее на пол. – Как ты хорошо протопила.

– А ты трут принес?! – спохватилась юная жена. – Совсем мало осталось.

– Да, в овраге от старой березы наковырял, – потянулся за сумкой охотник. – Только подсушить нужно, он немного сырой.

– Давай, я над печкой разверну. Проголодался? Попробуй мешанину, как получилось, – придвинула к нему березовый короб девочка.

Тигриный Волк запустил пальцы в мелко нарезанную траву, ухватил побольше, сунул в рот, прожевал, кивнул:

– Как вкусно!

– Правда?! – встрепенулась Снежана.

– Очень! – кивнул охотник, зачерпывая еще. – Свекольные листья и одуванчики всегда пресные, как трава. А со щавелем вкусно. Кислинка.

– Оно и есть трава, – засмеялась юная хозяйка. – Не наешься, но на вкус приятно. Суп утренний еще остался. Согреть?

– Согреть, – тут же согласился Тигриный Волк, за день не съевший даже камышового корешка. И добавил: – Мы рысь сегодня взяли. Отец, как освежует, часть принесет. Тебе на завтра хватит.

– Нам, – поправила его Снежана, ставя короб на угли.

– Тебе. Мы с Ломаным Клыком решили завтра к Дальней Топи сплавать. Там Тихий Уж встретил стадо оленей, можно взять хорошую добычу. Привезем мясо – сможем доделать дом. Добавить камыша на крышу, закрыть шкурами стены.

– Сшить общее одеяло! – встрепенулась девочка.

– Не знаю… – поморщился Пыхтун – Для одеяла нужен волк. Олений ворс слишком жесткий, тебе не понравится.