Дикое поле

– Извините, погорячился.

– Он совсем безумен, Вильсон? – не опуская лука, по-итальянски спросил мурза. – Почему ты позволяешь, чтобы он ходил с мечом? Как ты не побоялся взять его на корабль?

– По дороге я показывал его в портовых кабаках, – осторожно отступил от воина англичанин, – и за все время на нас не рискнул напасть ни один пират, и на судно не пролез ни один воришка.

– Я бы тоже не полез, – кивнул мурза, поводя по тетиве наперстком. – Он больше не кинется?

– Нет, – покачал головой англичанин. – Насколько я понял, прежде чем наняться ко мне на корабль, он пересек Ливонию в облачении крестоносца. А местные жители крестоносцев очень не любят. Кажется, пару раз его пытались зажарить живьем в доспехах, потом пробовали заморозить, поливая в стужу водой, забивали оглоблями, травили собаками. Я не стану предполагать, сколько тамошних сервов он перебил, чтобы выйти из лесов к порту, но он почему-то твердо уверен, что во всем виновата Московия, и намерен ее уничтожить.

– Как ты его называешь, если от слова «русский» он лишается рассудка?

– Ему нравится, чтобы его называли Магистром. У меня на корабле все так и поступают.

– Оно понятно, – кивнул мурза, опуская лук и переходя на русский язык: – Андрей жив, Магистр?

Тирц наклонился, пощупал окровавленной рукой привратнику пульс на шее, потом утвердительно кивнул:

– Жив. Я ему даже ничего не сломал.

– Зря! – зло выдохнул хозяин дома. – Он не должен пропускать в дом гостей с оружием.

– Расслабился…

– Сбрось его вниз, – неожиданно приказал мурза.

– Покалечится.

– Только смотри, чтобы на розовые кусты не упал, помнет.

Они встретились глазами: холодный взгляд безумного русского и злой, хищный – османского ставленника. На этот раз отступил гость:

– Дело ваше, – пожал он плечами, быстрым движением запустил пальцы привратнику под пояс шаровар, отступил к двери, крякнул, поднатужившись, и одной рукой перебросил того через перила балкона.

– Отойди в угол, – сипло приказал мурза, указывая Тирцу на дальнюю от дверей сторону комнаты.

Русский послушался. Хозяин дома бочком пробрался к выходу, выглянул наружу. Раб лежал точно на дорожке, между кустами цветущих желтых роз и голубым треугольником васильков. Оставалось загадкой – то ли безумец заранее прикинул, куда попадет, то ли слишком полагался на свою удачу.

Однако веселых гостей присылает к нему в дом друг Франческо! Если кто-нибудь еще заявится с письмом от давнего товарища – нужно будет сразу посадить на кол.

Впрочем, мурза все еще не мог решить, как поступить с этими – что устроили кровавую драку у него во дворце, но тем не менее называются друзьями. Может, напоить бриллиантовым кофе? Или приказать без лишних хитростей отрубить головы? А вдруг Франческо обидится? Может, у жадного, хитрого итальяшки имелась какая-то скрытая мысль, которую он, старый обленившийся толстяк, не удосужился разгадать?

– Фейха! – громко крикнул мурза во двор. – Поди сюда. И прихвати чистую тряпку. И мох сухой!

Он вернулся в комнату и наконец-то указал гостям на стол:

– Присаживайтесь, угощайтесь, – а сам открыл конверт.

Письмо оказалось пустым. Франческо просто писал, что помнит его, что желает счастья и здоровья, что надеется основать новый торговый дом, и если получится – пришлет вестника и попросит помощи в основании представительства в Крыму и Стамбуле. Писал, что молодой капитан Артур напоминает его в молодости, – но кто знает теплую и податливую Бетти, он вполне может оказаться и чужим семенем. Это означало, что за посаженного на кол купца Крочи и вправду может обидеться. А что касается русского…

Кароки-мурза оторвался от письма, стрельнув глазами поверх листа: плечистый гость жадно поглощал персики вперемешку с грушами и виноградом, но взгляд его оставался холодным и безразличным, словно душой тот находился в другом месте и ином мире.

По балкону затопали босые ножки, и к комнату вошла молодая черкесская невольница в полупрозрачных шароварах тонкого китайского шелка и большой грудью, выпирающей из-под широкой атласной ленты, перекручивающейся впереди.

– Перевяжи ему руку, – кивнул хозяин на русского.

Невольница опустилась перед гостем на колени, прикоснувшись грудью к его ноге, осторожно приподняла раненую ладонь, наложила на кровоточащее отверстие пук лечебного болотного мха, осторожно примотала длинной полотняной лентой. Англичанин не мог оторвать похотливого взгляда от смуглой спины рабыни, расширяющейся в крутые бедра, а вот русский… Для русского ее словно не существовало вовсе. Взгляд его не дрогнул и не потеплел ни на мгновение, рука не шелохнула в ответ на ласковые прикосновения ни одним пальцем.

– Так каковы ваши планы, дорогой Артур? – Голос хозяина дома заставил англичанина вздрогнуть.

– Я? – Он испуганно схватился за виноградную гроздь, облизнул алые губы. – Я хочу продать здесь привезенные из Испании ткани, купить русских мастеровых и перепродать их на север Италии. Надеюсь, выручки и накоплений за прошлый год хватит, чтобы заменить мой старый неф на что-нибудь более крепкое.

– Понятно, – шумно втянул воздух мурза. По мере того, как он успокаивался, к нему возвращалась старческая одышка. – Понятно. Жаль только, мой дорогой, хороших невольников в Балаклаве нынче не купить. Не купить…

Он надолго задумался – потом, встрепенувшись, продолжил:

– Я думаю, разгрузив судно, вам следует отойти и встать на якорь. Тогда не придется платить за стоянку. А самому тем временем отправиться в Мангуп-город. Туда ногайцы после прошлогоднего набега на Дон много невольников отогнали. Там и цена ниже окажется, и выбор больше.

– Так ведь гнать придется, – развел руками англичанин. – Одному не уследить.

– Тут я помогу, – кивнул хозяин дома. – Я, может, и не бей, но несколько мурз в Кара-Совских степях мне в преданности поклялись.

– Я буду искренне благодарен вам, Кароки-мурза.

– Скажи мне, Магистр, – повернул мурза голову к русскому, – почему ты так уверен, что сможешь уничтожить Московию? У тебя есть армия, у тебя есть преданные друзья или тебе известен заговор возле царя?

– У меня есть знание, – бросил, словно выплюнул, гость.

– Ты великий колдун или алхимик?

– Нет, я просто умный, – оскалился воин. – Я знаю, как победить Москву. Знаю слабое место.

– Не ты первый, – со вздохом покачал головой Кароки-мурза. – Немногим больше десяти лет назад в Бахчисарае сидел князь Бельский Семен Федорович и говорил то же самое. Обещал довести до самой Москвы и посадить на трон, дань наложить на всех от мала до велика и казну царскую выгрести досуха. И что? Только до Оки и добрались.

– Князь Бельский – выродок, предатель и идиот, – отмахнулся русский. – Все, на что хватало его мозгов, так это набрать толпу побольше, да забежать с неожиданной стороны. А мужик русский – он как медведь: с какой стороны ни забегай, а когтистую лапу схлопочешь. Россию не нахрапом брать надо, ее сперва вымотать потребно, чтобы сама потом упала. Чтобы сама смерти захотела, и оставалось подойти только, да добить.

– Это каким образом? – Мурза окончательно успокоился и наконец-то отложил лук. Но не далеко, на расстояние руки.

– Вот Девлет-Гирея встречу, ему все и расскажу.

– Боишься, как бы Московия не пострадала?

– Отчего? – не понял русский.

– Как отчего? – усмехнулся хозяин дома. – Ты только что говорил, что гибели Московии хочешь. А секрет ее живучести бережешь. Почему? Уж не боишься ли, что, узнав тайну, кто-нибудь и вправду уничтожить ее сможет?

– Тайну… – Воин отмахнулся от невольницы, облизнул пересохшие губы. – Тайну? Хорошо, коли сами готовы все сделать – так черт с вами, делайте. Только до конца дело доведите…

– Фейха! – Мурза понял, что сейчас прозвучит нечто, совершенно излишнее для посторонних ушей. – Ступай отсюда. На кухню иди.