Семнадцатый терминал

Кофе, циферблат – ровно восемь. Вскоре пошли посетители: удрученные, уверенные, веселые, грустные – разные. В момент затишья хозяин успел пообедать, посмотреть старую советскую комедию, от безделья полистал исписанный карандашом журнал. Почитал свои старые пометки. Достал прошлогодний журнал, потом пятилетней давности, наконец стряхнул пыль с картонной обложки самого первого, датированного семнадцатым марта 1998 года. Ровный, почти каллиграфический почерк. В каждой строке, в каждом слове счастье, наслаждение новой работой, радость от соприкосновения с некоей тайной, недоступной для остального человечества. Потом это прошло, нивелировалось привычкой и обыденностью происходящего.

Кирилл аккуратно убрал книги учета в стол, вдохнул пыльный воздух, поправил шеренгу карандашей. Все хорошо. Все так, как должно быть.

Нелакированная дверь распахнулась, вошел Виктор. По его лицу хозяин сразу понял – что-то не так. Суетливо оглядываясь, посетитель теребил в руках кожаное портмоне, никак не решаясь положить его на сканер.

– Послушайте, ст… э-э… Кирилл… Андреевич. В общем… – Виктор замолчал, нахмурился. Наконец на что-то решился, посмотрел в глаза хозяину конторы, – Я ведь знаю, вы можете немного поправить цифры.

Он многозначительно указал на монитор. Кирилл тоже глянул на экран, откинулся в кресле.

– Нет, не могу.

– Да бросьте! Это же несложно. Ну хотите, я вам подскажу, как это сделать?

– Я не буду этого делать. Да и с какой стати?

Виктор насупился. Все-таки слишком много в нем человеческого.

– Сколько лет вы не видели дочь?

Кирилл ни единым движением не выдал своего волнения, лишь побелели костяшки пальцев на правой руке, сжимающей подлокотник кресла.

– Причем тут моя дочь? Откуда вы вообще можете о ней знать?

Гость достал что-то из внутреннего кармана пиджака, положил на стойку.

– Вот. Это ее фото. Хотите, я приведу ее? Ведь вам хотелось бы с ней увидеться?

Хозяин молчал, заставляя себя не смотреть на карточку.

– Всего лишь маленькая услуга, – Виктор склонился над стойкой конторы, понизил голос, – Я тут… Немножко перестарался. Надо лишь вручную ввести цифру. А то, знаете ли, привлечет внимание…

Лицо у Кирилла побагровело.

– Немедленно. Уберите… – но закончить не успел.

Дверь открылась, в контору вошел Густав. По обычаю молча кивнул хозяину. Посмотрел на Виктора. Замер в ожидании.

Виктор прикрыл кожаным портмоне фотографию, несколько томительных мгновений не мог заставить себя сделать то, что должен. Глаза его бегали по комнате. Он сжал губы, бросил портмоне вместе с фото на сканер. «Виктор. 16 марта, 16.04. Синие, 49». Густав не видел монитор, но заметил, как приоткрылся рот хозяина конторы. Виктор схватил портмоне и выскочил за лакированную дверь.

– Все в порядке? – после небольшой заминки обратился Густав к Кириллу Андреевичу и взглянул на бумажный прямоугольник, оставшийся лежать на сканере. Кирилл смахнул фотографию, убрал ее в стол.

– Да, – он быстро сделал запись в журнале, – Да, все хорошо.

Густав аккуратно снял с пальца тяжелый, золотой перстень. «Густав. 16 марта, 16.06. Синие, 11». Кирилл не помнил, чтобы этот посетитель за двадцать лет хотя бы раз с ним заговорил. Но сейчас это неважно… «Откуда Виктор узнал? Про нее? Про его дочь? И зачем? Шантажировать? Вот же ублюдок! Надо сообщить. Сообщить… Кому?».

Густав еще раз кивнул и покинул контору.

Кресло скрипнуло, Кирилл встал, потом снова сел, но тут же опять вскочил. Сердце колотилось. Тогда, много лет назад, жена бросила его сразу после рождения дочери. Он не мог прокормить семью, не мог найти достойную работу. Человечество отвергало тех, кто не был достаточно коммуникабелен, кто не мог легко общаться, располагать к себе. Обманывать. Кирилл думал, что рождение ребенка все изменит, что это подтолкнет его, поможет справиться со страхом перед огромным шевелящимся муравейником. Он любил дочь. Она была для него всем – надеждой, смыслом жизни. А потом все рухнуло. Несколько раз он пытался искать их, но когда казалось, что вот-вот найдет, останавливался. Зачем что-то менять? Ведь даже если он оставит работу и встретится… Нет! Будет только хуже. Для всех. Он лишь хозяин конторы.

Медленно опустился в кресло. Поправил журнал, карандаши. Посмотрел на дверь, ведущую в «муравейник». Стал ждать следующего посетителя.

Сон в эту ночь не шел. Кириллу становилось то жарко, то холодно, два раза он вставал, бесцельно бродил по квартире, пил воду из под крана. Снова ложился. Мысли не оставляли его, роились в голове, словно комары летним вечером под фонарным столбом. Страхи, догадки, вопросы, сомнения.

Он перевернулся на бок. Вздохнул, открыл глаза. У входа в спальню кто-то стоял. Хозяин приподнялся в постели. Полупрозрачный силуэт, напоминающий смазанную человеческую фигуру, двинулся к нему. Кирилл давно привык к тому, что мимо него проходят создания из других миров, но не в спальне же! Ему стало жутковато.

Существо остановилось у кровати, заметило два стеклянных сосуда, наполненных фишками. Склонилось, касаясь их «руками», будто прикидывая на глазок, пересчитывая. По силуэту пробежала мелкая рябь. Кирилл сполз с кровати, встал по другую ее сторону. И услышал голос, звучащий прямо в голове: «Это нехорошо. Так не должно быть. За ними нужно следить внимательнее». Существо развернулось, медленно поплыло из комнаты. Хозяин двинулся за ним, успевая заметить лишь бледный, голубоватый свет, исчезающий сначала за поворотом в гостиную, потом на кухню, в прихожую. Он замер, наблюдая, как нечто просочилось прямо сквозь входную дверь и исчезло. Кирилл попытался сглотнуть, но во рту было сухо. Он подскочил к двери, прильнул к глазку. Оно было там. Уходило от его квартиры по коридору. Вдруг остановилось, обернулось: хозяин чувствовал, что оно смотрит на него через этот глазок – внимательно, ощупывая не только взглядом, но и мыслями. Отвернулось, исчезло за входом в контору. Через пару секунд ему показалось, что он слышит хорошо знакомый стук лакированной двери.

Проснулся Кирилл Андреевич совершенно разбитый, лишь за десять минут до начала смены. Будильника не слышал. Заваривая кофе, усаживаясь в любимое кресло, он пытался осознать произошедшее ночью, и то, что случилось накануне. Ему уже плохо верилось, что несколько часов назад он разговаривал с призраком, который бродил по его квартире. Зато в махинации Виктора хозяин верил охотно. И даже если призрак ему приснился, совет «следить за ними внимательнее» был явно не лишний.

Кирилл Андреевич забыл достать из ящика карандаши, пользовался одним, да и то плохо заточенным. С посетителями общался сухо, каждого разглядывал с подозрением. Даже Ирина не смогла пробить его панцирь недоверия.

– Как пирожное? Понравилось? – она улыбалась искренне и дружелюбно.

– Я не пробовал, оставил в холодильнике.

Девушка удивленно вскинула брови, пожала плечами и вышла.

«Обиделась». Раздосадованный на самого себя, Кирилл Андреевич дождался последнего прошедшего на Землю, быстрым шагом вернулся в квартиру. Вряд ли кто-то появится в ближайшие два-три часа. Он скинул одежду, забрался в душ. Отрегулировал температуру так, чтобы струи воды напоминали ему дождь: не слишком комфортно, зато освежает. Это как раз то, что нужно. Остыть, привести мысли в порядок, сконцентрироваться. Нельзя раскисать на работе! Да, трудный момент, но… Он выругался отборным русским матом, стукнул кулаком по кафельной стене и чуть не поскользнулся, с трудом сохранив равновесие.

– Ну как так, а? Все же было хорошо!

С ободранных костяшек побежала струйка крови, смешиваясь с холодной водой. «Спокойно, Кирилл, спокойно. Ничего они не развалят. Я этого не допущу!». Он наскоро залепил пальцы пластырем, нашел чистую рубашку, надел брюки. Волосы были еще сырые, но времени сушить нет. Причесался, посмотрел на брошенные галстук и пиджак, махнул рукой.

Возвращающиеся гости кто с недоумением, кто с подозрением поглядывали на хозяина конторы, впервые за многие годы позволившего себе сидеть за стойкой не в строгом костюме. «Да плевать я на вас хотел, гуманоиды проклятые…».

Ирина пришла последней. Она не стала спрашивать о причинах странных перемен, но по ее лицу было видно, что девушка встревожена. За него ли она беспокоилась, или, может, за свою работу? Да и девушка ли она? Хозяину доводилось слышать странные звуки, после того, как лакированная дверь закрывалась за очередным посетителем. Он догадывался, что некоторые из них сразу принимали свой истинный облик. Слышал однажды и шипение за дверью, закрывшейся после Ирины. И, хотя он не желал представлять, во что может превратиться это милое создание, но все-таки понимал – они чужие.