Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях

Пушкин.... Эх, как прекрасно вновь пересчитать эти строки
Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняет стаи туч,
Ты волокно сине море,
Всюду веешь на простоте,
Не боишься никого,
Кроме Бога одного.Если найти зарубежный аналог, то это "Белоснежка и семь гномов".
Белоснежка - царевна
Семь гномов - семь богатырей
Мачеха- царица
Принц - Елисей
Только конец немного другой. Она сама очнулась, когда гроб развалился. Наверное здесь Пушкин не хотел и дальше копировать добрую сказку и принёс свою лепту в своём произведении.

Когда говорят, что Пушкин – это наше все, вряд ли задумываются над тем, насколько это правда. При Петре I Россия вскочила на подножку заднего тамбура последнего вагона прогресса, избежав возможности стать чахлым самобытным царством вроде Китая или Эфиопии. Но именно резкость и запоздалость этого скачка навсегда определила нашу двойственность, разорванность между неясно осознаваемой традицией и модерностью. И до сих пор раз за разом предпринимаются попытки как-то все это примирить.Вот и Пушкин старался. Очень старался, создавая свои сказки, выковывая канон русского эпоса. И впросак попадал, как с песнями западных славян, и большие успехи имел, как с царем Салтаном и «Русланом и Людмилой». И задачу в основном решил, создал те самые необходимые отправные точки, в бесконечном обращении к которым, в бесконечном отрицании которых и находит свое дальнейшее движение наша культура. Создал он ту саму русскость.На этом фоне «Сказка о мертвой царевне…» - крепкий середнячок. Все о ней знают, отрывки помнят, но больно она схожа со стандартным сказочным мотивом Белоснежки, мал в ней привнесенный колорит. Однако есть он, колорит, да еще какой. Гномы на русских харчах вымахали, превратившись в богатырей. Буйных и задорных. Вот характерный эпизод:
Перед утренней зарею
Братья дружною толпою
Выезжают погулять,
Серых уток пострелять,
Руку правую потешить,
Сорочина в поле спешить,
Иль башку с широких плеч
У татарина отсечь,
Или вытравить из леса
Пятигорского черкеса.И ведь чувствую я, что и до Пушкина когда-нибудь доберется политкорректность, перепишут его, заменив все этноссылки на каких-нибудь безликих разбойников. Но пока именно это и создает неповторимый колорит русского варианта бродячего сюжета.И да, рисунки Николая Дмитриевича Бартрама, которыми издательство Clever снабдило пушкинскую поэму, чертовски хороши. Иллюстрации в стиле модерн идут Пушкину.

Читалось, конечно же, очень легко и быстро. И первое, что сразу бросилось в глаза, это сходство с Белоснежкой. Я даже полезла искать, какая сказка была первой. Как оказалось Белоснежка Братьев Гримм написана раньше, но у многих народов есть схожие истории.Схожесть с Белоснежкой заключается в том, что у царя была дочь, ее мать умерла почти сразу после родов. Вскоре царь женился снова, а мачехе больше всего хотелось быть :"Всех прекраснее и белее", но не получалось. Зеркальце упорно называло самой прекрасной царевну.Отличия между сказками: у нас богатыри, вместо гномов. Также богатыри хотели, чтобы царевна выбрала одного из них, а другим была сестрицей. Отравленное яблочко царевне дала служанка мачехи.Как оказалось у меня огромные пробелы в знаниях сказок, про классику я вообще помолчу. Но радует, что хоть немного я расширяю свои читательские горизонты, пусть и взрослом возрасте.