Тюрьма мертвых

Я взял слегка потрепанный и засаленный от пальцев конверт и, развернув, с видом бывалого академика начал всматриваться в проект.

– Так, ага, ясно, это так, шаг, длина шва…

«Легко и просто, разберется даже чайник».

Но одна деталь меня все же смутила, и я задержался на ней.

– Есть вопросы?

– Да нет, в принципе все ясно. Должно быть, так отпечаталось просто.

– Нет, не отпечаталось, нужно делать все как на рисунке.

– Но тут решетки внутри камеры!

– Я же говорю, нужно делать, как в чертеже.

– Но зачем решетки внутри бетонной камеры?

– Для безопасности.

– Куда безопаснее-то?

Инженер смерил меня суровым начальническим взглядом. Этот взгляд был мне знаком. Именно от таких взглядов я и сбежал, когда решил зарабатывать на жизнь самостоятельно, без чужих указаний, правил, без унижений ради честно заслуженной зарплаты.

– Делайте, как указано в чертеже, и не задавайте вопросов.

Неслышно скрипя зубами, со слегка придурковато-виноватым видом я выдавил из себя лишь:

– Вам виднее, – и пожал плечами.

– Самое главное – это качество работы; мы будем проверять каждый пруток, чтобы быть уверенными в том, что никто не сможет сбежать! От этого, естественно, будет зависеть, будете вы работать или нет.

– Ясно. Ну, проверяйте, пожалуйста, я за себя не переживаю. А что насчет жилья?

– Да, конечно, оставляйте инструмент здесь, я покажу вам, где вы сможете расположиться.

Наконец я мог скинуть тянущий к земле груз. Руки почувствовали небывалое облегчение, и, немного размявшись, я последовал за Сергеем Ивановичем.

«Со светом здесь, похоже, все туго».

Светильники, висящие вдоль стен, то и дело мерцали, намекая на то, что электричество нестабильно, а значит, со сваркой будут проблемы. Я заглянул в одну из камер и был слегка ошарашен. Окон не было от слова «совсем», так что небо в клеточку – это роскошь, на которую местным постояльцам никогда, судя по всему, не заработать.

«Это что, кровать?»

Из стены торчала нетесаная деревяшка, зафиксированная цепями. Больше здесь мебели не было. Помещение размером с большую гардеробную больше напоминало предсмертную темницу для военнопленных, а не камеру заключенного.

От этих мыслей меня передернуло, и в голову снова стали закрадываться темные мысли. Внутренний голос повторял:

«Лучше бы ты спал дома».

Пока мы шли мимо этих жутких камер, я заметил на стене висящий телефонный аппарат, один из тех, что из-за ненадобности давно покинули улицы городов. Так вот куда они все делись.

Мы дошли до конца коридора и свернули налево. Перед нами возникла дверь. Инженер достал из кармана увесистую связку ключей и, сняв с нее один, отдал мне.

– Это что? Какая-то раздевалка?

– Сейчас это ваше жилье.

– А что, кроме меня, здесь никого не будет?

– Мы пришлем вам подсобника, сначала расположитесь, а как будете готовы, приступайте к работе. Все нужные материалы возьмете здесь, электрощитовая в середине коридора, если вы вдруг не заметили. Завтрак, обед и ужин по расписанию, оно у вас на двери. Столовая находится в последнем коридоре, прачечная там же, постирочный день в четверг. Если что-то нужно, вдоль коридоров висят телефонные аппараты и коды. Мой код 347, набираете, и я на проводе. Вроде бы все. Может, есть какие-то вопросы?

– Я так понимаю, что я здесь безвылазно? На улицу вообще не попаду? Где мне курить? Как ходить в магазин? Как я должен видеться с женой?

– Что вы заладили, ей-богу, мы же вас тут не в плену держим. Каждое воскресенье у вас законный выходной, мы будем вывозить вас в город. Лучше запасайтесь сигаретами сразу на всю неделю, как и всем остальным. Но у нас строго с алкоголем, сами понимаете. Курить можете где угодно, только окурки, пожалуйста, выкидывайте в урны, они тоже тут есть. Еще что-нибудь?

– Когда увижу деньги? – этот вопрос всегда приходит в голову первым.

– За первую смену, как и договорились, отдаем сразу. Если сработаемся, то оплата раз в неделю, перед выходным. В любом случае мы сначала посмотрим на качество вашей работы. Извините, мне нужно идти, дел выше крыши, а времени… – Он пошел к выходу и, обернувшись, сказал напоследок: – Если еще какие вопросы будут, звоните по коду.

Спина инженера скрылась за дверью, оставив меня в полном одиночестве.

Железная кровать с пружинами и «уставным» матрасом стояла в углу, в центре комнаты закрепился большой, неподъемный с виду стол, на нем уместились ламповый телевизор, электрочайник, микроволновка и посуда для одного человека. Еще из мебели здесь затесалась парочка угловатых табуретов и стеллаж с книгами и тетрадями. В общем, безвкусно, неуютно, но практично.

«Спасибо, хоть не в камере разместили».

Меня ужасно клонило в сон, работать прямо сейчас не представлялось возможным. Настенные часы показывали пять утра. «Совсем скоро проснется Алина. Черт, я забыл отправить ей координаты! Она даже не знает, где я и что со мной».

Я достал телефон и почему-то совсем не удивился тому, что на экране не было ни одной палочки сети. Лишь в одном углу получилось поймать ее, когда я походил по комнате.

«Лучше написать СМС».

«Родная, я согласился на работу, заработок хороший, работа в тепле, единственное плохо, что не в городе, поэтому придется жить на объекте, выходной только в воскресенье, надо потерпеть. Сеть не ловит, так что буду звонить, как получится. Люблю тебя». «Отправить».

«Так, теперь вздремнуть часик и начинать. Надеюсь, белье свежее».

* * *

Работа в принципе несложная. Я неплохо справился с первой камерой. «Конечно, бред полный – решетить все вокруг, включая стены, но какая мне в принципе разница, лишь бы платили».

Я так давно сидел без дела, что теперь моего энтузиазма хватило бы на целую бригаду. Я кайфовал, во?первых, оттого, что наконец отдохнул, а во?вторых, для меня работа руками в радость, особенно если она получается. Мне всегда казалось, что так лучше, чем сидеть увальнем в кресле и тыкать мышкой, заполняя всякие отчеты и составляя графики продаж.

Я погрузился с головой и не заметил, как прошло несколько часов. Казалось, во всей тюрьме нет ни души, тишина здесь была за старшего, разве что стены звонко отражали звуки моих инструментов, разнося их эхом по всему коридору, а когда я останавливался, чтобы передохнуть, замолкали и они.

«Ау! ауу-уу-у…» – мой голос словно засасывало в трубу.

«Э-хэ-хэй! Хэхей-хэй-ээй».