Тайны Проксимы

– Кхе! Кхе! – нарочно откашлялась София, глядя на Ильго. – Мы же вроде договорились, что словечки из твоего нового запаса ты будешь говорить только при близких родственниках и друзьях.

– Так ведь куда роднее, чем мама… – быстро ответил Ильго, смешно поджав черный носик.

Удивившись столь быстрому и, главное, более чем аргументированному ответу, София поняла, что в двух словах тигренку будет сложно объяснить ситуации, в которых можно, а в которых нельзя упоминать те или иные выражения. Ирина, боясь, как бы новый жаргон Ильго и вовсе не заставил их краснеть, поспешила отвлечь его.

– Приятно слышать, что ты наконец-то утрачиваешь образ вечной прислужницы науки и начинаешь обретать радости полноценной жизни. – Татьяна запнулась в задумчивости и продолжила с грустью. – Я бы тоже хотела, чтобы у меня было побольше подруг. Но здесь все такие зануды. Прямо как твой отец.

– Мама, ты ведь обещала мне, не трогать эту тему. Вы умудряетесь цепляться друг к другу даже на расстоянии в миллионы километров.

Татьяна сжала губы в выражении недовольства и посмотрела на Ирину, словно ища защиты, но мудрая девушка предпочла опасному участию в словесной дуэли, нейтралитет: – А мы вот, напротив, прибыли передать вам от него привет. У него сейчас не простые времена.

Если бы эти слова были произнесены Софией, Татьяна Фостер наверняка бы отнеслась к ним с недоверием, но милая улыбка Ирины окончательно разоружила ее, и она смягчилась: – Ну да, конечно, снова какое-то задание планетарного масштаба?

– Еще большего, мама. Пока эта операция засекречена, и мы дали слово не разглашать детали, но могу сказать, что на этот раз это вопрос масштаба всей Солнечной системы.

– Сколько раз я слышала эти слова. Меня только и кормили баснями. То о скором крушении Вселенной, то об инопланетянах, прилетавших к нам на планету, то о древних цивилизациях, которые покинули Солнечную систему, то о паранормальной активности световых субъядерных частиц, межзвездных перемещениях, фотонных контурах… Все это волновало его куда больше, чем собственная семья.

– Мама, хватит! Мы ведь договорились… – снова осекла ее София. У нее никогда не было желания вставать на сторону одного из родителей. По ее мнению, каждый из них сделал более чем достаточно для того, чтобы счастливый брак превратился в каждодневные недопонимания, в конце концов закончившиеся мучительными страданиями и разводом. Даже не будучи свидетельницей их ссор (она была еще слишком мала для рационального переосмысления происходившего), София вполне могла представить себе, как сильно было давление Татьяны на мужа. Даже сейчас она не переставала упрекать бывшего супруга за безалаберность, за неумение быть достаточно опрятным, за отсутствие вкуса и, не в последнюю очередь, за апатию к любым домашним делам. Впрочем, выгораживать отца, сознание Софии тоже отказывалось. После того, как Татьяна была вынуждена отправиться на Венеру, отец приезжал к ней всего два раза. Конечно, он апеллировал к тому, что ему необходимо проводить исследования, конструировать инженерное творение всей своей жизни. Но чем были эти отговорки для нуждающейся во внимании и заботе женщины?

Поймав на себе осуждающий взгляд дочери, Татьяна замолчала и беззвучно опустилась в стоящее позади нее мягкое кресло. Видя болезненную реакцию матери, София решила смягчиться и завершила рассказ словами, ради которых она и начала повествование:

– Мама, пойми же, наконец, отец добился своего. Установка, которой он бредил все эти годы действительно работает. Алексей уже сделал первое межзвездное перемещение через фотонный контур.

Татьяна тяжело вздохнула. Работа Александра над этим проектом была одной из главных причин их разрыва. Услышав эти новости, даже ей самой было сложно понять, какие именно чувства главенствовали над ее разумом и сердцем. С одной стороны – ощущения уязвленного самолюбия, с другой – радость за человека, который, как бы она не пыталась отрицать, был все же не безразличен ей. Тем временем София продолжала рассказ и дошла в повествовании до операции «Проксима». Не удержавшись, она все же раскрыла тайну.

– Завтра отец, Алексей и брат Ирины, Виктор в составе военной группы начинают опасное перемещение в другую звездную систему…

Слова дочери пронзили сознание Татьяны, и от всплеска волнения она, сомкнув веки, схватилась правой ладонью за лоб.

– Ты хочешь сказать, что они летят за несколько световых лет от Земли, и это к тому же, еще может оказаться билетом в один конец?

– Не совсем так. Вернуться они смогут в один из трех оговоренных заранее временных интервалов.

«Я должна обязательно поговорить с ним…» – подумала Татьяна, но высказать мысль вслух при дочери она все же не решилась.

Внезапно она обратила внимание на проступившую сквозь блузку Софии красую полоску.

– Что у тебя с правым плечом? – обеспокоено заговорила она.

– Пустяки, – София машинально скользнула левой ладонью к ране, но прижав ее, след на одежде стал лишь только еще более заметным. – Вчера оцарапалась, когда убиралась в комнате.

Время летело незаметно, и они проговорили бы еще несколько часов, если бы не вырвавшийся из недр стоявшего на столе трехмерного проектора, свет. Автоматически включавшийся при поступающем вызове, он отобразил голограмму помощника главного врача, напоминавшего о том, что всем пациентам было необходимо спуститься на пятый этаж для прохождения еженедельных диагностических процедур.

Пришло время прощаться, и, выразив большое удовольствие от знакомства с Ириной, Татьяна подошла поближе к дочери. София вдруг ощутила невероятную душевную боль, совсем не похожую на ту, которую она испытывала при всех предыдущих расставаниях. Руки ее задрожали, дыхание участилось, мысль о том, что она может никогда больше не увидеть ее, разверзлась подобно молнии на ясном весеннем небе. Смотря на нее, она чуть не пустила слезу, однако сдержалась и не стала говорить о своих переживаниях. И все же, еще ни одному ребенку не удавалось уйти от пронзающего насквозь взгляда матери.

– Что такое, София? Почему ты побледнела? – насторожилась Татьяна.

– Нет, что ты, все хорошо. Просто в последнее время меня, как и отца, начинают преследовать какие-то странные видения.

– Ты слишком много работаешь. Сделай передышку. Вот прилетела ко мне. Слетайте еще и на BE68. Тут недалеко. Говорят, его недавно существенно модернизировали, увеличили в размерах и установили невероятные аттракционы. Недавно такой потрясающий репортаж оттуда передавали. Глаз оторвать не могла. До чего дошел прогресс.

– Что это еще за ВЕ68? – заинтересовалась Ирина. – Никогда не слышала о таком.

– Спутник Венеры, недавно коллега показывал мне отчет. Институт и там потрудился на славу, – ответила вместо мамы, София.

– Спутник Венеры? Никогда у Венеры не было спутников! – глаза Ирины еще более округлились. Удивление едва не сковало ее уста.

– Ай, как ты отстала от жизни! Пойдем, по дороге тебе все расскажу.

– Приятно было познакомиться, Ирочка, – произнесла Татьяна, – обязательно бы полетела с вами, если бы мне разрешали покидать лечебные купола. До скорых встреч, Ильго!

– Знакомство с вами было для меня невероятной честью, – реабилитировал себя Ильго, откопав в словаре запасы вежливых прощаний трехвековой давности. Прозвучала эта фраза немного фальшиво, но Татьяна Фостер была настолько очарована говорящим тигренком, что из всего прощания ей запомнилась лишь льстившая ей невероятная галантность.

София обняла маму, и с обещаниями звонить ей почаще, девушки покинули покои.

Прозрачные двери, открывающие вход на открытую парковку летательных капсул, беззвучно распахнулись и, посмотрев на небо, София указала рукой на крошечную серую точку, словно приклеенную к небосводу. Удивлению Ирины не было предела, и подруга не стала томить ее ожиданиями.

– Когда начальник нашего венерианского департамента впервые показал мне проект, я и сама обомлела. У Венеры действительно есть так называемый квазиспутник. По сути это обычный астероид под названием 2002ВЕ68, находящийся с Венерой в орбитальном резонансе. Вычисление траектории его движения в прошлом показало, что текущую орбиту он занял более семи тысяч лет назад и еще, как минимум пять веков, будет находиться рядом с Венерой. На момент, когда Институт начал интересоваться «Шестьдесят восьмым», он был непригоден для какого-либо развития. Исследовательские миссии показали, что из него выйдет разве что развлекательная база. На одном из ученых советов директор Лост как раз обмолвился о том, что Институт не должен ограничиваться только наукой, ему не хотелось, чтобы о нас думали как о кабинетных крысах. Наши ребята нарастили его территорию, и сейчас туда возят туристов. Говорят, что через двадцать-тридцать лет он станет самым известным местом развлечений. Представляешь! Побывать на астероиде с искусственной атмосферой, гордо именуемым спутником Венеры!

– Так давай слетаем, – Ира загорелась желанием, но София в тот же момент остудила ее пыл.

– Только после того, как проводим и дождемся возвращения ребят, ведь завтра начало их опасной миссии, а туда нужно лететь на целый день. Возьмем их с собой, будет весело. По возвращению в Институт выпишу нам билеты на ВЕ68.

– Да, конечно, ты права. Так и сделаем, – согласилась Ирина.

Обратная дорога всегда кажется более короткой. Через несколько минут капсула остановилась у ожидавшего их звездолета, и они устроились в креслах пилотов. Ирина проверила бортовые системы и запустила двигатели.

– Уф, слава богу у нас двигатели на управляемой атомной реакции, а то бы летели сейчас до земли на старых твердотопливных несколько месяцев, – сказала Ирина и в тот же миг почувствовала на себе необычный взгляд Софии. Что-то заставило ее обратить особое внимание на слова о боге.

– Почему ты думаешь, что за это мы должны благодарить бога? – послышался ответ Софии, и этот разговор в очередной раз заставил ее задуматься над тем, почему в век полного отрицания теологических доктрин люди по-прежнему произносят эту фразу. Будучи ребенком долгими вечерами она действительно думала о боге. Бесполезно отрицать очевидный факт – взрослея, каждый из нас задается бесчисленными вопросами, главными из которых, со временем, становятся темы о природе и смысле бытия. «Зачем мы появляемся на свет?», «Кто создал весь этот мир, где я живу?», «Что было до того, как он был создан?», «Какова его будущая судьба?». София с самого детства была непримирима в своих суждениях о невозможности существования высшего разума. Да и могло ли быть иначе? Ведь она не только с малых лет воспитывалась в условиях жесткой доктрины научной картины мира, но и всю дальнейшую жизнь посвятила служению идеалам научно-технического прогресса. Признать наличие бога для нее означало бы предать забвению все то, что казалось ей столь незыблемым. И все же, ища ответы на эти сложные вопросы, она в тайне от всех приходила к мысли о том, что все, что она видит вокруг, не могло образоваться и развиваться в полном хаосе, ведь все связанное с преобразованием материи и энергии, так или иначе, подчиняется определенным правилам. Но если так, обязательно должен быть тот, кто установил первоначальные закономерности.

– Знаешь, однажды мне приснился сон, – Ирина намеренно уклонилась от прямого вопроса, заданного Софией, – Мне представилось, что все, что происходит с живыми существами во Вселенной, является всего лишь экспериментом. Одним из тех, которые ставят ученые, чтобы ответить на вечный вопрос «А что будет, если?». Не из-за желания ли постоянно искать ответ на этот вопрос мы достигли такого прогресса? Мне кажется, именно он заставляет нас двигаться вперед и познавать что-то новое.

– Ты права, – согласилась София, – но какое это имеет отношение к богу?

– Так вот в моем сне, не люди, а именно бог, задавался этим вопросом. Даже у высшего разума есть необходимость ставить опыты, даже ему нужно совершенствоваться. Создав все, что мы видим вокруг себя, он дал возможность созданному миру до определенного момента развиваться самостоятельно.

– Какой невероятный полет воображения, Ира – улыбнулась София, испытывая те чувства, которые обычно ощущают взрослые люди, слушая рассказы, рожденные детскими фантазиями. – Твои сны чем-то напоминают мне сны отца. Только в его снах, все более мрачно.

– Расскажи мне! – глаза Иры загорелись желанием услышать что-то близкое к тому, что она ощущала сама, и София, хотя и считала все это не более чем забавными несуразицами, решила скоротать время обратного полета в беседе, которая, как оказалась, была для ее подруги крайне интересной.

– Отец считает, что в снах он видит будущее. Какие-то сны касались Леши и Вити, какие-то его самого, некоторые, как он утверждает, были и обо мне. Леша был первым, кому он рассказал об этом, и с тех пор он загорелся мыслью помогать ему. Посмотри, что получилось в результате. Поговорив с Витей – он и его заразил этой идеей. Они поверили ему, как мальчишки.

– Может он видел сны и про меня?

София внезапно замолчала и, сделав вид, что не расслышала вопроса Иры, попыталась перевести разговор на смежную тему, но подруга переспросила еще раз и София поняла, что уйти от вопроса ей все же не удастся.

– Сны, касающиеся нас с тобой, пожалуй, самые страшные кошмары. Иногда мне кажется, что отец сходит с ума. По его мнению, одна из нас и будет той, кто спасет Вселенную.