Убить императора

– Нам предстоит нечто важное, сэр?

– Важное? – Старик встрепенулся. – Несомненно. Настолько важное, что Звездный Орфей сложит о нас настоящую поэму. Вот только я пока не решил, что это будет.

Подавленный, я кивнул.

Наконец мы спустились в подвалы. Они занимали огромную площадь, простираясь, похоже, далеко за периметр отеля. То ли склады, то ли бомбоубежище, то ли искусственные пустоты, оставленные «на всякий случай». Комнаты с высокими потолками, бетонными полами и на удивление сухими стенами – видимо, сырость и энтропия решили оставить подвал на закуску. Некоторые комнаты занимало отопительное оборудование (на Зевсе все-таки бывают зимы), мешки с цементом, обломки мебели и прочий хлам. Большинство помещений пустовало. Мы обнаружили это, стоило только врубить освещение. Как уже говорилось, сырость проводку не тронуло.

Подвалы мне сразу понравились. Здесь не было ни дня, ни ночи. Идеальный полигон. К аналогичному мнению, видимо, пришел и Старик. Закончив обход помещений (их оказалось свыше двух десятков), он повернулся ко мне:

– Ну, давай посмотрим, на что ты годишься. Атакуй.

Я замер в недоумении. Сознание того, что он вовсе не безобидный старик, с успехом перекрывалось страхом перед грозной профессией. Вот так я и действовал: одна часть мозга боялась покалечить Старика, другая – себя. То есть меня.

Действовал, как и следовало ожидать, ошибочно. Однако долго упрашивать меня не пришлось – я всегда был без башни, ха-ха.

Подскочив к Старику, я попытался пнуть его в коленную чашечку. Не тут-то было: нога Старика легко поднялась, избегая опасной траектории. Я ударил кулаком в солнечное сплетение, но Старик легко отклонился. Я ударил снова, целя в голову. Старик небрежно отбросил мою конечность раскрытой ладонью. Разозлившись, я стал драться по-настоящему. В ход шло все: ноги, локти, колени. Но Старик даже не двигался с места, отражая все мои атаки. Он не пытался на них отвечать, целиком удовлетворившись ролью тренажера, хотя я абсолютно не следил за защитой. Бесцветные глаза оценивали, запоминали. Тогда я этого не видел, не понимал, в запале боя грудью бросаясь на неприступную твердыню. В бесцветных глазах отражалось каждое мое движение. Лицо Старика хранило холодное, отсутствующее выражение, будто бы наблюдал он все это со стороны, и не его пытались убить.

Наконец, наткнувшись на особо жесткий блок старика, я откатился в сторону. Рухнул на бетонный пол и попытался отдышаться. Я не получил ни одного удара, но предплечья и голени жутко болели, набитые о деревянные конечности киллера.

Ладно, это было еще не самое страшное. Не суметь одолеть столетнего старца – это действительно пугало. Так ли я хорош, как думал о себе сам? Годился ли для грязной киллерской работы?

Старик подошел и наклонился.

– Да, не так уж и плохо. – Мне показалось, что в голосе его сквозило удовлетворение. – Для уличной драки, конечно. С профессионалами тебе не тягаться.

– Конечно, – я фыркнул. – На улице я и дрался всю жизнь. Никто не учил меня тягаться с профессионалами!

Раздосадованный, я хватил лишку. Но Старик не подал виду.

– Это целиком поправимо, – заявил он. – Ты будешь уметь все, что нужно. Твое тело само станет оружием. Голые руки.

Старик встал и прошелся по комнате.

– Да, но когда? – Я едва не взвыл от обиды и боли.

– Скоро. Очень скоро…

Я был сильно расстроен. Вот, значит, каково в его представлении ученичество? Показать в самом начале, что на деле и гроша не стою, растереть самоуважение в порошок, и только после заняться учебой?!

Может, оно и правильно. Но мы пошли другим путем.

Старик отвернулся, сосредоточенно разглядывая серую бетонную стену. Я молча ждал. Вдох-выдох. Конечности нещадно болели.

Я ожидал чего угодно, но только не такого вопроса:

– Почему ты решил убивать?

Мне не было необходимости долго думать над ответом. Если я не сумел найти его прежде, тем более это не удалось бы сейчас – побитому, жалкому, распластанному на холодном бетонном полу.

– Не знаю. Возможно, это просто детская глупость. Романтика, сами понимаете, – я усмехнулся. – Приходить в ночи, чтобы вершить свое черное дело… С другой стороны, почему бы и нет? Я знаю, у меня получится.

Старик стремительно обернулся.

– Ты когда-нибудь убивал человека?

– Нет. – Я медленно покачал головой. – Но собираюсь попробовать.

Старик отвернулся.

– Делай, – медленно проговорил он, – или не делай. Пытаться не надо.

Я кивнул. Возможно, Старик это видел. А нет – я просто смолчал.

– Не знаешь, – пробормотал Старик. – Значит, это Судьба. Когда ничего не можешь поделать, остается только плыть по течению. Рано или поздно, приток вынесет тебя в нужное русло.

Как и случилось, – подумал я. – Как и случилось…

– В идеале, – сказал Старик, – следовало бы учить тебя с самого начала, шаг за шагом, от простого – к сложному. Но на это, как говорилось, ушли бы долгие годы. На это у нас нет времени.

Я затаил дыхание. Конечно, я был молод и нетерпелив. Осознание ничтожности собственного существования куда-то вмиг подевалось.

– Рефлексы, мышечная память – есть не более чем нейронные связи в соответствующих участках головного мозга. Воздействуя на эти участки определенным образом, ученые научились копировать в человеческий мозг гигабайты данных. Догадываешься, куда я веду?

Я кивнул. Старик обернулся, и я повторил движение.

Он собирался загрузить в мои мозги парочку гигабайт данных о рукопашном бое. Очень интересно, но совсем не привлекательно. Я, как любой нормальный человек, опасался вмешательства в свои мыслительные процессы.

Конечно, я слышал о чем-то подобном, – головидение, газеты регулярно сообщали человечеству о новых достижениях блестящих умов, – но никогда и представить не мог, что мне предстоит столкнуться с этим нос к носу.

Одна такая операция стоила баснословные деньги. Возможно, это и было наилучшим для них применением: выучить десяток инопланетных языков за пару минут, или научиться профессионально водить звездолет любого типа – согласитесь, это бередит воображение.

Вот и я размечтался. Один день – и готов киллер!

Но тут же пришла мысль о последствиях. Тут и там можно услышать, как кто-то слетел с катушек, подвергнув свои жалкие мозги психо-операции. Раньше я думал, что «программисты мозгов» здесь ни при чем – клиенты справлялись сами, беспрестанно прислушиваясь к процессам в башке. Если Император допустил применение таких технологий, значит, они действительно безопасны.

Но сейчас моя уверенность в этом сильно пошатнулась.

Погодите, а с чего это я, собственно говоря, размечтался? У Старика имелись баснословные бабки?.. С чего тогда, спрашивается, селиться в этом клоповнике? (На самом деле там не было ни одного клопа, просто слово хорошее).

Я решил прощупать почву. Но сперва следовало ответить на вопрос.

– Да, я догадался. Вы хотите научить меня рукопашному бою за несколько минут, взамен десятка лет.

– Неплохой обмен, – ухмыльнулся Старик. – Я и впрямь собираюсь так с тобой поступить, причем информация не уступит качеством тому, чему могу научить тебя я.

– А сами вы подвергались таким операциям? – выдержав паузу, осторожно спросил я.

– Нет, – Старик рассмеялся. – Мне уже поздно. У меня ведь тоже был учитель, и ему приходилось кулаками забивать в меня науку. Свихнуться с ума у меня также получилось без всякой посторонней помощи. Так как?