Связь времён. Часть 3

Выбор профессии

Если первого сентября Инга Круминьш и Каролина Соколова приступили к занятиям в университете, то Сергей Крамаренко к тому времени уже давно трудился, как это и обещал его отец, в одной из лабораторий Центрального аэрогидродинамического института. Он не стал долго отдыхать, хотя и имел такую возможность, и через три недели приступил к свой первой трудовой деятельности. Если ранее он служил, то сейчас уже работал – и то и другое занятие ему доводилось осваивать поочерёдно впервые. Правда, до того, ещё в первые дни своего отдыха у него состоялся серьёзный разговор со своим другом Вячеславом по вопросу их дальнейших планов. Дело в том, что у обоих одно время была мысль о том, чтобы продолжить военную карьеру. Срочную службу они оба закончили в звании сержантов и перед увольнением им настойчиво предлагали остаться на сверхсрочную службу, видя, что ребята служат (и воюют) отлично. Но, провоевав год, и пробыв два года без отпуска, друзьям не хотелось продолжать держать в руках автоматы, даже несмотря на то, что по всем признакам война заканчивалась. Им хотелось хотя бы немного отдохнуть от воинской службы. Оставшись же на сверхсрочную службу, отпуск они бы всё равно не получили в силу складывающихся обстоятельств, значит, продолжали бы воевать, или просто служить. Хотя это и было не так уж однозначно, выход был и из этой ситуации – им предлагали обучение на прапорщиков. Да, воевать они бы уже не воевали, – учёба шла бы уже не на территории Чечни, – но воинская служба всё равно бы продолжалась. А ребятам так хотелось хоть немного отдохнуть и увидеться со своими близкими. Да и учиться в школе прапорщиков предстояло от 4-х и до 10 месяцев. Наверное, как сержанты, прошедшие боевые действия, у них был бы нижний срок учёбы, но и это не так уж мало без соответствующего отдыха. И друзья решили, что тогда уж лучше идти в военное училище. Там учиться, конечно, намного больше (4 года), но звание ты получишь уже офицерское – лейтенант. Посчитав своё такое решение абсолютно правильным, они отказались оставаться на сверхсрочную службу, держа на уме вариант с военным училищем.

И вот немного отдохнув, Славик начал приставать к другу с вопросом о том, что тот намерен делать дальше, собирается ли он поступать в военное училище.

– В этом году я вообще не собираюсь никуда поступать, подготовка у меня, да и у тебя наверняка слабая для любого ВУЗа. Буду поступать уже в следующем году, вместе с Витькой.

– Ну, для военного училища, я думаю, наша подготовка прошла бы. Да, школьные знания мы подрастеряли, но нам бы сделали скидку на то, что мы воевали в Чечне. А экзамен по физической подготовке – для нас плёвое дело, не то, что для сосунков со школьной парты.

– Да кто его знает. Ну, хорошо, пусть даже и так. Но мне что-то расхотелось идти в военное училище.

– Вот те на! Но мы же договаривались.

– Славик, мы договаривались подумать над тем, чтобы становиться офицерами. Мы говорили о том, что офицерское звание предпочтительнее звания прапорщика. Но мы не давали твёрдого обещания, даже сами себе, что обязательно будем поступать в военное училище. Или я что-то путаю?

– Нет, ты прав. Всё так, но желание, всё же, было…

– Было, но только как один из вариантов.

– Один из вариантов… Но ты же сам говорил, что тебя тянет стать офицером.

– Говорил, – вздохнул Крамаренко, – было такое дело. Раньше, может быть и тянуло, а сейчас перетянуло.

Митченко был прав, и Сергей это сам прекрасно понимал. Действительно, на отдыхе в Чечне, в промежутке между боями он говорил другу, что военная служба ему нравится, несмотря даже на все опасности, связанные с ней. И даже больше, он поведал другу, что у него есть какая-то внутренняя тяга стать, к примеру, офицером и посвятить себя служению защиты Родины. Вот как будто бы что-то его толкает внутри принять такое решение. Правда, он не понимал, откуда истоки таких внутренних порывов.

– Не понимаю сам себя, – говорил он Вячеславу, – с чего бы вдруг у меня возникло такое желание. Кстати, в школе у меня его не было, оно возникло уже здесь, в Чечне.

– М-да. А вот некоторые пацаны ещё с младшего возраста мечтают стать офицерами.

– Правильно, но в основном те, у кого в семье, в роду были люди военной профессии.

– Не обязательно.

– Не обязательно, согласен. Но, всё же, чаще, нежели ребята из других семей.

– А может быть, и у тебя были в роду, как ты говоришь, люди военной профессии?

– Нет. За отца и деда я и не говорю, ни тот, ни другой не воевали. Дед в Отечественную войну трудился инженером на одном из военных заводов, выпускавший продукцию для фронта.

– А прадед?

– А вот за прадеда я не знаю. Нужно будет у деда спросить. Но как мне кажется, и тот не был офицером. А вот у меня такое ощущение, будто бы я раньше служил, и не просто служил, а даже воевал. Я, впервые взяв в армии автомат, уже подсознательно знал, как с ним обращаться.

– Тоже мне наука. Что в автомате сложного? Сейчас любой школьник знает устройство автомата.

– Ты прав. Но дело не в устройстве автомата. Я просто ощутил тогда, что такое оружие я раньше уже держал в руках, он был для меня естественным, привычным орудием труда, как, к примеру, для дачника лопата.

– Да, хороша лопата, – рассмеялся Славик, – и главное какая дальнобойная. Слушай, тогда, возможно, ты в своей прошлой жизни воевал? – уже без смеха, но всё равно с не успевшей погаснуть улыбкой спросил он.

– Вот! Это более правдоподобная версия, я и сам об этом уже думал. Такое вполне могло быть. Тогда и понятна моя тяга стать офицером.

– Ерунда, это я в шутку сказал.

– Нет, не ерунда. А почему, собственно говоря, такого не может быть?

– Нет, может быть, конечно. Я не возражаю. Но проверить ты этого не сможешь. Хотя…

– Что, хотя? Договаривай.

– Можно это при желании и выяснить. Например, под гипнозом. Сейчас такие технологии имеются.

– Я знаю об этом. Гипноз, который проводит психотерапевт. Читал об этом, и таких случаев, когда человек пытается узнать о своей прошлой жизни, уже зафиксировано немало.

– Ну да. Именно это я и имел в виду.

– Да, если бы возникла такая уж большая необходимость, то я бы, конечно, проверил нашу с тобой версию. Сейчас, такое действительно вполне возможно.

– Возможно, но зачем оно тебе?

– Да ни зачем. Я и не собираюсь этого делать. Это я сказал просто к тому, что, возможно, я и в самом деле был когда-то офицером.

– Понятно.

На этом беседа о профессии военного в тот раз плавно сошла на нет. И вот наступило её продолжение более чем через полгода, и уже не в Чечне, а в тихом, спокойном научном городке Жуковский, который до 1947-го года вообще назывался посёлком Стаханово.

– Хорошо, то, что ты ранее желал стать военным, более-менее понятно. Но мне непонятно другое – а с чего это вдруг ты раздумал становиться офицером? – спросил Митченко.

– Не знаю. Но такого желания у меня уже нет. А у тебя оно есть, ты будешь поступать именно в военное училище?

– Ты знаешь, честно говоря, я и сам этого не знаю. Потому и спросил тебя насчёт твоих планов. Думал, что ты по-прежнему горишь желанием продолжать служить. Ну, тогда и я бы за компанию с тобой. Но, то, что у тебя подобное желание пропало, для меня явилось неожиданностью. Я теперь и сам не знаю, чего я хочу.

– Хорошо, честный ответ. Но ты сам теперь, наверное, понимаешь, что если нет огромного желания посвятить себя военной профессии, то вряд ли стоит идти в военное училище. Пропадёт когда-нибудь желание служить, и ты уволишься из рядов армии, сейчас это не так уж сложно сделать. И что тогда? – начинать в жизни всё по-новой, с чистого листа? Опять поступать уже в гражданский ВУЗ? Сколько времени будет потеряно. Не-е-т, – протянул он, – идти в военное училище нужно только в том случае, если ты не видишь для себя иного занятия, если ты твёрдо намерен до конца своих дней служить в армии.

– Ты прав, конечно. Но что же теперь делать?

– Тоже мне задача! Выбери себе занятие по душе, и готовься поступать по этой специальности. Времени для раздумий и принятия решения предостаточно, как и для подготовки к экзаменам. Не думаю я, что ты отважишься поступать в этом году.

– В гражданский ВУЗ, конечно же, нет. Да, у нас как прошедших воинскую службу будет свой конкурс, но всё равно шансы поступить невелики. В гуманитарный институт я, пожалуй, поступать не буду, а в технический…? – я уже практически позабыл математические формулы.

– А вот я раздумываю над тем, чтобы поступать именно в гуманитарный ВУЗ.

– Ты, в гуманитарный? Не смеши. С твоей тягой к технике, да хотя бы к тому же автомату? Или просто к труду? – твои же руки никакой работы не чураются. Что за выдумки? Историком или географом хочешь заделаться? Но это же чушь! Ты сам-то видишь себя в подобной профессии?

– Историком или географом я действительно себя не вижу. Но есть и другие гуманитарные профессии, экономист, например.

– Ну, тут непонятно ещё – гуманитарная это профессия или техническая, там тоже некие формулы нужно знать.

– А формулы и тому же географу нужно знать, хотя бы для того, чтобы определять места нахождения.