Рожденный Богом

Они с Лелей уже несколько месяцев встречаются, а он все никак не налюбуется ею, каждый раз боясь, что это сказка или сон, который вот-вот исчезнет.

– Я к тебе как раз шла. Решила проведать, как там больной.

– Больной чувствует себя отлично, – выпятил грудь парень, больше бахвалясь.

– Привет, – вежливый голосок прозвучал снизу.

– Здравствуй, Маруся, – присела на корточки Леля. – Хочешь? – из недр пальто появилась конфета.

– Хочу, – быстрый кивок и столь же быстро сладость перекочевала от одной хозяйки к другой.

– А для меня конфета? – вопросительно посмотрел Илья на девушку.

– Для тебя у меня есть нечто другое, – ответила та поднимаясь.

– Две конфеты? – вопросительно посмотрела Маруся на пару.

– Нет, – улыбнулась Леля, – гораздо лучше.

– Много конфет, – глаза ребенка расширились, когда она представила себе эту кучу.

– Очень много, – томно проговорила девушка.

– Фу-у, – закрыла глаза ладошкой себе и псу Марья, и высунула язык, показывая свое отношение к целующейся паре.

– Я сегодня Рога видел, – спрыгнул с дерева Жык.

– Хм, а я думал его Леший давно к себе прибрал, – искренне удивился Стах. – Сколько его не было?

– Довольно долго, – отозвался откуда-то из веток Стык. – Забыл он семью, только месть свою и лелеет, – плевок повис на листе, покачался несколько секунд под осенним ветром и плюхнулся на землю.

– Ох, и доиграется он, – вздохнул Жык.

Ему было жаль приятеля, как ни как вместе столько прожили, а, сколько народу попугали – о, и не пересчитать. А сейчас Рог, завидев их, уходит с тропы, словно не хочет знаться. Жык пытался с ним несколько раз поговорить, но в ответ получил только тычки и пинки, а порой холодной молчание – и это его злило больше всего.

Парадоксально, но тати не стайные существа. Конечно, они живут вместе, пугают и охотятся вместе, но если возникает опасность – каждый сам за себя. Если собрат уходит, никто его не остановит – одним ртом меньше. Война или месть дело индивидуальное и вмешиваться в него считалось у татей плохим тоном. Однако Жыку было жаль… пусть не друга, но близкого собрата и он искренне пытался ему помочь.

– Надо бы его вернуть, – вновь обмолвился он.

– Жык, оставь ты его к лешему, – отмахнулся Стах. – Он сам ушел от нас. Вот пусть и шляется один как дурак по лесу.

– Правильно, – поддержал Стык. – Нехер было из себя обиженного строить.

– Его оскорбил человек, – напомнил Жык. – Он должен отомстить.

– Ага, а ты помнишь, что нам Леший сказал? – повис на дереве тать.

– Мальчишек не трогать, – еле слышно сказал Жык.

– Вот именно. Я не дурак чтобы против лесного царя переть. Мне еще шкура дорога, – нюхнул Стах подмышки.

– Тать прав, – спрыгнул Стык. – Рог дурак и умрет как дурак, если не бросит эту затею. Леший его, в конце концов, замочит и даже имени не спросит, – очередной плевок упал на землю. – И чем дальше мы от него будем, тем наши шкуры целее.

– Суки, – прошипел Рог, прислушиваясь к разговору собратьев.

Он сидел на самой верхушке ели и не был виден даже опытному глазу. За несколько веков познаешь все азы маскировки.

– Предатели ублюдочные, – негромко шипел он. – Решили меня Лешему сдать, да? А он вам за это даст возможность выходить за пределы? Нет, твари, я разделаюсь и с вами и с мальчишкой. И мне не нужен царек, – саркастически, – чтобы выйти за пределы.

Каждый тать или группа татей имела свои так называемые владения, которые им выделил Леший. Существовали сотни невидимых обычному глазу границ, заходить за которые запрещалось. Да, конечно между лесными жителями возникали разногласия, даже войны и тогда о границах забывали, но стоило всему стихнуть, как Леший напоминал, что «Вышедшие за пределы будет уничтожен, как нарушившие мой закон». И все боялись выходить, потому что лесной царь не шутит. А Рог посмел.

Посмел нарушить незыблемое правило, царящее в лесу не одно столетие. Нет, он не боялся гнева других татей, их всего осталось в лесу четверо вместе с ним, он уже не боялся Лешего, так как узрел страх более сильный. Большего всего он боялся не смыть позор, нанесенный ему человеком. И теперь его бывшие соплеменники сидят и говорят, что он «дурак, раз решился на такое».

– Кретины, идиоты, трусливые псы. Я всем покажу, как Рог чтит право мести и даже лесной царь не может отменить его.

Тать перескочил на другое дерево, задержался там немного, втягивая промозглый воздух, и быстрыми скачками понесся в сторону небольшой аллеи.

– Илюшь, ну купи, – дергала Маруся парня за рукав. – Ну купи, иначе не отстану.

Она его уже пять минут упрашивает купить мороженное. Да, представьте себе на лесной аллее, неведомо откуда объявился мороженщик с тележкой. И это в ноябре! Вечером!! На что он рассчитывал? Видимо на таких попрошаек как Маруся и таких безотказных как Илья и Леля. Волосов противился до последнего, и не, потому что денег жалко, а потому что… Вы бы в ноябре (!) купили ребенку мороженное, которое он обязательно слямзит, не отходя от вас?.. Вот, и Илья понимал, чем грозит возвращение лета в осенний день.

– Да купи ты ей, а то ведь не угомониться, – попросила Леля, глядя чуть ли не в заплаканное лицо малышки.

Юноша закатил глаза, сказал, что не за что не отвечает:»«Заболеешь, будешь сама с бабушкой объясняться»», – и после клятвенного заверения, что «будет», купил.

– Два, – тут же выпалила Маруся, как только деньги покинули кошелек. – Это Щурику, – пояснила она, хлопая длинными ресницами.

– Два, – вздохнул Илья, понимая, что купил бы и десять, если бы эта бестия его попросила.

Сладость была уничтожена быстрее, чем ледышка под кипятком. Щур, все так же деликатно отнес мороженное в ближайшие кусты и через пару минут появился с довольной мордой. Сделаем вид, что мы не слышали, как он быстро выкапывал ямку, благо Маруся в это время была занята голубями.

– С тобой точно все в порядке? – в который раз спрашивает Леля.

– Милая, посмотри на меня, – Илья отстранился от девушки. – Руки – есть, – он повертел ладонями, – ноги – тоже, – пристукнул подошвами. – Представь себе, что даже голова есть, – улыбнулся он. – И все остальное. Где ты еще видела таких здоровых больных?

– Нигде, – вынуждено признала Леля. – Всякое бывает, – тут же быстро добавила, оставляя последнее слово за собой.

Волосов только тяжело вздохнул и, взяв девушку под руку, направился за странной парочкой: шестилетней девочкой, ведущую собаку с нее ростом.

Любое время года имеет свои плюсы и минусы. Леля любила осень за ее цвета: красный, желтый, золотой, коричневый, багряный. Любила за то, что каждый день может наблюдать ход времени: листья меняют цвет, опадают и дарят радость людям, шурша под ногами. С весной мало что сравниться, но осень была второй любовь. Постепенно обнажающаяся красота природы; деревья, что скидывают с себя последние покровы; дождь, по-осеннему холодный, но все еще приносящий радость своими перестуками в окно.

Она шла, держась за руку любимого человека. Вдыхала вечерний воздух, с водной пылью, что многие принимали за морось. Взбивала сапожками охапки листьев, что разлетались во все стороны, и прилипали к ногам, создавая невообразимые узоры. Спросите, счастлива ли она сейчас?.. Да, счастлива. Она это скажет, не покривив душой, и повторит сотню, тысячу раз, если понадобиться. И все же, что-то нехорошее было на душе, что не давало покоя и не могло дать улыбке прорваться наружу.

– Лель, что с тобой? – обеспокоено, посмотрел Илья на девушку. – Что-то случилось?

– Нет, все хорошо, – тут же отозвалась она и выдавила улыбку – плохо получилось. – Просто осень так действует, – покривила душой. – Да и твое падение.

– Со мной все хорошо, – в сотни… тысячный… десятки тысячный раз повторил Иля. – Не волнуйся – я же рядом.