Рожденный Богом

Вот этого уже Леший выдержать никак не мог. У него, понимаешь, настроение с утра никакое, а тут какая-то вошь тебе все уши прожужжала своими песнями. Все кончилось тем, что бедную канарейку вдавило в ствол дерева ТАК, что ее отпечаток долгие годы напоминал о беспощадности Лешего. Удар был настолько сильным, что первыми опали перья, пух исчез вторым, а в дерево впечаталась окровавленная тушка, некогда яркой певчей канарейки.

Так что Ирод не преувеличивал, когда обещал распять Рога. Но вернемся к нашей отаре.

– …Да я тебя на дереве распну, как Леший канарейку!

– Ирод! – остановил злыдня голос главного, а то татю бы не повезло. – Оставь его.

– Но, шеф, он тут фуфло нам заливает.

– Я сказал, оставь, – металлический голос не обещал ничего хорошего.

Отморозок уничтожающе посмотрел на Рога, сплюнул на пол и плюхнулся рядом с костром.

– Что ты хотел нам предложить, тать?

– Знаешь, рыбонька, как поступают с очень плохими девочками?

– Может, ты мне скажешь.

Теперь в голосе Раданы не было страха или злости. Клиент повернулся к ней и никакого орудия пытки или убийства, которое, как она ожидала, у него в руках не оказалось. Вместо этого похотливый взгляд по обнаженному телу и вздыбленный член. Он, улыбаясь медленно, подошел к ней.

– Очень плохих девочек, рыбонька, наказывают, – произнес клиент елейным голосом.

– Ну так накажи меня, – взгляд похотливый, она уже готова.

Стоит ему только начать и он не сможет остановиться, пока она не выпьет всю его душу. Клиент станет рабом, а когда освободит ее, то Радана убьет его, зато что он посмел так напугать.

Мужчина присел напротив, провел руками по ногам снизу вверх, медленно, как бы наслаждаясь каждым сантиметром ее тела. Горячие ладони остановились на бедрах, проникли на внутреннюю сторону и резко раздвинули их в стороны. Радана чуть вскрикнула от неожиданности, и оттого, что начала заводится. Он поцеловал ее коленку и стал подниматься выше. Губы чуть захватывая кусочек кожи, заставляли ее трепетать и покрываться мурашками, чего с ней раньше никогда не случалось.

– Давай же, – сладострастным голосом попросила она, закрывая глаза. – Я уже не могу ждать.

– Я тоже, – бедро стало горячим от его дыхания. Он приближался все ближе к заветной цели. Еще немного и клиент войдет в нее, навеки становясь рабом, а потом и трупом. О, как она будет счастлива, выпивая его душу: он будоражил ее сознание, заставлял трепетать сердечко. И какие восхитительные мурашки пробежали по ее обнаженному телу, когда он коснулся ее губами там.

– Да, – медленно выдохнула Радана. – Еще.

Бедро становилось все горячее, дыхание учащение, она истинно хотела его.

– Быстрее, быстрее… давай, – зашептала она.

– Подождешь, – холодный голос ворвался в возбужденное сознание. Радана недоуменно открыла глаза… и закричала.

Нет, он понимал… головой понимал, что это его друзья и родственники, но вот глаза отказывались верить, что эта женщина в черном – Маруся. А вот этот величавый старик в коричневом балдахине и с деревянным посохом в руках – дедушка Власий. Родов – старче с умудренными глазами, в белых одеждах и столь же белыми волосами ниже плеч.

– Гошка? – недоверчиво посмотрел он на молодого паренька.

Ему и пятнадцати лет не дашь. На голове венок из цветов, русые кудри рассыпаны по плечам, взгляд хитрющий и задорная улыбка. Длинная рубашка расшита красными нитями и яркими полевыми цветами, а босые ноги утопают в траве. Леля… ЛЕЛЯ! Лишь немногим отличается от приятеля, словно сошли с одной картины. Все тот же венок из полевых цветов, легкое платье и босые ноги, а улыбка такая же задорная и понимающая.

– Привет, Илюха, – обрадовался Георгий другу и обнял его, похлопывая по спине так, как будто они не виделись лет сто. – Решил посмотреть свое царство?

– Мое царство? – недоверчиво посмотрел Иля.

– Ну да. А разве тебе Леший не сказал?.. Дмитрий Иванович, что же вы так? – в голосе был слышен укор.

– Пускай сначала осмотрится и обвыкнется, прежде чем с радости ума лишаться, – пояснил лесной царь. – Пока это еще не его.

– Эх, Илейка, завидую я тебе. Ты посмотри, какая красота тебе достается, – рука описала полукруг, охватывая пространство.

– Да, – согласился Волосов, глядя в это время на Лелю, а та – скромница – аж покраснела, отведя глазки.

– Ты не на нее смотри. Ты туда смотри, – силой повернул голову друга Гоша. – Вон, где красота.

– Оставь его, – на плечо легла рука Власия. – Он влюблен, а это самое важное. Царство подождет.

– Ты прав, – согласился паренек. – Ладно, любуйся ей, а потом пойдет к Небесным вратам, – легко толкнул он Илью.

Врата были не просто большими – огромными. Казалось, тяжелые каменные колоны упирались прямо в небо, а обхватить каждый столб не могли бы даже десяток человек, но между ними можно спокойно пройти, раскидав руки в стороны. Небесные врата стояли правильным кругом, и ни одна травинка не могла зайти за этот круг. Внутри только голая земля, твердая как сами ворота, а посредине стоит, или лежит какой-то постамент: темный, почти черный камень, плоский и без единой трещины, такой гладкий, что в него казалось можно смотреться как в зеркало. Он возвышался всего на пару метров, и к нему вели три черные ступени, широкие, но низкие, больше напоминающие неровности на земле. Наверху постамента имелось два углубления, очертаниями похожие на ладони.

– Лишь избранный сможет Взойти на трон и приложить свои длани, – произнесла Маруся, обходя плиту и проводя по ней рукой. – Готов ли, ТЫ, занять это место? – неожиданно спросила она, пристально вглядываясь в лицо Ильи.

– Я? – юноша недоуменно смотрел на остальных, взглядом ища поддержки, но они молчали, лишь вопросительно взирая на него. – Я не готов. Потом, почему именно – я? Что других кандидатов не нашлось?

– Правильный ответ, – чуть улыбнулась женщина в черном. – Никто не достоин этого трона в данный момент. – Ни он, – длинный палец указал на дедушку, – ни он, – теперь он показывает на лесника, – даже он не достоин, – Родов, соглашаясь, на миг прикрыл глаза. – Молчу про твоего друга балагура.

– А я и не претендую. Мне и на своем месте хорошо, – быстро выпал Гошка, скривив смешную рожицу. – Пусть другие штаны протирают здесь, а я ветер вольный, гуляющий, где хочу и когда хочу. Я же Ярило, братцы! – прокричал он, высоко подняв голову.

– Может, ты хочешь, Рожаница? – Мария обратилась к Леле.

– Ты же знаешь, что нет. На трон Взойдет только тот, кто предназначен для этого, – тихо ответила она, не отрывая взгляда от Ильи.

– Избранный, – женщина как будто попробовала слово на вкус. – Глупое клеймо. Он не депутат, чтобы его избирать. Он еще до рождения знал, кем будет. Осталось только вспомнить свое настоящее имя.

– А как меня зовут? – дрогнувшим голосом спросил Илья, смотря на окружающих.

– Так ты предлагаешь пацана, убить? – в который раз пытался уточнить Вол.

– Да, – уже в который раз подтверждал свои намеренья Рог. – Он нанес тебе оскорбление, неужели ты оставишь это просто так?

– А тебе какой резон, тать? – холодно поинтересовался злыдень.

– Месть. Холодная и беспощадная, всекарающая и неизбежная, – глаза Рога вспыхнули. – Он посмел дважды нанести мне оскорбление и должен за это умереть, – кулак врезался в открытую ладонь.

– Чё ты от нас хочешь? – поинтересовался Толстяк, грея руки у костра.

– Что бы вы помогли мне убить его.

– С какой вдруг радости? – несказанно удивился злыдень. – Нет, Ирод, ты слышал. Эта мразь хочет, чтобы мы завалили какого-то пацаненка. Слышь, фраерок, это твое дело, кто тебе там по мордам надавал. Вот сам и разбирайся.

– Толстяк, дело говорит, – поддержал товарища Негру. – Чего нам влезать в это дело?