Дьявольщина

– Я хочу артисткой стать, или певицей, – не обращая внимания на его замечание, продолжала девушка. – Меня всегда приглашают петь на свадьбах, или играть в местном театре, – в голосе послышалась грусть. – Правда, до него далеко добираться.

Аверин оглядел улицу, дома. Лишь за одним забором высилась кабина трактора.

– У вас часто кто в город ездит?

– Нет, – махнула девушка рукой. – Если только Иваныч заведет трактор, но дед уже две недели как в запое. Раз в неделю машина из города приезжает, продукты привозит.

Илья задумчиво покачал головой, вновь взглянул на ребят.

– Дашка-Дашка-промакашка! Дашка жениха нашла, на сеновал отвела. Дашка-Дашка-промакашка! – весело заголосили они, кинули в их сторону несколько небольших камешков и брызнули в рассыпную, как только девушка бросилась за ними.

Илья Степанович проводил их взглядом, потом направился к дому. Венеры Георгиевны видно не было, но из-за дома доносился звук льющейся воды и негромкая песня. Мужчина поднялся на второй этаж, открыл комнату, положил сумку на кресло и, не разбирая ее, включил монитор. Все необходимые программы и обновления были загружены. Расположившись с компьютером на диване, он зашел в почтовую программу.

– Два письма… Посмотрим… Инструкции… Вот и снимки.

На экране развернулись черно-белые снимки сделанные спутником несколько дней назад. Судя по изображению особей было шесть, крупные и передвигаются быстро.

– Маститые, – отметил Илья.

По координатам на фотографии выходило, что они прячутся километрах в двадцати от деревни.

– На восток.

На первом этаже раздались шаги, переместились в комнату. Замолкли на несколько минут и вновь послышались, удаляясь из дома. Илья повернулся к монитору, открыл еще несколько снимков. Один из них был с подробной картой местности. Он отправил снимок на принтер, тот зашумел, проглотил бумагу и скоро выплюнул ее с распечатанным рисунком.

– Значит, они их засекли здесь, – зеленый фломастер очертил небольшой круг в лесном массиве. – Здесь и… здесь. Похоже, они приближаются. Если не снизят скорость, сегодня-завтра будут рядом. Отлично.

Мужчина встал, вернул ноутбук на место, посмотрел в окно. Оно выходило на широкое поле, за которым виднелся лес. В поле ходили люди, бегала ребятня, гуляли животные. Чуть сбоку располагалось небольшое озеро, в котором плескались неясные фигурки.

Когда солнце решило, что на сегодня его рабочий день закончился и начало спускаться, Илья опустился в кресло. За это время комната преобразилась: на полках появились книги, толстые тетради; на стенах фотографии, картины, карандашные рисунки. Большую часть времени отнял тайник. Аверину пришлось вручную вырезать его в скошенном углу потолка. Хорошо, что покрытие оказалось фанерным, иначе он провозился бы дольше, или понадобилось что-то быстрее и тяжелее ножа и лобзика.

Он запер комнату, занавесил окно и лишь потом открыл сумку. Убрал в тайник длинный нож в кожаных ножнах, завернутый в промасленную тряпицу полуавтоматический пистолет с глушителем и две коробки с патронами. Другой пистолет спрятал в глубину раскладного дивана, у которого специально были сломаны пружины, чтобы никто его не смог раскрыть.

Солнце опустилось за лес, разорвав бока о верхушки деревьев, разлилось над ними желто-розовым маревом. Размытых фигурок в поле стало меньше, они все больше теряли свои очертания. Слышно как внизу ходит Венера Георгиевна, потом она вышла и вернулась минут через двадцать, когда над лесом осталась тонкая бледно-розовая полоска.

– Илья Степанович, вы дома?

– Да. Сейчас спущусь.

– Ужин готов. Вы спускайтесь, я пока стол в летней кухне накрою, – хлопнула входная дверь.

Аверин осмотрел комнату еще раз, убедился, что тайник в стене надежно прикрыт большим снимком пустыни Гоби, вышел, заперев комнату.

Летняя кухня располагалась недалеко от дома. Небольшое открытое здание, больше похожее на беседку, было освещено несколькими масляными лампами. Клеенчатые стены, трепыхались под шаловливыми руками ветра. В тускловатом свете ламп, внутри перемещалась одинокая фигура.

Мужчина переступил порог, отодвинув тяжелую штору.

– Закройте, а то комары налетят, их в этом году столько развелось, – попросила хозяйка, выставляя на стол нарезанные черный хлеб. – Присаживайтесь.

Илья сел на стул, тот скрипнул под ним, осторожно облокотился на спинку.

– Разносолами особо не побалую, у нас здесь все просто – что посеем, то и соберем, на это и живем. Машина с продуктами только по воскресеньям приезжает. Ну хоть муки и крупы купить… Да Вы кушайте, Илья Степанович, не слушайте причитания старой бабки.

– Что вы, мне приятно. – Аверин положил на тарелку свежие листья салата, несколько долек нарезанного огурца, ложку гречневой каши и несколько кусков жареного мяса.

Венера Георгиевна скромно взяла черного хлеба и половинку помидора, посыпала ее солью.

– Тихо у нас тут, вдали-то от больших городов, – откусила красный помидор. – Что там делать, в этих лесах каменных, где человек человеку волк. Вот и Вы решили выбраться оттуда, – вздохнула. – Все мы возвращаемся к земле, кто-то раньше, кто-то позже.

Илья прожевал кусок мяса, согласно кивнул.

– Действительно тихо. Даже странно, везде что-то происходит, а у вас словно время замерло. Наверное, самое страшное происшествие, если курица не понесет, или коза в лес убежит, – улыбнулся он.

Старушка отложила недоеденный кусок хлеба, лицо стало напряженным, губы сжались.

– Разное бывает, – хрипловато произнесла она. Потом оглянулась на вход, словно боялась, что в него сейчас войдут. Поманила пальцем, наклонилась над столом, зашептала быстро: – Странное у нас стало происходить. За неделю до вашего приезда у Матвеевны корову загрызли, а вчера коза у Семенова пропала. Ушла в сторону леса и не вернулась, хотя всегда к вечеру приходила.

Мужчина взглянул на обеспокоенную старушку, отправил в рот огурец и предположил:

– Может волки шалят или медведи? В этих лесах их много обитают.

Венера Георгиевна с сомнением покачала головой.

– Уж не знаю, медведь то, или волки озорничают, да только корову у Матвеевны не съели, а выпотрошили. Потроха по всему сараю висели, словно специально кто их повесил, и… – хозяйка вновь зашептала: – сердца у коровы не было. Все остальное цело, а сердце пропало, – произнесла сухо. – Медведи так не поступают, волки тем более.

Аверин проглотил очередной кусок мяса.

– Вы кому-нибудь об этом говорили?

Старушка отмахнулась рукой. – Да кому тут скажешь? Участковый только в городе есть, а у нас появляется раз в месяц. Да и кто слушать будет? Все спишут на зверье лесное.

– Холодной воды не найдется?

– Да-да… Вот, колодезная… Вы не бойтесь, она почище городской будет, да и полезнее. В ней химии нет, и освежает хорошо.

Илья Степанович налил из кувшина воды, отпил.

– Значит, участковый нечасто здесь появляется. И когда он должен приехать?

Венера Георгиевна задумчиво подняла глаза, начала что-то считать на пальцах.

– Дней через десять… Может раньше, или позже, – пожала плечами. – По-разному бывает.

– Может позвонить ему стоит? Пусть приедет, разберется, что это творится на вверенном ему участке?

– Так телефона-то у нас нет, – разочарованно всплеснула старушка руками. – Был один возле почты, но как ее закрыли, так и он работать перестал, а мобильные телефоны не ловят тут. Приезжие говорят, что сигнал плохой.

Аверин согласно кивнул. Он еще днем попытался позвонить, но трубка молчала, лишь ближе к городу появился слабый сигнал.