Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона

Но если вкратце, я почувствовал, как в глазах стремительно темнеет, а тело наполняется болью, которая все усиливается, усиливается, усиливается… пока все не заканчивается и меня накрывает блаженная чернота…

В самый последний миг перед глазами промелькнул успевший опостылеть Серый Плащ – все это время он стоял рядом с путями, внимательно наблюдая, как я корчусь от непереносимой боли…

Глава 9

Я очнулся уже на рассвете. Значит, прошло не меньше суток. Боли не было, остался только какой-то странный зуд во всем теле.

И еще чувство голода. Ужасного, всепожирающего голода. Еще чуть-чуть, и я начал бы глодать собственную ногу, так мне хотелось есть.

– Точно, я тоже чувствую, – раздался голос в моей голове. – Нам с тобой нужно срочно чем-нибудь подкрепиться, а то ослабнем, двигаться не сможем. Ты два дня регенерировал, все внутренние резервы исчерпал.

Я не обратил на это внимания. Решил, что это остатки боли, которая все еще слабо пульсировала по всему телу.

Хотя было в этом голосе что-то такое смутно знакомое…

Не знаю, где я очутился, но это точно не поезд. Я лежал в какой-то ямке, неподалеку от железнодорожной насыпи. Неподалеку, но отнюдь не вплотную – со стороны меня, скорее всего, не видно. Еще из окружения присутствует стена леса, мелкий дождик и облезлая псина, рассеянно обнюхивающая кончик моего хвоста.

– Пошла отсюда! – громко потребовал я. Собака фыркнула в мою сторону и продолжила свое увлекательное занятие. – Что со мной произошло?

– А это я тебе могу сказать, – снова послышался тот же голос. – Ты вывалился из поезда. Это тебя тот странный тип столкнул, которого ты Серым Плащом окрестил. И вывалился ты очень неудачно – тебя отшвырнуло прямо под колеса и почти километр волокло по шпалам, пока поезд не закончился и тебя не отбросило сюда. Ты долго катился по склону и в конце концов остановился в этой яме. Здесь ты и остался.

– И я выжил? – удивился я.

– Сам удивляюсь! Между прочим, тебе оторвало крылья, хвост, ногу и пять рук. Шестая каким-то чудом уцелела.

– А почему тогда все это на месте?

– Заново отросло. Ты тут трое суток лежал без сознания. Регенерацию тебе сделали прекрасную, надо поздравить твоих создателей. Но материал для всего этого черпался откуда-то из тебя, так что тебе срочно надо пожрать. Вон – собака, подарок судьбы. Съешь ее!

– Иди ты… Я собак не ем, гадость… И животных я люблю.

– Ну-ну… – насмешливо фыркнул голос в голове. – Настолько любишь, что согласишься голодать? Жри давай, скотина, а то сдохнешь, и я вместе с тобой!

Я печально посмотрел на псину. Выглядела она совершенно неаппетитно. К тому же была еще живая. Чувство голода и чувство жалости боролись во мне, попеременно одерживая верх. Однако голод с каждой секундой усиливался, заставляя жалость проваливать ко всем чертям.

Стыдливо пропускаю следующую сцену. Самому неприятно вспоминать об этом ужине. Я усиленно твердил себе, что вот например в Корее собак едят, да еще похваливают, но все равно было противно.

Но хотя бы вкус я снова чувствовал, хоть какое-то утешение…

Впрочем, как раз сейчас я бы предпочел его не чувствовать.

– Могу снова отключить! – обиделся голос. – Знаешь, как долго я старался заставить твои рецепторы работать! У тебя их вообще не было, пришлось с нуля выращивать!

– Подожди секунду, – потребовал я. До меня наконец-то дошло, что все это время я разговаривал с кем-то, обитающим исключительно в моей голове. И голос у него был точь-в-точь такой, как у… – Подсознание, это ты? А я разве сплю?

– Нет, не спишь, – неохотно признался голос. – Это все из-за твоей травмы – пока ты валялся подобно булыжнику, я сумел подключиться к тебе поплотнее. Кстати, раз уж мы теперь друг друга слышим, можешь забыть обо всей этой ерунде с подсознанием и прежней личностью.

– Угу. То есть не понял. Что ты имеешь в виду?

– Лапшу я тебе на уши вешал, уж извини. Нельзя было сразу все как есть вываливать – ты бы здорово разозлился. По-моему, ты все равно очень скоро разозлишься, так уж лучше побыстрее.

– Дальше, – мрачно потребовал я.

– Для начала, представимся. Мое имя – Рабан. Кто я такой – объяснить довольно сложно… Тот ублюдок, профессор Краевский, окрестил меня мозговым паразитом.

– Угу… чего сказал?!! Какого хрена ты там делаешь, скотина?! Я же тебя сейчас… сейчас…

Я замолчал, усиленно соображая, как можно прикончить того, кто сидит у тебя в мозгах. Почему-то ничего не придумывалось.

– Только не выходи из себя, ладно? – заторопился Рабан. – Я ни в чем не виноват!

– Как это не виноват?!

– Не злись! – завизжал паразит. – Не надо, мне больно!

– Ах вот как! – обрадовался я. – Ладно, тварь, держись, сейчас тебе будет еще больнее! Нет, ну какие сволочи – мало того, что в монстра превратили, так еще и гадость какую-то в мозги подселили!

– Это не они, я сам залез!

– Еще хуже!

– Не надо, пощади, ты же без меня умрешь!

Постепенно я начал успокаиваться. Кем или чем бы ни был этот Рабан, он явно сидел в моей башке с самого рождения, и пока что я его не чувствовал и не ощущал. Пожалуй, не стоит пороть горячку: если ему причиняет боль всего лишь моя злость, убить я его успею.

– Как это – умру? – мрачно потребовал объяснений я. – Колись давай, рассказывай!

– Не будешь психовать? – на всякий случай уточнил Рабан. – Я – один из керанке, мозговых полипов. Мы живем в мозгах разумных существ…

– Угу, – грозно прохрипел я.

– Ты дослушай! Это симбиоз. Те, у кого мы живем, сами нас к себе приглашают, потому что мы очень полезные.

– Пока что не заметил…

– Заметил, заметил! – обиделся полип. – Ты ведь еще живой? Вот! Понимаешь, человеческий мозг и тело яцхена несовместимы. Яцхен вообще ни с чем несовместим – эти профессора с ним здорово напортачили, в твоем теле серьезная ошибка с ДНК. Потому-то им все время и не везло. Повезло только с тобой именно потому, что у тебя есть я – я не дал твоему мозгу разрушиться. И сейчас не даю.

– То есть?

– А у твоего мозга и тела кровеносные системы не совпадают. Кровь яцхена ядовита для человека. Я не пускаю ее сюда, и снабжаю мозг кислородом и прочими веществами. А сам все это беру из нашего… твоего тела – я сижу в самом низу, на стыке головного и спинного мозга. Я тут целую систему построил! – похвастался Рабан. – Миниатюрное подсердце, облатка, усилитель потоков… Знаешь, как старался! Если б не я, ты бы сначала конкретно спятил, а потом и вовсе сдох!

Я почувствовал себя виноватым. Маленькая тварь все это время поддерживала во мне жизнь, а я спустил на нее всех собак…

– Да ничего, я все понимаю…

– Ты и мысли мои читаешь?

– Ну я все-таки у тебя в мозгах сижу… – обиженно пробурчал Рабан. – Ты мои тоже, кстати, как, по-твоему, я с тобой разговариваю? Точнее, у меня это не совсем мысли… потом объясню. Понимаешь, сначала я никак не мог до тебя докричаться – у тебя телепатический центр вообще неразвит, пришлось все с нуля строить. Сначала я с тобой во сне разговаривал, пытался приучить к себе. Нельзя было сразу рассказать, кто я такой, боялся сильно… Потому и в сон тебя погружал…