Преданья старины глубокой

– Ах ты, граб поганый, мать твою [цензура] раз по девяти, бабку в темя, деда в плешь, а тебе, сукину сыну, сунуть жеребячий в спину и потихоньку вынимать, чтоб ты мог понимать, как [цензура] твою мать, сволочь! – холодно, даже отстраненно произнес Яромир.

– Ты это чего вдруг? – покосился на него Иван.

– Лешие матюгов сильно не любят, – хмуро объяснил оборотень. – И молитв ваших, христианских, тоже – ты попробуй, может, выйдет что…

Иван почесал в затылке, потом припомнил старую молитву-заклиналку, которой научила еще старая нянька Пелагея, и послушно повторил:

– Избавь, моя молитва, от того, на кого я думаю: на шута, пусть шут погибнет, на всех врагов, пусть все враги погибнут. Как подкова разгибается, пусть так все враги, все шуты разорвутся!

– Еще вот это съешь, – протянул ему древесную щепку Яромир.

– Это чего?

– Лутовка. Липы кусочек. Съешь, съешь – помогает.

Иван заметил, что Яромир и сам грызет такой же, и неохотно взял щепку в рот. Чувствовал он себя при этом ужасно глупо – будто бобер на вечерней трапезе.

То ли помогло вывертывание платья наизнанку, то ли матюги Яромира, то ли молитва Ивана, то ли съеденные лутовки, но оборотень постепенно стал смекать, где они находятся. Среди запахов проявились знакомые, на глазах объявилась тропка, доселе словно притаившаяся за деревьями… да и само солнце на небе повернулось будто иначе…

– Вот ведь! – едва ли не сплюнул Яромир. – Бесов полисун, завел же таки! Глянь-ка на небо! Нам на полудень нужно было идти, а мы на полуночь пошли, да и топтались кругами, едва-едва в болото не забрели! Воду видишь?.. Это мы к самой Сухоне вышли!

– Так Тиборск-то совсем в другую сторону! – возмутился Иван.

– Я знаю! – развел руками оборотень. – Тьфу, и чем я этого граба прогневил? Не иначе, за бабу-ягу обиделся…

– А может, он с Кащеем в сговоре?

– Да вроде не должон… – засомневался Яромир. – Кащей со здешними полисунами особо не ватажится… С тутошним хозяином они уж годов десять, как рассорились…

– А может, помирился?

– Ну я-то откуда знаю?.. Чего ты привязался?

– Я к тебе ничем не привязывался! – обиделся Иван. Немного подумал и добавил: – Хотя надо бы. Уж больно ты шибко несешься – того и гляди, грохнусь…

Лесной хозяин упорно не оставлял княжича с оборотнем в покое. Тропы извивались змеями, в глазах мерцало, ветер постоянно менял направление. Молитвы и матюги помогали… на время.

А потом все начиналось сызнова.

Яромир бежал, плотно сжав челюсти. Мохнатые уши стояли торчком, чутко вслушиваясь в происходящее вокруг, мокрый нос шевелился и морщился – запахи продолжали путаться и колебаться, не давая нормальной ориентировки.

Впрочем, теперь, в вывернутой наизнанку одежде, козни лешего все же порядком ослабли. Да и съеденные лутовки давали себя знать. Медленно, но верно двое путников продвигались на полудень, к Тиборску.

Однако скорее медленно, чем верно. Солнце клонилось к закату, а до города все еще оставалась добрая сотня верст. К этому времени притомился даже матерый оборотень – мохнатые лапы едва шевелились, язык вывалился набок, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Несмотря на то, что добросердечный Иван давно слез и шел своим ходом, огромный волчара все равно плелся еле-еле, через силу.

– Ф-фух-х… – наконец шлепнулся на пузо он. – Бесов полисун… Завести не удалось, так он дурманом меня опутывает, вялость насылает…

Волк с трудом приподнялся на передних лапах и перекатился набок, с явственным хрустом оборачиваясь человеком. Далось ему это нелегко – глаза помутнели, пальцы мелко дрожали, на босых ступнях вздулись синюшные вены. Сейчас Яромир в самом деле выглядел на истинный возраст – семьдесят семь лет.

Оборотень с трудом достал из-за пояса волшебный нож, отобранный у бабы-яги, приложил лезвие к губам плоской стороной, и начал глубоко дышать, словно чахоточный больной над лекарственным паром. Постепенно посеревшая кожа вновь начала наливаться румянцем…

– Ветер подымается… – выдохнул оборотень, поднимая голову. – Ночью ураган будет – с грозой, с ливнем… Нужно где-то переждать…

– Ты полежи пока, отдохни, а я тут пошарю, поищу, – предложил Иван, касаясь плеча одурманенного товарища.

– Далеко не уходи… – вяло приказал Яромир. – Если что – кричи… И про кладенец не забывай…

Про кладенец Иван забывать уж точно не собирался. Он передвинул перевязь с ножнами поудобнее, чтоб, если что, выхватить одним движением, проверил стрелы в туле и осторожно двинулся на разведку.

Солнышко пока не село, хотя и виднелось уже где-то совсем рядом с небоземом. Лес наполнили вечерние сумерки, деревья качались на ветру – он действительно все усиливался. Отовсюду полз сизый туман, и из него тянулись еловые лапы. Иван запахнулся в роскошный плащ, поднял повыше воротник, но все равно дрожал – эх, кабы кожух сюда, тулупчик хоть какой-нибудь!

Между елями вдруг замерцал огонек. Иван пригляделся – и различил чьи-то очертания. По лесу кто-то шел. Неспешно, неторопливо.

– Эй! – крикнул княжич. – Эгей, обожди!

Незнакомец даже не замедлил шагу. Он продолжал спокойно идти по лесной тропинке, удерживая в руке… Ивану показалось, что это горящая лучина.

– Дожидай! – крикнул княжич, устремляясь следом. – Эгей, дожидай!

Спина по-прежнему маячила впереди, не замедляясь и не ускоряясь. Иван припустил что есть духу, но расстояние до лесного путника даже не думало сокращаться.

– Да стой же ты! – гневно воскликнул Иван. – Стой, говорю, а не то стрелу в спину пущу!

Незнакомец продолжал невозмутимо двигаться.

– Я не шучу! – обиженно крикнул ему вслед княжич. – Что, не хочешь по-хорошему?! Ну так не кляни меня потом, коли убью ненароком!

Иван решительно выдернул лук из налучья, наложил стрелу – с округлым наконечником-шариком, чтоб действительно не порешить упрямца, – натянул тетиву до самого уха, прищурил правый глаз, беря точный прицел, немного наклонил лук влево и… разжал пальцы.

Стрела унеслась вдаль с оглушительным свистом. Не подвел молодого богатыря глазомер – угодил Иван упрямому незнакомцу аккурат посередь спины.

И тот сей же миг… растаял в воздухе.

– Ах, чтоб тебя! – взвыл Иван, с ужасом обнаруживая прямо перед собой топкое болото.

Вот еще только что его и в помине не было. Продолжай княжич догонять наваждение, безусловно также подосланное лешим, так угодил бы прямо в трясину. Твердой земли впереди оставалось с дюжину шагов, не больше.

– Яроми-и-и-и-ир!!! – приложил ладони ко рту Иван, озираясь по сторонам и с запозданием соображая, что понятия не имеет, с какой стороны пришел. – Яроми-и-и-ир, ау-у-у-у!!!

– Ну чего орешь, чего ты опять орешь? – бесшумно выскользнул из-за дерева оборотень. – Тут я, тут… Пошли, я там избушку нашел охотничью… Развалюшка, но ночку переждать сгодится.

– Как нашел-то? – обрадовался Иван.

– Вестимо как – по запаху… Леший тебя за собой увел, а от меня отвязался – сразу и нюх вернулся, и блукать перестал… А силы я и так ножом восстановил…

– Не зря, значит, я за этот нож палец-то потерял? – невольно коснулся обрубка на руке княжич.

– Не зря. Это, Иван, нож особенный – силы восстанавливает, супротив порчи помогает, от колдовства дурного защищает…