Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона

– Прошу вас, сударь. Но предупреждаю – у вас будет только одна попытка! – поджав губы, сообщил он. – Если будет несовпадение хоть в одном символе, я немедленно вызываю охрану!

– Угу. Ладно, Рабан, куда нажимать?

Клавиатура меня здорово обескуражила. Она была примерно вдвое больше обычной компьютерной, и на ней было почти втрое больше клавиш. Причем три четверти символов выглядели для меня незнакомыми, и я подозревал, что и те, что все-таки знакомы, просто похожи на наши буквы и цифры.

– Сейчас, сейчас… – подал голос Рабан. – Так, сначала вон ту завитушку, похожую на «С» с двумя черточками. Потом кружок с точкой в центре. Потом ту кривую загогулину, самую правую и верхнюю. Потом ту, что похожа на перевернутую «Е». Теперь уголок.

– Какой уголок? Тот, что похож на «Г», или другой?

– «Г». Нажал? Теперь вон ту, левее твоего большого пальца на правой руке. Нет, другого большого пальца. Да, эту. Фу, что за кривулина, даже описания не подберешь! Теперь две палочки. Звездочку с поперечной чертой сверху. Опять кружок с точкой. Перечеркнутую двойку. Спираль…

Я нажимал и нажимал, тихо удивляясь, сколько же знаков в этом дурацком пароле! По-моему, если его написать на бумаге, он займет пару страниц, не меньше. Но в конце концов он все-таки закончился, и клавиатура удовлетворенно пискнула, подтверждая, что я все ввел верно.

– Надо же… – удивленно покачал головой клерк. – Простите, что сомневался в вас, господин Волдрес. Прошу вас, пройдите в ту кабинку, ваш сейф сейчас доставят.

Ну наконец-то! После всех этих бюрократических проволочек сейф Волдреса… нет, теперь уже мой, стоял на столике, прямо передо мной. Оставалось только открыть крышку, что я, естественно, и сделал.

Размером сейф был где-то с ящик письменного стола и почти такой же формы. А внутри у него спокойно возлежали несколько очень интересных предметов.

К моему сожалению, толстой пачки денег среди них не было.

– Ошибаешься, патрон! – возмутился Рабан. Мозговой паразит, как всегда, подслушивал мои мысли. – Вон мешочки – это и есть деньги!

Рабан говорил про пару полотняных мешочков, приютившихся у дальней стенки сейфа. Я недоверчиво приоткрыл один, и вытряхнул из него несколько разноцветных кружочков, каждый диаметром примерно с советский пятак и такой же толщины. Но это явно был не металл, а что-то вроде фарфора, только очень прочного.

Во втором мешочке обнаружились точно такие же кругляши, только не разноцветные, а исключительно белого цвета. Я взвесил на руке один – он был очень легким, почти невесомым.

– Странные какие-то деньги… – разочарованно заметил я.

– Уж какие есть, – немного обиженно откликнулся Рабан. – Система очень простая. Самая маленькая монета – краснушка. Примерно пятнадцать ваших копеек, если считать по номинальной стоимости. Или двадцать… Ну, курс все время колеблется, сам понимаешь. Пять краснушек – желтяк. Пять желтяков – синяк. Пять синяков – зеленец. Пять зеленцов – бурец. Пять бурцов – чернец. Пять чернецов – белуха. Вот они, белухи, в мешочке.

– И сколько можно купить за одну белуху? – насмешливо уточнил я.

Эти кружочки, больше похожие на жетоны для какой-нибудь игры, никак не ассоциировались у меня с деньгами. Я где-то слышал, что именно поэтому в казино используют фишки, а не обычные деньги – фишки не так жалко проигрывать. Конечно, все понимают, что это те же самые деньги, но тем не менее факт остается фактом – человеку трудно расстаться с денежной купюрой, но гораздо легче – с цветной фишкой.

– Ничего смешного, – буркнул Рабан. – Здесь деньги такие. Чего ты от них хочешь – металлов мало, из чего им деньги чеканить? Вот и используют плунт… Это материал этот так называется, его из морского ила делают.

– А почему не из бумаги?

– С бумагой тут тоже напряженка. Остров почти весь заселен, каждое дерево на учете. Не из чего бумагу делать… Конечно, ради денег можно бы и импортировать, но это ты им скажи, а не мне. Ладно, в общем, ты понял, что белуха – самая крупная монета. Соответствует примерно сотне долларов. Еще больше – только золотарь. Название довольно неуважительное, но зато это единственная миргородская монета не из плунта, а из золота. В золотаре пять белух.

– Немаленькая монетка, – согласился я, заканчивая распихивать все эти жетоны с дурацкими названиями по карманам. Вот когда я обрадовался, что у меня сохранилось кое-что из одежды! Не будь на мне этих штанов и комбинезона… хотя нет, теперь это уже безрукавка… в общем, куда бы я запихал столько денег? Не в рот же…

В сейфе оставалось еще много интересных штучек. Несколько прямоугольных карточек с надписями, странная бронзовая статуэтка, похожая на разорванную в нескольких местах гармошку, небольшая шкатулка и свернутая в трубку бумага, перевязанная разноцветными ленточками.

– Захвати и билеты, – предложил Рабан. – Помнишь, ты спрашивал про Красный Дворец? Вот это как раз туда. Мы с Волдресом в последний раз, когда там были, выиграли их конкурс, и нам дали семь бесплатных билетов.

– Угу. А это что за абстракционизм?

– Скульптура. Нас нанял один коллекционер, чтобы мы ее для него нашли.

– А почему же она здесь, а не у него?

– Пока мы ее разыскивали, этот придурок взял да и помер! – пожаловался Рабан. – Два месяца впустую ухлопали! Главное, в чем пакость – тот коллекционер за эту гармошку давал громадные деньжищи, а все остальные, кому мы ее потом предлагали, предлагали просто выбросить на помойку!

– Закон подлости, – посочувствовал я.

– Точно… То ли это мы что-то не то раздобыли, то ли наш наниматель сам что-то перепутал, то ли просто он коллекционировал именно такие гармошки… Теперь уже не узнать. А вон тот ларчик не открывай ни в коем случае.

– Почему?

– Там демон… – неохотно проворчал Рабан. – Видишь надпись? По случаю раздобыли, выкидывать жалко было, ну и…

– Демон, значит? И что же он там делает?

– Сидит, конечно… Тому, кто его выпустит, исполнит три желания.

Я задумался. Три желания – вещь очень заманчивая, и если для их получения нужно всего лишь откинуть крючок на крышке шкатулки, то… то Волдрес и Рабан давно бы сделали это сами. Следовательно, тут какой-то подвох.

– Правильно, – печально согласился мозговой паразит. – После того, как выпустишь эту нечисть, нужно сразу назвать его по имени. Иначе ничего исполнять не будет, а просто разорвет на куски… А как его зовут, мы так и не выяснили.

Ну что ж делать, как писал кто-то из классиков – дарзанебы…

Больше в сейфе ничего не было, кроме бумажной трубки с ленточками. Я аккуратно развернул ее, и моему взору открылось нечто, похожее на патент какого-нибудь корсара – о том, что Волдрес является законным энгахом, состоит в славной Гильдии Эсумон, обязуется вовремя выплачивать положенные взносы, и прочая ерунда.

Кстати, все это было написано какими-то странными корябусами, но я понял каждое слово.

– Я помню, как Волдрес это подписывал… – сентиментально вздохнул Рабан. – Эй, патрон, раз уж ты его денежки заграбастал, может, заодно и долги его оплатишь?

– Угу. Какие еще долги?

– Членские взносы, какие же еще… Энгах обязан каждый год отчислять денежки в родную гильдию.

– Далеко?

– Гильдия-то? – понял меня с полуслова Рабан. – Не, идти тебе никуда не придется. Просто положи деньги на договор, они сами все заберут.

Звучало это довольно сомнительно, но я все же рискнул положить одну монетку на этот листок. Самую маленькую – краснушку. Монетка тихо пискнула и растворилась в воздухе.

– Мало! – возмутился Рабан. – Не жадничай, патрон, мы уже три года взносов не платили! Вон, попробуй эту дурацкую скульптуру – Эсумон любые ценности принимает.

Я послушался. Скульптура растворяться отказалась – договор только презрительно скрипнул.

– Не берут.

– Знаю… – разочарованно согласился мозговой паразит. – Вообще-то, мы уже пробовали один раз, но вдруг бы она за эти годы подорожала? Ладно, клади тогда деньги… Думаю, половины наших капиталов хватит.

– Угу. Ну и аппетиты же у ваших гильдий. А что будет, если я не стану платить?