Зона притяжения

–Пригнитесь дурни! – бросил Парышев, – если не хотите лежать как те торопыги за окном!

Выглянув наружу и удостоверившись в правоте старшины, они опустились на пол.

–Что делать то будем товарищ старшина? – спросил смуглый парень.

–А что слыхать?

Солдаты пожали плечами.

Парышев вновь выругался, затем, подумав немного, сказал:

–Через этот выход опасно, попробуем через другой. Надо нашим помочь.

–А где другой выход? – спросил я.

Парышев исподлобья глянул на меня.

–А ты летчик, вообще сиди, мать моя женщина, тебя беречь велели!

–Я ничем не лучше остальных.

–Да ты летчик парень неплохой, только какой-то не такой… – старшина недобро хихикнул.

По спине пробежала волна мурашек. Даже если Парышев просто прикалывался, то он все равно попал в точку. Я ведь действительно «не такой» в самом прямом смысле.

–Ладно, двинули свои задницы, мать моя женщина…

Пригибаясь как можно ниже к полу, мы прошли в другой конец здания. Но запасной пожарный выход был заперт.

–Ломайте к е… матери! – приказал старшина и вместе с солдатами принялся высаживать дверь.

Грохот ударов сливался с выстрелами.

–Давайте быстрее! – подначивал старшина.

Она уже почти поддалась, когда остатки стекла в единственном окне звякнули и смуглый солдат тот, что был покрепче остальных, неожиданно обмяк и рухнул вниз.

–Ложись!!! – едва успел крикнуть Парышев, прежде чем на светло-зеленой краске стены появилось множество черных отметин.

Я бревном свалился на пол – живой и невредимый. На счет остальных уверенности не было, пока я не услышал хрипловатый бас старшины:

–Ну, что все живы?

–Пашка… Пашка… – простонал солдат.

Я приподнял голову и увидел, что он плачет, дергая за руку своего товарища.

–Браток, ему уже не помочь… – выдавил из себя старшина, отползая к стене.

–А смуглый как? – зачем-то спросил я, хотя и так знал, что он мертв.

–Ты бы, летчик, мать моя женщина…

Парышева оборвала на полуслове очередь, разукрасившая стену новой порцией черный дырочек.

–Сюда ползите! – крикнул он уже после и ругнулся.

Я не стал с ним спорить и приблизился к безопасной стене слева от оконного проема. Солдат по-прежнему стонал и плакал.

–Мама, мамочка! Ну за что! Сволочи….

–Вот это уже лучше… Правильно сволочи! А теперь ползи сюда дурень! – почти ласково сказал Парышев.

Не переставая плакать, солдат присоединился к нам.

Стрельба тем временем почти затихла, слышались лишь одиночные выстрелы.

–Сволочи! Уроды! Сволочи! Они убили Пашку! Уроды… – хныкал солдатик.

Неожиданно он передернул затвор и ринулся к окну.

–Эй, куда лезешь! – одернул его старшина, но тот уже высунулся выше уровня подоконника и выставил дуло автомата.

Затем я увидел, как покрасневшие глаза парня чуть не вылезли из орбит.

–Там это! – ошарашено произнес и замертво рухнул.

И по стене вновь ударила очередь.

–Глупо. – только и смог сказать старшина, разглядывая маленькие темные отверстия на лице парня. – Ладно, ты сиди, я подползу и докончу с дверью.

Пока Парышев доламывал дверь, я был занят своими мыслями. Я уже перестал бояться смерти. Ощущение завладевшее мной было где-то по ту сторону страха. Я шествовал по земле в роли ангела смерти и разрушения. И прекратить это можно одним только способом – убрать источник катастроф, то есть меня! В голове возникла сумасшедшая мысль, – встать напротив окна, чтобы покончить с этим раз и навсегда. А заодно решить предстоящие проблемы с проверкой и допросами. Раз и все!…

И что все!? – неожиданно произнес внутренний голос. –Ты забыл про ожоги, простреленную грудь, перелом и царапины, зажившие буквально на глазах!? Похоже, водка все-таки повлияла на твои умственные способности!

Господи, ну за что мне это?! Я даже не могу умереть, как следует!

Или все же могу?

Моя левая рука, будто сама собой, потянулась к окну. Едва ладонь показалась в проеме, как по стене ударила новая очередь. Я услышал ругань старшины, но упорно продолжал держать руку, пока вдруг не почувствовал острую боль и одернул ее. Кровь еще мгновение назад хлеставшая из центра ладони вдруг остановилась. Затем быстро почернела и стала свертываться. Затаив дыхание, я стер с ладони ее остатки и обнаружил новую розовую кожицу.

Что и требовалось доказать – незначительные раны заживают почти мгновенно. И почему я до сих пор не свыкся с этим!?

А что если будет поврежден мозг? Сколько тогда времени понадобиться на восстановление? И будешь ли ты самим собой после такой «реинкарнации»? – не унимался внутренний голос.

Может быть, «оно» только этого и добивается, чтобы окончательно завладеть моим телом?!

–Летчик, че ты там ковыряешься?! Двигай копытами! – окликнул меня Парышев, перед тем как исчезнуть в дверном проеме. Хорошо, что он не видел моего безумного эксперимента.