Тик-так

Там она застала мирную экспозицию: Вероника, свернувшись калачиком, посапывала на тюфяке, а Максимов сидел на койке и покачивался, отталкиваясь ногой от пола.

– Дрыхнет, – показал он на служанку, хотя факт был нагляден и в комментариях не нуждался. – Еле добудился, чтобы она мне дверь открыла. Вошел, а она опять на матрац – и в сон…

– Пусть спит, – Анита пристроилась рядом с ним и поежилась; на воздухе, пропитанном послештормовой свежестью, было прохладно, хотелось прижаться к теплому боку Алекса и согреться, что она и сделала.

Он обнял ее, прижал к себе. С расспросами не приставал, за что Анита была ему благодарна. Ей требовалось сейчас одно: посидеть в относительном спокойствии и еще раз проверить звенья выстроенной ранее логической цепочки, чья незыблемость уже не казалась абсолютной.

Если Мак-Лесли был давним знакомцем Санкара, то почему тянул с убийством? Не проще ли было провернуть все на суше в какой-нибудь портовой ночлежке, битком набитой неблагонадежными элементами? И неужели он надеялся, что капитан, расследуя ночное злодеяние, не учинит досмотра личных вещей и не обнаружит похищенное у индуса райское дерево?

Руэда, будем откровенны, тоже ведет себя не так, как должно. Аморфен, инициативы не проявляет. Небось, рад был бы пустить дело на самотек. Что-то тут не так…

От безответных вопросов глаза у Аниты слипались, мысли путались, и она стала проваливаться в сонный омут. Петушиный крик, пусть и приглушенный, но вполне различимый, заставил ее встряхнуться и вскинуть голову.

– Где это? – пробормотал Максимов, тоже наполовину погрузившийся в дрему. – Ах, да… в трюме… Свежий провиант…

– Который час? – забеспокоилась Анита.

Алекс сверился с водонепроницаемым хронометром, висевшим над дверью.

– Без пяти пять. А что?

– Обычно петухи в такое время не поют… Может, Мак-Лесли пришел в себя и напугал его?

Сон как норд-вестом выдуло. Анита спрыгнула с койки и переступила через почивавшую Веронику (вот кого из пушки буди – не разбудишь!). Обернулась к Алексу.

– Ты со мной?

– Спрашиваешь! Одну ни за что не отпущу.

Когда они вышли из своей затхлой комнатушки, аврал на шхуне уже закончился. Корабль под всеми парусами держал путь на юг, а команда, выполнив работы, разбрелась по палубе. Хардинг сидел на кнехте и курил тонкую папироску, японец у штирборта откашливался и плевал в море, Рамос шел на корму с лотом в руках, чтобы измерить глубину. Задержавшись около капитанской каюты, Анита на миг прильнула к дверной щели. Сеньор Руэда сидел за столом и водил карандашом по карте. Анита побарабанила пальцами по филенке. Капитан оторвался от своего занятия и с неизменной трубкой в зубах подошел к порогу, приоткрыл дверь.

– Вы, сеньора?

– Я… Не хотите ли с нами прогуляться в трюм? Мне кажется, Мак-Лесли уже в состоянии дать показания.

Люк, ведущий в нижний ярус корабля, не замыкался, но Анита помнила, что узилище шотландца заперто на замок, и ключ находится у Руэды. К тому же проводить допрос полагалось в присутствии официального чина, каковым и являлся шкипер.

И вот они втроем спустились по лесенке в трюм. Сеньор Руэда нес маленькую свечу, и это был единственный источник освещения, еле-еле рассеивавший густую тьму. Что должен чувствовать Мак-Лесли, придя в сознание в своей железной камере? Его-то не снабдили ни спичками, ни кресалом, и он понятия не имел, куда его ввергли.

В трюме Анита услышала только кудахтанье кур где-то за бочками, больше ничего. Капитан стукнул кулаком по стенке короба, она отозвалась гулом.

– Мак! Мак, это я!

Шотландец безмолвствовал – ни мычания, ни шевеления.

Руэда провернул ключ в замке, откинул дужку и распахнул дверцу. Просунул в короб руку со свечой, и вытянутый язычок пламени затрепетал.

– Что с ним?

Арестант лежал лицом вверх, и на его губах застыла блаженная улыбка. Он не дышал и не подавал признаков жизни.

Руэда тронул жилку у него на шее, отдернулся.

– Умер? – произнесла Анита дрогнувшим голосом.

– Да… Теперь уже точно…

Глава третья

05:00–07:00

– Подержите, – капитан передал свечу Максимову и сноровисто осмотрел бездыханного шотландца.

Он разорвал на нем куртку, под которой, как и говорила Анита, обнаружился амулет в виде колеса с восемью спицами, заглянул в рот, собрал в складку кожу.

– Он мертв по меньшей мере минут десять-пятнадцать. Не зарезан, не застрелен, внешних повреждений я не вижу. И замок, как вы заметили, не был тронут.

– Умер, не приходя в сознание? – внес уточнение Максимов.

– Скорее всего, да. Но из-за чего? Сердечный приступ?

Пока они обменивались репликами, Анита осматривала изнутри короб и к чему-то принюхивалась.

– Господа, – проговорила она вполголоса, – а у вас нет ощущения, что, помимо нас, здесь есть кто-то еще?

Сильный толчок сшиб капитана с ног. Сеньор Руэда выпустил свечу и повалился прямо на Максимова. Они оба грохнулись на тронутый гнилью настил. С визгом разбежались трюмные крысы. Анита успела заметить призрака, который метнулся к лесенке, но упавшая свеча погасла, и вокруг соткалась непроглядная чернота. Призрак ввинтился в отверстие люка, выскочил на палубу и закрыл за собой крышку.

– Держите его! – рычал капитан, барахтаясь на полу. – Не дайте ему уйти!

Анита, презрев осторожность, бросилась к лестнице, но, как на грех, зацепилась брючиной за гвоздь, торчавший из перекладины. Кое-как высвободилась, вскарабкалась на самый верх, откинула крышку и разочарованно простонала:

– Его нет… Ушел!

Правильнее было выразиться: убежал. Но какое это имело значение?

Сеньор Руэда, кряхтя, поднялся. Алекс уже был на ногах, шарил в поисках свечи. Когда лепесток огня вновь разогнал трюмные потемки, Анита с верхней ступени лестницы усмотрела нечто, валявшееся подле бочек. Рискуя сломать шею, она соскочила с высоты и подобрала находку.

– Смотрите!

Она держала отливавшую металлическим блеском шкатулку с выгравированным на ней черепом. Поддела ногтем верхнюю грань, та не поддалась. Пришлось повозиться, отыскать сбоку хитрую защелку. Шкатулка открылась, внутри покоился мельчайший, словно пудра, порошок, от него исходил слабый запах сушеной растительности.

– Чье это? И для чего?

Сеньор Руэда пожал плечами.

– Впервые вижу.

Не похоже было, чтобы он лгал. Его, как и Аниту с Алексом, озадачило нежданное появление неизвестного, чью личность они так и не смогли установить.