Вторая жизнь

Председательствовала на собрании Зоя Гаранина, мы быстро выбрали секретаря в лице ее напарницы Зины Бахиревой. Через пять минут я был выбран комсоргом, повестка дня была исчерпана, и все хотели разбежаться.

– Нет, дорогие мои, так дело не пойдет, – громко высказался я. – Мы не обговорили несколько важных моментов. И первое – это повышенные социалистические обязательства. В такое тревожное время, когда американские империалисты угрожают существованию нашей страны, мы, комсомольцы, должны своей ударной работой помочь нашей родной коммунистической партии в деле борьбы мир во всем мире. Мы должны помогать голодающим детям Африки и ее народам, борющимся за свое освобождение от ига западных колонизаторов.

Я с удовольствием прикалывался еще несколько минут. Кто бы посмел прервать эти слова? Затем резко оборвал демагогию и, улыбнувшись, сказал:

– Короче, один всю работу волочь не собираюсь. Сейчас выберем редактора стенгазеты, потом в рабочем порядке обсудим с профоргом социалистические обязательства. Те, что висят в коридоре, – это пародия просто. Их лучше никому не показывать.

После моего выступления на короткий миг наступила тишина.

– Однако! – громко произнесла директорша. – Такой речи из уст младенца я еще не слышала. Так, товарищи, собрание закончилось, расходимся по рабочим местам. А вы, молодой человек, останьтесь, – обратилась она ко мне.

Когда мы остались вдвоем, она проникновенно посмотрела мне в глаза и спросила:

– Саша, признайся честно, кто под меня копает?

– Да вы что говорите, Наталья Петровна, какие подкопы?

– Простые, милок, простые. Какой из тебя школьник, у нас инструктора в райкоме так не могут собрание вести. А ты якобы школьный комсорг, не смеши мои седины.

«Вот блин! Перестарался», – подумал я.

– Так, Наталья Петровна, во-первых, никаких седин у вас нет, во-вторых, все очень просто проверить: позвоните в школу, уточните, кто я такой, да в конце концов у меня одноклассников полно, можно у них обо мне узнать.

Подумав, директор несколько успокоилась, действительно, вариант с засылкой стукача в моем лице выглядел совсем неправдоподобно.

Зато разговаривала она со мной сейчас не как с мальчишкой, а как с вполне даже взрослым человеком.

Воспользовавшись моментом, я изложил свои мысли по поводу дооборудования бара.

Наталья Петровна согласно кивала, когда я перечислял, что будет нужно для нормальной работы.

Споткнулись мы на магнитофоне.

– Сколько-сколько твой японский магнитофон стоит? – воскликнула она в изумлении.

– Тысячи полторы, – спокойно повторил я. – Возможно, дороже.

– М-да, задачку ты задал, – сообщила женщина, – меня в тресте могут не понять с такими запросами.

– Понимаете, Наталья Петровна, у нас сейчас просто нет в стране нужной техники. Эта «Яуза» – просто позорище. А ведь к нам иностранцы могут зайти. Последнее время финны приезжают, что они потом у себя о нас напишут?

– А это идея, – лицо директорши просветлело. – Может сработать. Слушай, Саша, я тебе записочку напишу, сходи в комиссионку, знаешь, через квартал от нас. Записку отдашь заведующей магазином. Посмотри, что у нее в загашнике имеется. А то в Питер собираешься, там тебе за такие деньги голову оторвут.

«Ну, это вы меня недооцениваете, мадам Авдеева, – подумал я. – А вот идея с комиссионкой мне в голову не пришла, это минус».

Сунув записку в карман, я отправился в комиссионный магазин. Июль не радовал погодой, на улице моросил дождь.

«Как здорово быть снова молодым», – думал я, не обращая внимания на капли дождя, бившие в лицо.

В магазине было пусто. Несколько молоденьких продавщиц что-то обсуждали, собравшись у кассы. На меня они обратили внимания не больше, чем на муравья.

– Как бы мне увидеть Ирину Алексеевну? – вопросил я, обращаясь к их спинам.

Имя и отчество заведующей произвели нужный эффект. Девчонки перестали смеяться и повернулись ко мне.

– Что вы хотели, молодой человек, от заведующей? – спросила женщина, сидевшая за кассой.

– Мне нужно поговорить по личному вопросу, – был мой краткий ответ.

– Вера, проводи, – подумав, сказала женщина.

Одна из девушек подошла ко мне и сказала:

– Пойдем, я тебя провожу.

Ирина Алексеевна оказалась молодящейся женщиной пятидесяти лет. Одетая в строгий кримпленовый костюм темно-голубого цвета, выглядела она очень неплохо.

Когда она устремила вопросительный взгляд, я протянул ей записку Натальи Петровны.

Прочитав ее, Ирина Алексеевна сразу превратилась из строгой директрисы в обаятельную женщину.

– Так вы, юноша, решили пойти в торговлю, молодец, очень правильный шаг с вашей стороны. Нам нужны мужчины в наших рядах.

Она спросила, как здоровье Натальи Петровны, пообещала обязательно посетить наше заведение, и после этого мы отправились на экскурсию по кладовым, где лежали товары, не выставленные на всеобщее обозрение.

Заведующая несколько удивилась отсутствию интереса с моей стороны к одежке, обувке и прочим аксессуарам, но, видимо, отнесла это на счет мужского склада ума.

Полка с электроникой меня откровенно разочаровала, там, собственно, не было ничего хорошего. Огромный вертикальный «Акай» с выносными сверкающими колонками выделялся среди этого барахла, как бриллиант.

Естественно, мой взгляд сразу был прикован к нему.

– А можно включить? – спросил я у спутницы. Та милостиво кивнула.

Катушки лавсановой пленки уже были на своих местах, поэтому я только включил магнитофон в сеть и нажал пуск.

Катушки закрутились, пуская разноцветные блики, а из колонок послышалась знакомая большую часть жизни, мелодия «Роллингов» – «I can’t get no satisfaction».

«Неплохо», – подумал я, выключил магнитофон и задал естественный вопрос:

– А сколько стоит это японское диво?

– Две четыреста, – скривившись, ответила Ирина Алексеевна.

Свой следующий вопрос задать не успел. Заведующая ответила раньше:

– Магнитофон держали под заказ, но этому человеку на ближайшее время не до магнитофонов. Так что если вам он подходит, можете покупать.

– Понятно, – сообщил я. – А возможно подержать его еще несколько дней, пока Наталья Петровна решит вопрос с деньгами?