– Готово, пап.
– Хорошо. Антон, тут комитет по встрече пожаловал, будь готов.
– Понял, – донеслось из динамика.
– Валя, бойца нашего я с утра проинструктировал, а про дам не подумал. Ты как, пару раз в воздух пальнуть сможешь?
– Обижаете, сорок восемь в тире выбивала в лучшие годы. Эх, если бы ещё и этот шпалер заранее пристрелять. – Охренеть, ну нет слов! Нет, ну блин, королева в шоке. Видел, сын, какие учителя словесности встречаются в школах, а? Валькирии!
– Пап, тебе звонят! – Сашка протянул отцу мобильник. – Дядя Коля.
– Кто бы сомневался. Послушаем, что этому деятелю надо, – пробормотал Михаил, укладывая на колени «укорот».
– Здоров, Палыч! – донеслось из трубки.
– Ну трям, коли не шутишь, – притормаживая, ответил Михаил.
– Тормози, разговор есть.
– Тормозят тормоза; я гляжу, ты не один, сколько вас там, трое? Моя там не с тобой, нет? Хотя о чём я, друзья друзьям рога не наставляют, хотя какой ты мне друг. Так сколько вас там, ты не ответил.
– Трое, трое, – высокомерное презрение и злорадная ухмылка чувствовались даже через динамик трубки.
– Ну и разговаривайте на троих. – Прикрыв рукой трубку, Михаил натурально зарычал в устройство связи с салоном: – Боец Антоха, по сигналу выпрыгиваешь и скрываешься за автобусом, берёшь под прицел дорогу за перекрёстком, вдруг они там кого на прикрытие выставили. Ни в коем случае вперёд не суйся и мне биссектрису стрельбы не перекрывай. Остальным лечь на пол и не отсвечивать! Сашка, пригнись, тебя это тоже касается, и не дай бог нос наружу высунешь! Понял меня? Похоже, ребята настроены на агрессивные переговоры. Как он меня просчитал, сука. Вот же тварь!
– Нехорошо, ты, Палыч, с людьми поступаешь. Ты куда вчера стартанул, а? Бросил всех на хрен, какого…
Дальше, вперемешку с матом, бывший друг-одноклассник вывалил гору претензий, что люди, хорошие люди, и товарищи не поступают так, как поступил некий гад в самом плохом смысле слова, который ему, стыдно сказать, совсем не товарищ, а просто наглый поц, который мастерски маскировался все годы дружбы и знакомства. Сказать, что абонент на другом конце всё ещё работающей сотовой связи офонарел от наезда, значит не сказать ничего.
– Всё сказал? Твоя жена знает, что ты Наташку окучивал? Нет? Странно, а что ты её не просветил? Господи, о чём я, у вас там тройничок образовался, да ты силён, мужик! – решив потянуть время, дав Антону лишние секунды на подготовку, индифферентно поинтересовался Михаил.
К тому же вывести противника из себя тоже не помешает. Господи, ощущаешь себя в третьесортном боевике, где вчерашний друг внезапно переобувается в полёте, становясь смертельным врагом. Сам ли или с чьей-то помощью, уже неважно. Впрочем, Михаил тоже хорош, не без греха за душой.
– С меня-то что ты хотел? Каяться я не собираюсь, ты уже большой мальчик, без чужих советов и мамки сам разберёшься, что к чему. Собрались валить на запад – скатертью дорожка.
– Мы-то свалим, а ты сдохнешь и других за собой потянешь. Подумай, что ты им можешь предложить? – увещевал Николай.
– О как! – усмехнулся Михаил. – А ты, значит, за светлое будущее рубишь? За всё хорошее, так сказать, против всего плохого? Под «им» ты кого имеешь в виду, заботливый наш? Коля, в наши годы в сказки верить непростительно, понимаешь, продажная ты шкура, как-то не верю я тебе, вот ни на мизинчик. Не сопрягаются у меня в голове понятия «ты» и «забота». Ещё раз спрашиваю: чего хотел?
– Баб оставь и вали на все четыре стороны, или хуже будет, – раздался в трубке странно знакомый тенорок.
Нахмуренные брови и вовремя проснувшаяся память выдали портрет рыжего аборигена, не так давно схлопотавшего по тестикулам.
– Своих щенков можешь оставить себе.
– Да-а? Гляди, отошёл наш болезный, даже гипс сняли. Урок, значит, впрок не пошёл, вот как, значит.
Миром разойтись не получится.
– Антон!
Бросив мобильник на пол и резко распахнув дверь, Михаил ловко вывалился наружу. Живой рыбиной задёргался в руках автомат, выплёвывая из ствола кусочки смерти, вспоровшие скаты джипа. Гляди, попал! Попал, ёк-макарёк!
– Лежать, суки!
Где-то за автобусом тяжело дышал Антон.
– Всем выйти из машины! Ну! – Откатившись за колесо, Михаил выпустил очередь на полрожка по двигателю «японца». – В следующий раз всажу по салону. Антон, дёрнутся без разрешения, коси уродов. Считаю до трёх. Раз…
– Бл…, …! Мы выходим! – на три голоса дурниной заорали горе-переговорщики.
– Оружие на землю, после чего жопками на снег и руки за голову! Не дёргайтесь, ребятки, я и так нервный. Боец, держи их на мушке.
Через открывшиеся двери джипа вылетели и об грязный асфальт громыхнули две «Сайги»[7 - Охотничий карабин на базе автомата Калашникова, выпускается одноимённым концерном.], «Зубр»[8 - Комбинированное охотничье пуледробовое ружье высшего класса с двумя спаренными в вертикальной плоскости стволами на базе ТОЗ-34.] с патронташем и старый потёртый «Тотошка»[9 - Жаргонное наименование самозарядного пистолета ТТ (Тульский Токарев), разработанного в 1930 г. конструктором Фёдором Токаревым.].
– Какой раритет, – хмыкнул Михаил, беря троицу на прицел. – Гляжу, вы охотничий магазин грабанули, молодцы, ребятки. А «Тотошка» наводит на мысль о криминале. Нехорошо, ой как нехорошо.
Внезапно за спиной сухо щёлкнул выстрел.
– А-а-а! – схватился за простреленную руку, всю в татуировках, и зашёлся криком невысокий чернявый мужчина, составлявший компанию Топорукову и его рыжему новоиспечённому дружку.
На асфальт упал окроплённый кровью небольшой пистолет неизвестной Михаилу марки. Палец Михаила, и так бывшего на взводе, вдавил крючок, автоматная очередь перечеркнула рыжего и чернявого, вынеся у первого мозги.
– Вам же было сказано – без шуток! – Мысленная прямая линия от обреза ствола пистолета Макарова в руке Валентины Петровны упиралась точно в середину лба Николая.
Тот выдал весь завтрак на асфальт.
– Не стреляй!
Оценив картину маслом и результат стрельбы, Валентина грозно прошипела:
– Пасть заткнул! В следующий раз прострелю башку!
Перекинув трофейные стволы под ноги яростной валькирии, Михаил, не спуская глаз с трупов, отступил к «Уралу» и зачем-то передёрнул затвор автомата.
– Миша-Миша, Миша, не убивай! – крупной тряской забился белый как мел, Топоруков. – Ну, прошу тебя, не надо, не надо, не надо, не убивай! Ну…
– Так, за стволы спасибо. Ещё раз попадёшься мне на пути или вздумаешь поехать за мной, пристрелю, как брехливую собаку. Ты, Коля, меня знаешь, я слов на ветер не бросаю. Пора тебе привыкнуть, что я своего решения не меняю. Ну что, желаю вам всего хорошего. Не пропадите там. Привет моей. Пока.
Валентина закинула оружие в кабину и загрузилась сама. Проблевавшийся за автобусом бледный как полотно Антон заскочил на подножку, по-прежнему держа джип на прицеле. Взревев мотором, «Урал» вскоре скрылся за поворотом, где притормозил на пару секунд, чтобы парень перебрался в кунг. Оставалось благодарить Бога, что молодёжь и дети лежали на полу и не видели того, что натворил Михаил.
– Бляха-муха! Я завалил… убил.
– Отставить, возьмите себя в руки! Они бы вас не пощадили. Попадались мне такие.
– Наверное, вы правы, – беря себя в руки, обронил Михаил.
– Налёт цивилизации оказался тоньше, чем мы думали, – хмыкнула Валентина Петровна. – С нас он тоже осыпался, не заметили как. Ошиблись вы, Михаил Павлович, бабы стали товаром не через пару недель, а через пару часов. Господи, я хочу выпить!