Любовь зверя

– Извини, я все-таки одного не пойму. Если ты не врешь, ну насчет всего этого, то почему в милицию не пошла? Ерунду какую-то придумала. Я не отказываюсь тебе помочь, просто… – и замолчал.

– Зачем в милицию идти? – ухмыльнулась она. – У меня родной папа как раз оттуда, майор. Кстати, единственный достойный мужик в этом городе.

Ошибается девочка, горько подумал студент. Нет в городе ни одного достойного.

– Это от него ты узнала адрес?

– У меня свои каналы, – она нахмурилась. – Такими вещами отец со мной не поделился бы, как ты понимаешь.

– Не понимаю.

– Ну… Он, кстати, вообще уголовными делами не занимается, всякими там маньяками. Он из внутренних войск, по другой линии… Да кончай выспрашивать, а то перестанешь мне нравиться!

– Ладно, – согласился студент.

В самом деле, было бы обидно перестать ей нравиться. Еще в троллейбусе он ее приметил, когда ехал из метро домой. С привычной тоской подумал, что девочка такая не для хлюпика вроде него, с привычной тоской отвернулся – уронил взгляд в ненавистный конспект – но тут случилось чудо. Она плюхнулась рядом на сиденье. Она _первой_ стала знакомиться. Она объявила, что он, судя по всему, парень подходящий и вполне способен помочь ей. Короче, начался сон. Почему-то юная красавица-спортсменка смотрела на хлюпика так, как не смотрела на него еще ни одна замухрышка. С удивлением? С радостью? Не поймешь, но от ее взгляда – дрожь, кляп, жар. Странно она глазела, с некоей тайной, а повела она себя… Боже, как странно она себя повела! Будто он – ее. Да! Нет! Будто она – уже давным-давно его, и от такого невероятного ощущения мгновенно закружилась голова… Новая знакомая была младше – ощутимо, безнадежно, – но студент второго курса сам был мальчишкой, и они вышли из троллейбуса вместе. Там, где она сказала.

Если честно, то девочка предложила заняться откровенной глупостью. Она собиралась отловить женщину-монстра, да-да, ту самую, что в течение месяца наводила панику на весь город. Ту, про которую ползли слухи один другого жутче. Смех. Детство, идиотизм… Он, разумеется, согласился сразу. Плевать на здравый смысл, плевать на завтрашний коллоквиум и на институт вообще, плевать на свои комплексы, если чудесный сон оказался так восхитительно иррационален.

– Говорят, что она убивает каждого мужчину, кто на нее посмотрит, – весело сказал студент. – Пока глаза закрыты, она тебя не тронет. И убегать нельзя. Сумасшедшие слухи, правда? – он похихикал. – А самое страшное, что выглядит, как настоящая женщина, и пока убивать не начнет, не поймешь, кто такая.

– Я же говорила – молодая и красивая, как я.

– Слушай, неужели ты действительно веришь, что эта тварь бродит в городе по вечерам?

– Ты что, дурак? – возмутилась она. – Чего тут верить, если я точно знаю.

– Трупов уже навалила, жуть, – студент продолжал быть веселым.

– Фигня. Не так уж много погибло, пятеро, кажется. Она приканчивает только военных, в смысле, мужчин в военной форме. Кстати, действует только в нашем районе, и больше нигде. Так что…

Возникла легкая пауза.

– Милита, откуда ты все это… про военных, про наш район, а? Извини, конечно, что я снова спрашиваю, но в конце концов…

– Откуда! У меня папаша мент, забыл? Любит он по вечерам всякие истории рассказывать. Кроме секретных, само собой. – Понятно… – согласился студент. Он повздыхал, в муках усмиряя бестактные вопросы. И, чтобы снять спазм недоумения, чтобы вернуть ногам землю, привычно стал ироничен. Он не мог не быть ироничным, когда общался с девушками, до которых не смел дотронуться:

– А как ты относишься к такой гипотезе: появившаяся сверхсильная женщина – это существо из другого мира?

– Чего?

– Ну, из космоса. Или из параллельного пространства.

– Фигня.

– И не женщина это вовсе, а биоробот…

На скамейке сделалось шумно, школьница тоже развеселилась. И опять – жарко. Оказывается, оголенное бедро невзначай придвинулось, оказывается, колени вошли в прочный контакт.

– …Не нравится? Пожалуйста, вот тебе другая гипотеза. Вы, современные женщины, напридумывали себе красивые слова типа «эмансипация», «феминизация», «раскрепощение» и так далее. Боролись, боролись и к чему пришли? Результат получился не такой уж красивый. Если осмотреться да чуть-чуть поразмыслить, станет ясно, что по своей сути результат античеловечен. С женщинами происходит что-то дьявольское. Сейчас, в конце века, это стало очевидно… Ты слушай, слушай, нечего ржать! Я ведь не шучу!.. Так вот, могу объяснить, в чем дело. В женщинах пробуждается сила зла. Незаметно, от одной ужасной истории к другой, но неотвратимо. И женщина-монстр, если она, конечно, существует, один из первых камешков в лавине ужасов, понятно?

– Сам ты «сила зла»! – сказала Милита. – Говорят тебе, обыкновенная баба, только очень сильная. Да еще психованная к тому же. Просто с ума сошла, и теперь мужичков к ногтю.

Студент отмахнулся. Он был начитан: все знал, очкарик.

– Я на эту тему, Милита, часто думаю. Проблема лавинообразного пробуждения сил зла в людях занимает особое место в теоретической мистике. Есть такая наука, к твоему сведению… Причем пробуждение не традиционного зла, рвущегося на волю косвенно, через человеческие страсти и пороки, а прямого, потустороннего. И, видимо, закономерно, если этот процесс пойдет именно с женщин. Так и должно быть. Женщина ведь вторична по отношению к мужчине, это прямо следует из Библии. Она несет человечеству вечное греховное начало, необходимое, как ни странно, для вечного и безуспешного утверждения добродетели. Поэтому…

– Смешной, – Милита вдруг снова обняла его. Притянула к себе. Тот обмер, поперхнулся очередной умной фразой. – Смешной ты… Тоненький, стройненький. Везет мне на таких, – нежность была в ее голосе. И в руках. Боже. Боже… – Слушай, малыш, ты что, серьезно интересуешься этой мурой? Всякими там привидениями, духами?

Возвратился пульс – гулкими, тугими толчками.

– А что? – проклятый кляп, наконец, отпустил горло. – Конец века, очередной всплеск мистицизма. Стараюсь не отстать…

– Ну-ну. Лучше послушай, как женщина-монстр убивала мужиков. Просто ломала, прямо руками. Никакой мистики. Элементарно – хрясь, и готов мешок костей. Вот так, вот так, чувствуешь?

Студента передернуло:

– Фу-у!

И паралич отпустил его. Одновременно упал душевный настрой, как-то сразу, глупо. Впрочем, не совсем настрой, если уж честно. То, что упало, было чуть ниже души. Жаль только, собеседницу чужие эмоции мало беспокоили:

– Отсюда жуткие слухи, понял? Особенно достается голове жертвы. Эта подруга ведь еще и целоваться может полезть, если вдруг мужик ей понравится. А головенка после ее ласки…

– Да кончай ты, Милита! – у него оказалось хорошее воображение.

– Нервишки шалят! Пардон, забыла, что вы у нас слабаки.

Опять все кончилось. Девочка мило улыбалась. Она в самом деле была хороша: распираемая здоровьем футболка притягивала руки, как магнит, плоть источала неотразимый в своей естественности запах. Запах полноценной женщины. Девятиклассница. Кровь с молоком.

Он спросил, сражаясь с возвращающейся тоской:

– А ты уверена, что поймаешь ее? И вообще, ты уверена, что справишься с ней?

– Да, – буднично сказала она, продолжая улыбаться. – Ты ведь мне поможешь. Кстати, не забыл, что надо будет делать?

– Не забыл… – Он собрал стремительно растущее недоумение в кулак и все-таки решился: – Милита, ну скажи ты, зачем тебе ее ловить?

Улыбка сползла. Бедро отодвинулось.

– Ты мне не нравишься, – ответила девочка. Встала. Долго молчала, пристально оглядывая местность, затем неожиданно предложила. – Кроме шуток, сбегай в парадную! Мало ли сколько еще ждать придется?

– Бред, – покачал головой студент. – Детство какое-то… – Он тоже встал и потянулся.

Эмоциональный фон:Ясен из действия

Внешний фон:Отсутствует

9. Подвал