Артефактор +. Книга 1. Шаг в неизвестность.

Глава 2. Прибытие

Лена, свесив ноги, сидела на обрывистом краю оврага и, как говорил дед в таких случаях, предавалась унынию. В их семье жизнь у всех её представителей с какого—то периода шла кувырком. В молодости у деда все было отлично. Прекрасный офицер. Куча наград. Большие перспективы в росте. Жена. Сын. Учеба сына в гимназии. Первая мировая. Потом революция. Смерть жены от случайной пули на улице и военные действия на стороне белых. Как ему удалось сохранить сына в такой мясорубке, никто сказать не может. Сразу после революции ему удалось пристроить сына в случайно сохранившийся детский дом и то уже как помощника воспитателя, да к тому же просто за кормёжку. Родственников не осталось, а таскать за собой подростка под пулями он не хотел. Потом, ему ещё раз повезло, красные сразу не расстреляли, так как в казнях был не замечен, а просто сослали на север. После десяти лет проведённых там, ему удалось разыскать сына, но нормальных отношений с ним уже не сложилось, хотя и неприязни между ними не было. Сын пропитался в детском доме совсем другими жизненными принципами.

Через некоторое время сын женился на своей подруге из того же детского дома. У них родилась дочь – Лена. Дед в это время переехал в Белоруссию, в село, к своему старому знакомому, который ещё в царской армии служил под его началом, правда позже перешёл командиром в Красную армию. Далеко от столицы и под присмотром бывшего красного командира ему разрешили там поселиться. Лена потом много раз приезжала на каникулы к деду, когда ещё училась в школе. Отец Лены, после нескольких лет работы на заводе в Подмосковье, по спецнабору поступил в военную школу РККА и с отличием окончив её, ушел в армию. Некоторое время Лена с родителями прожила на Дальнем Востоке. Там она увлеклась геологией. Ходила в кружок по геологии при доме культуры. После школы она поехала поступать в геологический институт и к удивлению родителей поступила, одолев при этом совсем немаленький конкурс. Все вроде бы складывалось просто отлично.

Неожиданно, в 39 году арестовывают отца. У матери оказывается слабое сердце и после ареста мужа, она умирает в больнице. Лена просто не может понять, как мог оказаться отец агентом иностранной разведки, да к тому же японской. В институте учиться становится невозможно. Клеймо дочери врага народа местные активисты приклеили на неё мгновенно. Бывшие друзья отвернулись от неё. Настоящим потрясением для Лены стало предательство её близкого друга, с которым она, не так давно познакомилась и в дальнейшем рассчитывала создать семью. Откровенной удачей оказалось получение письма от отца, которое вывело Лену из пучины полной безнадёжности. Письмо передал ей хороший друг отца, которого всё-таки отпустили, после аналогичного ареста и тот передал ей письмо минуя тюремную цензуру. Отец в письме лишь подтвердил уверенность Лены в том, что он никакой не шпион, но правосудие в последнее время часто допускает такие ошибки и хорошо, что его просто не расстреляли, заодно с высшим армейским руководством, у которого он ходил в любимчиках. Он просил Лену бросить все и на некоторое время уехать к деду. Возможно скоро все наладится, но лучше некоторое время побыть вдали от столицы. Лена послушалась совета отца и оформив академический отпуск, уехала к деду.

Уже второй год она живёт с дедом, на не большом лесном хуторе, в пол сотни дворов. Дед работает местным лесником, а она ведёт домашнее хозяйство. Жизнь потихоньку вроде бы налаживалась, вот только писем от отца больше не было и что с ним неизвестно. Учиться Лена не перестала. Она стала учиться самостоятельно, по книгам, время от времени заказывая их в библиотеке ближайшего города, надеясь потом сдать экзамены в институте экстерном. Все бы хорошо. Но в последнее время привязался к ней местный участковый Федор, из соседнего посёлка. Тот ещё урод – наглый, смазливый. От одного его вида Лену просто передёргивало. Уже не один раз Лена отшивала его, но тот никак не успокаивался и от ухаживаний он перешёл к угрозам.

Лена тяжело вздохнула и попыталась отвлечься от тяжелых мыслей. Она стала вспоминать мамины сказки о сказочных странах и настоящих принцах, которые та знала огромное количество и всегда рассказывала дочери на ночь. Мечты Лены прервал неожиданный треск, сбоку от неё. Повернувшись, она лишь увидела мелькнувшее тело человека, сминавшее кусты на скате оврага. Кто—то из соседей оступился и сорвался с тропинки, проходившей недалеко от неё по краю оврага, – Подумала она. Лена не раздумывая стала спускаться, цепляясь за кустарник, росший на склоне. На дне оврага она обнаружила незнакомого молодого человека, без сознания. На затылке у него образовалась приличная шишка, хотя крови не видно. В каком—то непонятном, полуобморочном состоянии, сама от неожиданности ничего не соображая, Лена с трудом вытащила незнакомца из оврага, по пологой тропинке, по которой мальчишки обычно гоняли коз к роднику. На большее у неё просто сил не хватило и она упала рядом с ним. Немного придя в себя и отдышавшись, она попыталась привести его в сознание. Ничего не получилось.

Народу вблизи не наблюдалось. Все были на работах. Пришлось аккуратно устроить незнакомца на краю оврага и бежать к деду за помощью. Хорошо тот находился дома. Вместе с дедом, на небольшой тачке, на которой часто возили дрова из леса, они доставили незнакомца к себе домой и дед осмотрел его. Кроме шишки на голове, других повреждений не было. Дед, хмыкнув, вынес решение:

– Скорее всего сотрясение мозга. Если конечно там есть чему сотрясаться. Это же надо, так навернуться с прямой тропинки. Ничего, отлежится, отоспится и придёт в себя.

Они вдвоём раздели парня и уложили его на кровать в комнате деда. В карманах не обнаружилось ни чего, ни документов, ни каких—либо ещё бумажек.

– Плохо, – вынес вердикт дед.

– Почему? – удивилась Лена.

– Нет документов, а вдруг шпиён, а мы и так на заметке у местной милиции. Хорошо хоть доктора вызывать не нужно. Скорее всего сам скоро оклемается, – с явным сомнением вздохнул он.

– Придет в себя, тогда и расспросим и решим, что делать. К тому же, если бы это был шпион, то с документами нормально все было, – решила за всех Лена и деду с этим пришлось согласиться.

Три дня незнакомец не приходил в себя. Лене пришлось за ним ухаживать. Деду было некогда. Весной, в лесу, у него самая работа и начиналась. Местные пока их тоже не тревожили. Может кто и видел, как они тащили незнакомца из леса, но вопросов никто пока не задавал. Когда Лена ворочала парня, она удивилась его мускулатуре. С виду, вроде обычный, немного похож на гимнаста, но вот мышцы практически не вминались и были похожи на тугую резину. Лицо у незнакомца было вполне нормальное, да и вообще симпатичное, но всё-таки чем—то оно отличалось, хотя Лена никак не могла понять чем.

Несколько раз она долго рассматривала лицо лежащего без сознания незнакомца, не понимая, чем он её притягивает. На принца он вообще непохож. Одежда на нем была очень добротная, из хорошо выделанной мягкой кожи, хотя видно, что носилась уже довольно давно. Нижнее бельё, которое Лена аккуратно выстирала и сложила рядом с койкой, тоже было вполне обычным, но материал на ощупь походил на мягкий шелк, хотя им не был. Меток производителя на одежде тоже не оказалось. Кожаная сумка незнакомца, которая была при нем во время падения, оказалась абсолютно пустой. В общем вопросов по незнакомцу было достаточно много и Лена с интересом ждала его пробуждения.

Сколько времени Лекс находился без сознания, после прихода в себя, определить не смог. Внутренние часы, которые имел каждый маг—артефактор, дали сбой. Такое впечатление, что они просто обнулились. Как будто он впервые их запустил. Сил даже открыть глаза не было. Все чувства пропали. Попытался перейти на магическое зрение и почти сразу опять вырубился. Но этого почти, ему хватило, чтобы понять, что он в источнике и только печать артефакта—накопителя не дала ему выгореть, отключив энергоканал.

Когда Лекс снова пришёл в себя, внутренние часы исправно показали почти двое суток от начала запуска. То есть, судя по всему, в момент прошлого просветления они запустились. Следующим шагом он проверил энергоканал, вроде цел и в норме, да и магический резерв полностью заполнен. Причем по косвенным ощущениям он понял, что по-прежнему вокруг, источник. Запустив артефакт диагноста он убедился, что любимое тельце в прекрасном состоянии и даже чувства появились. При этом оказалось, что лежит он на чем—то мягком и укрыт мягким, теплым одеялом. Попробовал открыть глаза. Получилось. Он был полностью раздет и лежал, судя по спинке перед глазами, на деревянной кровати. Через небольшое, открытое окно проникали лучи света, в которых отчётливо видны летающие пылинки. За окном слышен шум леса. Помещение небольшого размера, из-за окна на солнечной стороне, довольно светлое. Стены сложены из тесаных брёвен и кроме окна, комната имела ещё низкую дверь, в настоящее время закрытую.

Отбросив одеяло, Лекс приказал диагносту проверить наличие артефактов и тот послушно высветил на коже руны печатей. Создавать такие печати его научил учитель. В этом случае кожа выступала носителем артефакта и это позволяло хорошо прятаться от магов, так как в пассивном состоянии печать на коже не видна даже в магическом диапазоне, а функции амулета выполняет отлично. Внимательно осмотрев печати, он понял, что все они функционируют нормально и стал размышлять.

(Лекс: – Итак, что мы имеем? Диагност, поскольку выполнил команды, работает нормально, а это значит убить меня не просто. Он контролирует возможность регенерации тела и вообще отвечает за мою тушку. Накопитель резерва магических сил полностью заполнен и блокировка канала снята. Еще раз включать магическое зрение, что—то не хочется, хватило одного раза. Печать трансляции языков тоже в порядке. Печать скорости и силы на месте и установлена на режим скорости. Это тоже разработка учителя. Раньше было невозможно совместно использовать амулеты силы и скорости, одно мешало другому, хотя плетения рун во много похожи. Учитель придумал специальную руну переключатель, которая позволяла от базовой конфигурации переходить либо к силе, либо к скорости и получалось, что когда нужно, можно использовать либо то, либо другое и руны не конфликтовали друг с другом. Печать морока тоже находилась на своем месте и сигнализировала о том, что он находится в своем естественном виде.)

Погасив печати, Лекс приступил к более подробному осмотру помещения. Бревна стен обработаны явно вручную, топором, поскольку видны характерные следы. Щели между брёвен заложены каким—то растительным материалом. Пол и потолок обшит идеально стругаными досками, а это показатель хорошего уровня жизни. Материал простыни и одеяла мягкий, очень хорошего качества и имеет скорее всего растительное происхождение, хотя и носит следы непонятной обработки. Кроме того и на простыне и на одеяле имеется крашеный узор. Под простыней, в виде перины, находятся мягкие высушенные растения с приятным запахом. Кровать сделана тоже из струганых досок. Рядом с кроватью расположен простой и без украшений деревянный стул, на котором висит его одежда и лежит теневая сумка. Судя по всему, он в каком—то сельском доме и магами тут не пахнет. Почему же он чувствует себя как в источнике. Дом что, тоже расположен в источнике? Бред.

Как можно сильнее притушив магический взгляд, Лекс опять попытался посмотреть вокруг и вздрогнув, чуть не свалился с кровати. Вокруг источник. Магические линии невероятной толщины пронизывали все пространство, насколько мог проникать такой взгляд, даже полностью притушенным взглядом смотреть невыносимо больно и он отключил его и снова начал размышлять.

(Лекс: – Та-а-ак, теперь надо с этим разобраться. Если мыслить логически, то портал сработал и меня куда—то перенесло. Настройки поля переноса задавала теневая сумка, а какое у неё поле никто не знает, но наверное сильное. Получается, портал перехода построен по вектору силы, соизмеримой с силой сумки и его перенесло в местность с магическим полем, сопоставимым с этим вектором. А поскольку, в его мире и даже в ветке миров, если учитывать старые данные, из сохранившихся книг, никто не слышал об источниках такой мощности. Следует вывод, что это мир не его и скорее всего, даже не его ветвь.

Это что, выходит у него получилось создать портал в другой мир или даже в другую ветвь. Но ведь это могли делать только древние, сотни тысяч лет назад. Ну ни фига себе у меня приключение намечается. Это какие же маги тут живут, если у них кругом такие источники. Одно радует, наших магов здесь нет, раз он ещё не по ту сторону жизни. Хотя всё-таки странно, диагност не чувствует посторонней магии, только его печати и огромная сырая мощь источника, теневая сумка совсем не фонит, но на то она и теневая сумка. Ее и в том мире магически обнаружить невозможно. Теперь понятно и почему он потерял сознание при переходе, магический контур был активирован, а при переходе в сильнейшее поле источника, он просто перегрузился и диагност тело вырубил, спасая от перегорания магических каналов. Скорее всего, если бы на его месте оказался обычный маг, он просто бы сгорел от замыкания и перегрузки энергетики организма, а у него есть диагност, который независимо от сознания контролирует состояние. Так что магам таким порталом воспользоваться не удастся, а отключать собственные возможности при переходе никто из них не будет. Это уже радует. Даже если рассуждать только гипотетически, погони за ним не будет.)

В это время, послышались шаги за дверью и Лекс прервал размышления. Он для начала решил наладить отношения с хозяевами. Раз жив и свободен, не будет дёргаться и познакомится с местными. Не похоже, что они плохо к нему относятся.

Дверь открылась без скрипа и в комнату зашёл старик. Небольшая борода, лучики морщин вокруг глаз и весёлые глаза на загорелом лице. Фигура правда могла бы принадлежать и настоящему гвардейцу. Хотя рост старика был небольшим, но грудь и плечи с мощными руками никак не могли принадлежать немощному старцу. Он был одет в одну безрукавку из какого—то меха на голый торс, добротные штаны из темной материи и мягкие сапоги из гладкой, блестящей кожи.

– Ну вот и пришёл в себя путешественник, – произнёс он улыбаясь, увидев, что Лекс его разглядывает.

– Наверное уход за моей тушкой уже надоел вам, – тоже в ответ улыбнулся Лекс. Старик ему в общем понравился, а интуиция его редко подводила. Поскольку Лекс понял его речь, а тот его, то можно точно сказать, что печать языка действует. Вообще—то эта печать довольно занятный артефакт магии разума, он как бы позволяет разговаривать на любых языках его носителю. На самом деле, разговор может вестись на разных языках, но вот образы соответствия транслируются напрямую в мозг и кажется, что люди говорят на одном языке, хотя это совсем не так.

– Это надо у внучки спросить, она тебя в овраге нашла, и как только ты на такой круче себе шею не сломал, – ответил тот, подошёл к кровати и переложив сумку на пол, придвинул стул и присел на его краешек. Раскрыв одеяло он ладонями слегка помял ему ребра и не наблюдая никакой реакции, сказал, – вроде ничего не сломано. Судя по всему, только оглушило прилично, и сотрясение мозга было, а так все нормально и где ты только такую мускулатуру натренировал. Хрен продавишь.

– Как же ваша внучка меня сюда тащила, я ведь тяжелый, – немного удивился Лекс.

– Так тащил то тебя я. Она только из оврага вытащила, в который ты с кручи сверзился и крик подняла, хотя я тоже не понял, как она это смогла сделать. Наверное понравился очень, – опять улыбнулся он, и продолжил, – Меня Митрич называют, а как зовут добра молодца.

– Знакомые зовут меня Лексом, – не стал скрывать тот свое имя.

– Так ты поляк что ли! То-то я смотрю, документов никаких нет. Это плохо, – огорчённо вздохнул он.

– Почему плохо, и какие документы должны быть? – заинтересовался Лекс. Наличие документов характеризовало довольно развитые государственные отношения. Раз документы должны быть у всех, то государство здесь о-го-го. Даже в его мире документы имели только маги, богачи и аристократы.

– Да вот многие в селе видели, как я кого—то из леса в хату тащил, а я у власти на плохом счету. Как бы ещё проблем не было, – совсем погрустнел тот.

– А в чем проблемы? – стараясь подробнее все узнать, спросил Лекс.

– Во власти проблемы, по крайней мере у нас с внучкой, – потрогал он подбородок, опять вздохнул и продолжил, – в свое время воевал я с теперешней властью. Отсидел за это десять лет, а тут не так давно сына, непонятно за что, арестовали. Командиром в армии он служил. Жена то его померла и вот внучку пришлось со столицы сюда забирать, а то ей там совсем житья не давали, как дочери врага народа. А тут ты – неизвестно кто, да ещё без документов. Как пить дать доброжелатели уже в город донесли.

– Что власть такая страшная, что с ней договориться нельзя? – смотря на огорчённого старика, поинтересовался Лекс. Похоже и в этом мире разговоры с властьдержащими весьма проблематичны.

– Кому и не страшная, а вот моей семье почему—то с нею не везёт, – махнул рукой он, – Да и не договоришься с ней. Кто нас слушать то будет?

В это время во дворе, за стеной, раздался какой—то шум.

– Как бы не накаркать, – чуть слышно прошептал старик и резко вскочив со стула, скрылся за дверью.

Лекс немного поразмышляв, встал и быстро оделся в свою одежду. На всякий случай перебросил сумку за спину и тоже вышел из комнаты. Пройдя небольшой, темный коридорчик и осторожно выглянув во двор, он застал там непонятную картину. Дед стоял справа у забора, держа в руках увесистое полено. У него за спиной пряталась молодая девушка, небольшого роста, с копной длинных густых волос на голове, в простом расшитом цветочками платье. Взволнованное, но не испуганное лицо. Она Лексу сразу понравилась, да и не кричала, не дёргалась, а просто стояла за спиной деда. Перед тем, в ряд выстроились четверо молодых людей. Трое из которых, одеты в одежду, похожую на обычную сельскую одежду, как у него на родине, в том мире. Четвертый, высокий, одетый в какую—то форму и перепоясанный ремнями, стоя чуть в стороне и говорил что—то деду. Лекс прислушался.

– Ну что ты уперся, – вкрадчиво говорил, улыбаясь, высокий, – допросят твою внучку в городе и отпустят. От неё не убудет.

– Ага, как сына моего допросили, до сих пор не знаю что с ним, – угрожающе размахивая поленом отвечал старик. – Не получите вы внучку, а тебе Федька не то что девушку, я бы и снега зимой не доверил.

– Чем я тебе так не угодил? – скривив рожу, огорчился высокий.

– Ты ей и так прохода не даёшь. Сказала же тебе, ты её не интересуешь, так нет, ты все равно лезешь, – разошёлся старик, продолжая слегка помахивать поленом, отслеживая движения противников. – Думаешь я не знаю, что ты на всех доносы строчишь и меня в Сибирь опять упечь хочешь. Наверное и сейчас насчет внучки подсуетился. А может этот допрос вообще чисто твоя инициатива и в город внучку никто не требует. Вон как рожу скорчил. Точно угадал. Еще и подельников приволок. Одному со стариком не справиться.

– Ну ты, кулацкая рожа, – взорвался высокий, – все твое семейство враги народа. Давно с тобой надо разобраться. А внучку твою мы чуть позже в органы сдадим, поучим только немножко.

– Не подходи, зашибу, – заорал старик, замахиваясь поленом на парней, которые попытались к нему приблизиться.

– Не будем мы к тебе подходить, – быстро успокоившись, с превосходством сообщил высокий, – Я тебя и отсюда пристрелю, как оказавшего сопротивление народной власти, а уж потом мы к внучке подойдём. На лицах парней сразу появились наглые улыбки. Он достал из небольшой сумки на поясе какой—то артефакт и направил его на старика.

Лексу показалось, что пора вмещаться. Во-первых, дед с внучкой ему всё-таки помогли. Во-вторых, не нравился ему этот высокий, да и помощники его свору шакалов напоминали. Кроме того, интуиция вопила, деда с внучкой надо спасать, а ей он полностью доверял. Лекс вышел на ступени перед домом, громко хлопнул дверью и скорчил самую злую свою рожу. Его мастер хорошо тренировал по поводу различных рож, он это называл лицедейством. Такие вроде бы простые способности хорошо помогали в жизни, особенно в отношении некоторых нахальных особей.

Все четверо парней повернули головы на стук двери. Лекс, спокойным шагом, подошёл поближе к этой группе застывших изваяний и стал немного сбоку от них, так, чтобы дед с внучкой не находились с ними на прямой. С одной стороны это успокоит парней, Лекс теперь не стоял у них за спиной, а с другой стороны, это даст ему некоторое преимущество, в случае ведения боевых действий. По крайней мере воздушный кулак не затронет старика с внучкой.