Пришел царевич к центру по дуге,
Лягушку взять в ладони наклонился,
А та в ширинку влезла по ноге.
Минуты больше что-то там случалось,
Он охнул, будто в чем-то утвердясь,
Такой она пригожей показалась,
Каких он и не видел отродясь.
Насыщенность багульных испарений,
Усталость, юность, близость липких тел…
Царевич без особенных борений,
Решил, что он нашел, кого хотел.
Сказать, что царь невестке удивился?
Так, вроде нет, особо не не орал,
Лишь молвил: "Ты совсем мозгов лишился?
Посол французский пять таких сожрал!"
"Я тверд, отец, она теперь царевна!"
"Как скажешь, только… место ей – в пруду!
Ходи на пруд! Люби, хоть ежедневно!
Напрыскай в басурманскую еду."
"Все решено! Судьбу свою я встретил!
Пытай её, как всех, пусть победит."
Ни слова царь на это не ответил:
"Чего она, – подумал, – нам родит?"
Прокляв болотных тварей вероломство,
Назад вернулся, к ключнице своей.
А, поутру, чуть свет, созвал потомство,
Испытывать супружниц сыновей.
Махнул стакан, для снятия нагрузки,
И высочайшей волей повелел,
Сготовить ему к вечеру закуски,
А то, в запое, мол, давно не ел.
Две старшие невестки взялись споро,
Вещал триумф кастрюль тревожный бой.
Лягушка, отвергая разговоры,
Опять Ивана заняла собой.
А, он, своей супругой покоренный,
(Та привнесла в постель БДСМ)
Счастливый, пылкий, удовлетворенный,
На поваров закинул груз проблем.
Пусть гусь летает, а собака лает,
Доверить профи, проще говоря.
На кухне знали, что монарх желает,
Состряпали закуску для царя.
И вот, на фоне трона и натуры,
Когда по чарке разобрали все,
Выносят из лягушек блюда дуры:
На вертеле и лапки фрикасе.
Всех вывернуло! Облажались дочки!
Тут положенье младший спас сынок,
Подали вмиг: селедочку, грибочки,