Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3

Идея царского венчания была неотъемлемой частью миросозерцания митрополита Макария, и конкретно воплотилась в его жизни и деятельности. Митрополит Макарий был одушевленным носителем того убеждения, что русская церковь уже фактически унаследовала силу и славу, и честь византийской, и что русскому государству, следовательно, пора быть царством. Ближе всего, посредством коронации Ивана Васильевича, митрополит надеялся поднять его правительственное самосознание, заставить серьезно приняться за государственные дела и сделать Россию достойной ее нового, высокого звания.

Едва ли можно согласиться с мнением, что коронация Ивана IV и предшествовавшие ей казни положили конец боярскому правлению. Реально произошла всего лишь смена боярских группировок у кормила власти. Наступил кратковременный период господства Глинских. Современники утверждали, будто их правление ознаменовалось всевозможными бесчинствами и хищениями из казны, но все же не стоит сбрасывать со счетов, что недоброжелателей и завистников у Глинских было немало. Родня царя долгое время была не у дел и теперь старалась наверстать упущенное. В короткое время Глинские успели снискать общую ненависть. Московский пожар (1547), и поднявшийся вслед за ним мятеж привели к отстранению Глинских от власти. Правительство Глинских пало, и с его падением закончилась целая полоса политической динамики Русского государства, известная под названием «боярское правление».

Московский мятеж 1547 года создал благоприятные возможности для выхода дворянства на политическую арену. Вслед за московскими событиями впервые прозвучал голос дворянских публицистов, и представителям дворянства был открыт доступ на сословные совещания, или соборы, получившие позже наименование Земских соборов. Дворянские публицисты выдвинули проекты всестороннего преобразования государственного строя России. Попытка достижения компромисса между царем, боярскими родовыми кланами и дворянством была предпринята в период с конца 1540-х – 1550-е годы. Обнажившийся в ходе московского мятежа социальный антагонизм ошеломил властей имущих, на время даже боярские распри ослабли. Уступки дворянству оказались неизбежны, необходимо было покончить с дворянским оскудением.

86.7. Реформы «Избранной рады» – правительства царя Ивана IV Васильевича

Распри и злоупотребления боярских клик в период малолетства Ивана IV скомпрометировали старый порядок вещей и сделали неизбежными энергичные меры по переустройству системы управления на новых началах, что вполне отчетливо проявилось в политике реформ правительства Ивана IV – «Избранной рады».

В своей «Истории о великом князе Московском» Андрей Курбский упомянул о том, что при Сильвестре и Адашеве делами государства управляла Избранная рада – круг лиц близких в то время к Ивану IV. Если верить письмам Грозного, рада состояла сплошь из бояр изменников. По Курбскому, в Избранную раду входили мудрые мужи. Несмотря на то что «История» нисколько не уступала по тенденциозности письмам царя, предложенный Курбским термин «Избранная рада» получил признание в исторической литературе. «Избранная рада», или Ближняя дума – это условное название правительства во главе с А. Адашевым и протопопом Сильвестром, сложившегося после восстания 1547 года. Люди, входившие в этот ближний круг царя, фактически сосредоточили в своих руках управление страной в первые годы правления Ивана IV. Большинство из них были молоды, энергичны, воодушевлены идеалами справедливого и разумного управления страной.

Видное место среди реформаторов занял митрополит Макарий, ставший, по существу, духовным наставником государя. Роль самого Ивана IV историки оценивают при этом весьма неоднозначно: по мнению одних он был едва ли не марионеткой в руках Адашева, другие считают его творцом всех мероприятий правительства. Не доверяя родовитому боярству, Иван IV возвысил многих представителей приказной администрации – дьяков и подьячих, в чьих руках находилась вся документация страны. Наиболее близким к царю среди них стал глава Посольского приказа дьяк Иван Висковатый. На первое место среди новых советников царя выдвинулись костромской дворянин Алексей Адашев, священник Благовещенского собора Московского Кремля Сильвестр и талантливый военачальник, князь Андрей Михайлович Курбский.

Реформы, прежде всего, должны были укрепить положение верховной власти. Однако сам по себе царский титул еще не мог обеспечить желаемого повышения авторитета власти. Этой цели должна было послужить организация сотрудничества основных социальных сил страны в рамках особых совещаний при царе – Земских соборов, первый из которых был созван в 1549 году.

В этот период молодой царь, полный энергии и добрых начинаний, охваченный деятельной мыслью, поддерживает планы и начинания своих сотрудников и советников. В этот период он предпринимает целый ряд правительственных мер, и большей частью с успехом, среди которых можно назвать следующие.

Канонизация русских святых (1547, 1549). Созыв земского собора (1550). Изготовление Судебника (1550). Первая попытка уничтожить местничество (1551). Созыв Стоглавого собора (1551). Завоевание Казанского царства (1552). Устройство первой в России типографии (1553). Начало торговых сношений с Англией (1553). Завоевание Астраханского царства (1554–1556). Уничтожение отяготительной системы кормления, и дарование населению земского самоуправления с выборными головами, земскими судьями и губными старостами (1555). Поместная система, обслуживавшая военные нужды государства, получила большую стройность и законченность, будучи основана теперь на вполне определенных и постоянных правилах (1556). Удачное начало Ливонской войны (1558): русские войска доходят до Риги (1559), а Ливонский орден под ударами русского оружия распадается и теряет свою самостоятельность (1561).

Царь Иван IV созвал первый Земский собор 1549/1550 года – предприятие по тем временам исключительное. На этом Соборе Иван IV Васильевич хотел примирить представителей населения с областными правителями – «кормленщиками», которые открыто злоупотребляли властью в период боярского правления, вызывая гнев и недовольство служилых и тяглых людей.

Первый земский собор в Москве представляется каким-то небывалым в европейской истории актом всенародного покаяния царя и боярского правительства в их политических грехах. Этот собор получил название – «Собор примирения».

Царь Иван Васильевич держал речь к народу на Красной площади – это рождало невиданное доселе впечатление единения всего народа вокруг своего монарха. Впрочем, в то время это именно так, вероятно, и было – русский люд любил своего молодого, энергичного, жесткого, но справедливого царя и многого от него ожидал.

В воскресный день царь вышел с крестами на московскую Красную площадь и после молебна с лобного места сказал митрополиту: «Молю тебя, святый Владыко, будь мне помощник и любви поборник. Знаю, что ты добрых дел и любви желатель. Сам ты знаешь, что я после отца своего остался четырех лет, а после матери осьми лет».

Царь Иван IV, изобразив беспорядки боярского правления в продолжение своего несовершеннолетия, вдруг бросил в глаза присутствовавшим на площади боярам запальчивые слова: «О неправедные лихоимцы и хищники, неправедный суд по себе творящие! Какой теперь ответ дадите нам – вы, многие слезы на себя воздвигшие? Я чист от этой крови; ждите своего воздаяния».

Потом царь поклонился на все стороны и продолжал: «Люди божии и нам дарованные богом! Молю вашу веру к Богу и к нам любовь; ныне нам ваших обид и разорений и налогов исправить невозможно… молю вас, оставьте друг другу вражды и тяготы свои… я сам буду вам судия и оборона, буду неправды разорять и хищения возвращать».

Сохранившееся сказание ничего больше не говорит о соборе, а только приводит другую речь, какую сказал царь в тот же день Алексею Адашеву, поручая ему принимать и рассматривать челобитные от бедных и обиженных. Вероятно, тогда же учрежден был Челобитный приказ, т.е. Комиссия прошений, на высочайшее имя приносимых, и Адашев был назначен начальником этого нового приказа.

Речь шла о массе исков населения к кормленщикам. А. Адашев был приставлен царем к разбору челобитных, которые царь обещал принимать от каждого в случае утеснений и несправедливости. Челобитная изба, возглавляемая А. Адашевым, не справлялась с их рассмотрением. Царь просил о своеобразной амнистии по этим искам, но не собирался прощать «обид», нанесенных наместниками местному населению. Собор «честно и грозно» (по формулировке тех времен) принял обращение царя и предложение о составлении нового Судебника, с целью установить твердый порядок управления и судопроизводства, ограничив власть «кормленщиков». Так началось наступление верховной власти и земщины на привилегии областных управителей – родовитой княжеско-боярской знати. Расправы, однако, не последовало – царь призвал всех по-христиански простить друг другу обиды и впредь блюсти справедливость. Сам Иван Васильевич обещал стоять на ее страже и призывал митрополита и иерархов обличать его, государя, если в чем он будет не прав.

Реформы не привели к достижению согласия между основными политическими силами, достижению баланса сил и интересов. Реформы послужили укреплению верховной власти царя. Именно он в значительной мере сумел воспользоваться результатами, полученными от эпохи сотрудничества с Избранной радой. В то же время, сама Избранная рада, столь много способствовавшая росту авторитета и власти царя, сама стала главной жертвой этой возросшей царской власти. Иван IV перестал в ней нуждаться, более того, она становилась помехой в его делах. Особенно отчетливо этот конфликт царя с его еще недавно ближайшим окружением проявился в конце 1550-х годов в связи с вопросом о дальнейшей внешнеполитической ориентации страны. Представители Избранной рады, исходя из реального соотношения сил, добивались доведения до логического конца «восточной» политики России. Но Иван IV вопреки ей все больше склонялся к переориентации внешней политики на Запад. Результатом победы Ивана IV в этом споре стала не только Ливонская война (1558–1583), но и падение правительства А. Адашева, а с ним и фактическое окончание эпохи компромисса. Царь сделал свой выбор отнюдь не в его пользу. Отказ от компромисса привел к появлению печально известной «опричнины».

86.8. Опричнина – революция сверху

После кончины в 1560 году любимой первой жены Ивана IV Анастасии Романовны происходит его разрыв с Сильвестром и Адашевым. Ближайшие советники царя удалены от двора, а затем отправлены в ссылку.

В соседней русской и православной Литве, соединенной с короной Польской, жили родственные роды русских князей и панов, которые пользовались широкими олигархическими привилегиями сословных сеймов и выборов королей. Связи с ними московских бояр не могли не порождать у них соблазнительных помыслов. Вскоре начинаются преследования бояр, заподозренных в измене (отъезде в Литву). Ситуацию усугубило то обстоятельство, что оппозиция рассчитывала получить военную помощь извне. Несмотря на старания недовольных, им не удалось избежать огласки и суда. Во время полоцкого похода в конце 1562 года на сторону литовцев перешел знатный дворянин Борис Хлызнев-Колычев. В 1564 году в Литву сбежал князь-воевода Андрей Курбский, приславший царю письмо с обвинениями. Встревоженный бегством в Литву князя Курбского и некоторых других бояр, Грозный царь стал готовиться к решительной борьбе со всеми, кого считал своими врагами.

Трон Грозного зашатался вследствие внутреннего политического кризиса. Столкнувшись с неповиновением знати, Иван IV пришел к мысли, что ему не одолеть «непослушников», пока те владеют огромными земельными богатствами. Царь Иван IV объявил, что намерен ограничить княжеское землевладение по примеру деда и отца. По его указанию руководители приказов приступили к разработке Уложения о княжеских вотчинах, получившего силу закона после утверждения в Думе 15 января 1562 года. Новое Уложение категорически воспрещало княжатам продавать и менять старинные родовые земли. Выморочные княжеские владения, которые доставались прежде монастырям, теперь объявлены были исключительной собственностью казны. Братья и племянники умершего князя-вотчинника могли наследовать его земли лишь с разрешения царя. У вдов и дочерей «великие вотчины» отбирались с известной компенсацией.

Княжеская аристократия отнеслась к новым земельным законам резко враждебно. Курбский обвинил Грозного в истреблении суздальской знати и разграблении ее богатств и недвижимых имуществ. Его гневные жалобы с очевидностью показали, сколь глубоко меры против княжеско-боярско-вотчинного землевладения задели интересы родовой знати. Бояре громко жаловались на нарушение старинных привилегий. Новое земельное Уложение не затрагивало интересов руководителей Думы в лице Бельских и Мстиславских.

Учрежденная царем опричнина (1565–1572) была направлена на преодоление пережитков удельно-вотчинной раздробленности, и подрыв экономической и политической мощи боярской аристократии. Предупреждая возможное возмущение и неповиновение со стороны землевладельческой аристократии, Иван IV решил сломить политическую силу боярского класса. Для этого ему предварительно нужно было убедиться в симпатиях к нему народной массы, и вообще земской силы.

Неожиданно для многих Иван Грозный выехал 5-го декабря 1564 года из Москвы вместе с царицей и детьми в сопровождении телохранителей, и заранее подобранных бояр и дворян. С собой он забрал дворцовую казну и святыни. Объехав несколько монастырей, царь остановился в Александровской слободе. Отсюда в начале января 1565 года Иван IV шлет в Москву две грамоты. В одной из них, обращенной к боярам, духовенству, служилым и приказным людям, он, исчисляя злоупотребления и измены бояр, и обвиняя духовенство в ходатайстве за изменников, он объявил, что «не хотя их многих изменников дел терпеть, оставил свое государство и поехал где вселиться, идеже его государя Бог наставит». В другой грамоте, адресованной «всему православному крестьянству града Москвы», государь писал, чтобы «они себе никакого сумления не держали, гневу на них нет, и опалы никоторые нет». Политический расчет Ивана IV на смятение умов москвичей оправдался. Пораженное этими вестями московское общество всех сословий приступило к митрополиту Афанасию с просьбой умолить царя не оставлять своего государства. Митрополит организовал депутацию выборных людей, во главе которой был поставлен архиепископ новгородский Пимен, и направил ее в Александровскую слободу: бить царю челом, упрашивая, чтобы он «своими государствы владел и правил, как ему, государю, годно».

Царь принял депутацию, выразил снова свои укоризны боярству и в заключение сказал, что «для отца своего митрополита Афанасия и для своих богомольцев архиепископов и епископов» соглашается принять власть над государством, но с условием, чтобы духовенство не претило и не стужало ему своими ходатайствами, когда он будет казнить изменников.

Условие было принято, и Иван Васильевич тут же объявил об учреждении нового правительственного органа – опричнины. В древнерусском юридическом языке «опричниной» называли удел, который завещался княжеской вдове, «опричь» (кроме) остальных земель, наследуемых сыновьями князя. В данном случае опричнина означала личный удел царя, который он выделил для себя в отличие от остальной части государства, именуемой «земщиной», и управлявшейся земской Боярской думой. Этот царский удел, начиная с города Москвы, чересполосно прорезывал всю государственную территорию в главнейших направлениях. В опричнину были взяты в основном территории, где господствовало княжеско-боярское землевладение. В дальнейшем происходило выселение с этих территорий крупных землевладельцев на земли земщины, что подрывало их экономическую базу и ослабляло позиции в политической борьбе. Раздел страны на две части – «опричнину» и «земщину», – произведенный в 1565 году, сопровождался разделением государственного аппарата, и значительным изменением его функций. Политическим и административным центром опричнины становится особый опричный двор со своей Боярской думой и приказами, частично переведенными из земщины. Создание отдельного опричного войска (фактически – гвардии царя), стало фактором передела земельных владений и ряда других важных изменений в политической системе Московского царства.

«Опричнина была первым открытым выступлением дворянства в политической роли; оно выступило полицейским учреждением, направленным против земщины, прежде всего против боярства» [Ключевский В.О.: Том 4, С. 88. История России, С. 22508].

В.О. Ключевский говорит, что одним из ведущих побудительных мотивов политической деятельности Ивана IV Васильевича Грозного, и предпринятой им социальной революции в форме учреждения опричнины была мысль о смене боярства дворянством: «Но такой выход не устранял самого затруднения. Оно заключалось в неудобном для государя политическом положении боярства как правительственного класса, его стеснявшего. Выйти из затруднения можно было двумя путями: надобно было или устранить боярство как правительственный класс и заменить его другими, более гибкими и послушными орудиями управления, или разъединить его, привлечь к престолу наиболее надежных людей из боярства и с ними править, как и правил, Иван в начале своего царствования. Первого он не мог сделать скоро, второго не сумел или не захотел сделать. В беседах с приближенными иноземцами царь неосторожно признавался в намерении изменить все управление страной и даже истребить вельмож. Но мысль преобразовать управление ограничилась разделением государства на земщину и опричнину, а поголовное истребление боярства осталось нелепой мечтой возбужденного воображения: мудрено было выделить из общества и истребить целый класс, переплетавшийся разнообразными бытовыми нитями со слоями, под ним лежавшими. Точно так же царь не мог скоро создать другой правительственный класс взамен боярства. Такие перемены требуют времени, навыка: надобно, чтобы правящий класс привык к власти и чтобы общество привыкло к правящему классу» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 242–243. История России, С. 21635–21636].

Этот замысел Ивана IV о преобразовании правящего класса, не в столь радикальном виде, был в определенной мере реализован в период правления Петра I. Эпоха после Петра I, как известно, характеризуется чрезвычайным возрастанием политического влияния дворянства. По словам В.О. Ключевского в древней Руси дворянство не правило, а только служило, и служило как в центре, так и в провинции. В первой половине XVIII века оно устанавливало центральные правительства, продолжало служить в центре и едва начинало править провинцией. Во второй половине XVIII века, в последний раз сделав правительство, дворянство перестало обязательно служить в центре и окончательно стало править в провинции.

Опричнина явилась учреждением, которое должно было ограждать личную безопасность царя. Перед ней была поставлена политическая цель, для которой не было особого учреждения в московском государственном устройстве. Цель эта состояла в том, чтобы истребить крамолу, гнездившуюся в Русской земле, преимущественно в боярской среде. Опричнина получила назначение высшей полиции по делам государственной измены, дозорщиков внутренней крамолы.

Для управления «опричными» землями царь избрал сначала отряд в 1 000 человек, а потом увеличил его до 6 000 служилых людей и роздал им в поместья главным образом те земли, которые составляли подлинную «отчину и дедину» титулованного боярства, унаследованную от удельных князей. Сажая своих худородных опричников на родовых княжеских землях, Иван Васильевич «испомещал» бояр-княжат в новых далеких и чуждых областях, отрывая их тем самым от родных насиженных мест, питавших в них честолюбивые политические притязания. Таким путем опричнина произвела в государстве громадную перетасовку земельных владений, хитроумно и в своем роде целесообразно устроенную, в результате которой все казавшиеся Ивану Васильевичу подозрительными княжеские фамилии путем переселений были превращены в служилых людей. Ряды удельной аристократии сильно поредели, и вскоре над ними возобладали простые боярские семьи вроде Захарьиных и Годуновых.

Но, пожалуй, наиболее известна опричнина своей политикой террора (репрессии против ближайшего окружения, поход на Новгород и пр.). По сути дела, опричнина может рассматриваться как своего рода объявление чрезвычайного положения. А поскольку всякое чрезвычайное положение – явление временное, то и официальная опричнина просуществовала сравнительно недолго, в 1572 году она была отменена. Но этот короткий период оказался крайне важен для понимания тех политических процессов, которые происходили в Российском государстве в XVI веке. Не удивительно, что его оценки среди историков оказались весьма противоречивы. Существует несколько основных подходов к характеристике опричнины: одни видят в ней лишь результат психического расстройства Ивана IV, другие – находят стремление центральной власти окончательно подавить следы былого раздробления страны, третьи – борьбу боярства и дворянства между собой, четвертые – классовую борьбу вотчинников против крестьян, и т.д.

Оценивая роль опричнины, В.О. Ключевский отмечал: «Опричники ставились не на место бояр, а против бояр, они могли быть по самому назначению своему не правителями, а только палачами земли. В этом состояла политическая бесцельность опричнины; вызванная столкновением, причиной которого был порядок, а не лица, она была направлена против лиц, а не против порядка. В этом смысле и можно сказать, что опричнина не отвечала на вопрос, стоявший на очереди. Она могла быть внушена царю только неверным пониманием положения боярства, как и своего собственного положения» [Ключевский В.О.: Том 2, С. 245. История России, С. 21638].

Раскол страны, вызванный учреждением опричнины, ослабил обороноспособность Московского государства. В мае 1571 года крымский хан Девлет-Гирей прорывается к Москве и сжигает город. В 1572 году для отражения нового набега крымцев выступает уже объединенная земско-опричная армия под командованием князя-воеводы М.И. Воротынского, которая в многодневной битве у села Молоди разгромила войска Девлет-Гирея.

Осенью 1572 года Иван IV опричнину «оставил», запретив упоминать само ее название. Однако казни «заговорщиков» не прекратились. В 1573 году от пыток умер победитель татар в Молодинской битве князь М.И. Воротынский. В 1575 году Иван IV попытался вернуться к опричным порядкам. Он вновь закрепил за собой «удел», предоставив формально управлять страной крещеному татарскому хану Симеону Бекбулатовичу, титуловавшемуся «великим князем всея Руси». Княжение Симеона продолжалось менее года, затем Иван IV вновь вернулся на трон. Массовый террор прекратился. Однако «переборы людишек» продолжались до самой смерти Ивана Грозного в 1584 году.

H.М. Карамзин так говорит об опричнине: «Кроме злодеев, ознаменованных в истории названием опричнины, все люди, знаменитые богатством или саном, ежедневно готовились к смерти и не предпринимали ничего для спасения жизни своей! Время и расположение умов достопамятное! Нище и никогда грозное самовластие не предлагало столь жестоких искушений для народной добродетели, для верности или повиновения; но сия добродетель даже не усумнилась в выборе между гибелью и сопротивлением»[11].

Опричнина привела к хозяйственному разорению и запустению страны. «Тяглое население», спасаясь от бремени государственных повинностей и закабаления, бежало на южные и восточные окраины Московского государства. Обширные области центральных уездов обезлюдели. Разорение и измельчание земельной собственности наряду с рекрутированием на военную службу все новых выходцев из «тяглых» слоев московского населения вели к повышению степени эксплуатации крестьянства. Помещики проявляли все большую нетерпимость к праву перехода крестьян на другие земли и все решительнее требовали усиления крепостнического законодательства.

86.9. Правление царя Федора Ивановича

После смерти Ивана IV Грозного царский престол унаследовал его старший сын Федор Иванович, годы правления 1584–1598. Царя Феодора Ивановича, по традиции, идущей от Н.М. Карамзина, нередко изображают слабовольным, едва ли не слабоумным и недалеким монархом, что мало соответствует действительности. Феодор лично водил в бой русские полки, был образован, отличался глубокой верой и необычайным благочестием. Отход Феодора от дел государственного управления скорее был следствием того, что он, как глубоко верующий человек, не мог примирить в своем сознании несоответствие христианских ценностей и жестоких реалий политической жизни Русского государства, сложившихся в годы правления его отца – Ивана Грозного. Феодор Иванович стремился к благочестивой молитвенной жизни, к тихой, мирной жизни рядом со своей верной супругой – Ириной Годуновой.

Для управления государственными делами был создан регентский (опекунский) совет в составе пяти самых влиятельных членов Боярской думы: князя Б.Я. Бельского, князя И.П. Шуйского, боярина Н.И. Романова, князя И.Ф. Мстиславского и боярина Б.Ф. Годунова. Этот орган просуществовал недолго, поскольку между его членами практически сразу началась острейшая борьба за власть. Победителем из этой схватки вышел шурин царя, боярин Б.Ф. Годунов – талантливый и энергичный политик, ставший фактическим правителем государства. Сформировался своего рода правящий тандем царя Федора Ивановича и Бориса Годунова, в бытность которого в стране произошел ряд значительных событий, как во внутренней, так и во внешней политике.

В 1589 году, с благословения находившегося в Москве Константинопольского патриарха Иеремии II, в России было учреждено патриаршество. Первым патриархом Русской Церкви был избран, при поддержке Бориса Годунова, московский митрополит Иов.

В 1590–1593 годы прошла очередная русско-шведская война, по итогам которой был подписан Тявзинский мирный договор (1595), по условиям которого Россия возвратила себе Ям, Копорье, Ивангород, Орешек и другие города, утерянные по Плюсскому перемирию (1583).

В 1597 году были введены «урочные лета». Если раньше бежавшего на новые земли крестьянина искали бессрочно и могли в любое время вернуть владельцу, то теперь срок сыска устанавливался в пять лет. Если крестьянина за это время не обнаруживали, он оставался жить на новом месте. Это затрудняло бегство крестьян, но одновременно было выгодно их новым владельцам и самому государству, которое получало в южных районах рабочие руки и воинов.

Но будто злой рок преследовал всемогущего боярина Бориса. И указ об урочных летах, сковавший свободу крестьян, и законы 1597 года, отягчившие участь холопов, народ, как и прежние беды, все чаще связывал с именем всесильного фаворита. К тому же народная молва обвинила Бориса Годунова в убийстве царевича Дмитрия, единственного оставшегося в живых, кроме угасавшего Федора, сына Ивана Грозного [Сахаров А.Н.: Раздел I. Россия в XVII столетии, С. 2. История России, С. 43423].

После кончины Феодора Ивановича (1598), последнего царя из великокняжеской ветви династии Рюриковичей, встал вопрос об избрании нового царя. Сам Феодор завещал царский венец своей жене Ирине, которую поручил заботам патриарха Иова, Б.Ф. Годунова и Ф.Н. Романова. Однако царица Ирина, оплакивая супруга и будучи, как и почивший царь, столь же глубоко религиозной натурой, постриглась с именем Александры в Новодевичьем монастыре. После чего началась острая борьба за власть между самыми влиятельными членами Боярской думы – Б.Ф. Годуновым и Ф.Н. Романовым (будущим патриархом Филаретом). Победу в этой борьбе одержал шурин умершего царя.

86.10. Правление царя Бориса Годунова

Борис Годунов несколько раз заявлял об отказе принять царское достоинство, что можно рассматривать не как лицемерие, но как стремление понудить народ оказать ему как можно большую поддержку, что в дальнейшем и произошло. В феврале 1598 года на Земском соборе в Москве, по инициативе патриарха Иова, Борис Годунов был избран новым русским царем и государем всея Руси. При этом даже враждебно настроенное по отношению к Годунову родовитое боярство, высказалось за него. Значит, таково было настроение большей части русского народа, против которого трудно было идти недругам Бориса.

Непродолжительное правление (1598–1605) Бориса Годунова не увенчалось крупными свершениями. Безусловно, Б. Годунов был честолюбив. Но в то же время, по свидетельству многих современников, – это был, несомненно, очень одаренный и опытный человек, великий государственник и патриот, создавший масштабную программу реформ с целью преобразования Российского государства, усиления его мощи и международного престижа. Но, к сожалению, великое предприятие Б. Годунова не имело под собой прочного духовного основания и далеко не всегда исполнялось приемлемыми в нравственном отношении средствами. Так доказательств причастности Годунова к убийству царевича Димитрия, как не было ранее, так нет и сейчас, однако легшее на него подозрение стало одной из причин краха его замыслов. Кроме того, и сам русский народ после ужасов опричнины сильно оскудел в духовно-нравственном смысле и был весьма далек от блестящих державных замыслов Бориса. Тем не менее, Борис Годунов ревновал о величии России. Он пытался навести порядок и в приказах. Борис Годунов ополчился на взяточничество – стремился умерить аппетиты нечистых на руку чиновников и судей-взяточников. Если во взятках уличали дьяка, то его возили по всему городу и секли плетью. При этом на грудь ему вешали мешок со взяткой, будь то деньги, меха или другой товар. Но взяточничество не пошло на убыль. Мздоимцы только стали осторожнее, и за свои услуги брали еще больше прежнего. В лице же приказного дьячества Годунов приобрел не помощников, а злейших противников.